Вильгельм Кейтель - 12 ступенек на эшафот

Я не снимаю с себя вины, она жжет мою душу, ежесекундно напоминая о том, что я допустил решающую ошибку и пропустил тот момент, когда нужно было остановиться и сказать «нет». Во время войны, когда на карту было поставлено все, сделать это оказалось еще труднее. Тем не менее во мне живет непоколебимая уверенность в том, что, окажись на моем месте другой генерал — более способный, более самокритичный и более решительный, — вряд ли и ему удалось бы остановить сползание страны в бездну.

Почему этого не сделал фон Браухич? Почему генералитет, считавший меня бесталанным и способным только на поддакивание служакой, в свое время не потребовал моей отставки? Может быть, в тех условиях они просто не могли этого сделать? Не правда, могли, но ни один из них не захотел оказаться на моем месте, поскольку приблизительно представлял себе, чем все может закончиться.

При всей искренности и доверительности наших отношений для фон Браухича не составило бы ни малейшего труда дискредитировать меня перед Гитлером во имя высших интересов — маниакальная подозрительность фюрера была тому порукой. В свое время мне довелось услышать от фон Браухича, что еще в 1939 г. обсуждалась возможность моей замены государственным секретарем Эрхардом Мильхом. По не известным мне причинам эта перестановка в высшем оперативном руководстве так и не состоялась, но возникает вопрос: неужели армия не выражала бы недовольства, окажись он на моем месте? Генералам было удобно возложить всю ответственность на меня и с завидной регулярностью слать проклятия в мой адрес. Ни один из них так и не набрался смелости встать рядом со мной и поддержать в трудную минуту. Я сам трижды предлагал Гитлеру назначить Эриха фон Манштейна начальником штаба ОКВ — осенью 1939 г. перед началом военной кампании, в декабре 1941 г. после отставки фон Браухича и в сентябре 1942 г. после конфликта между мной и Йодлем. Гитлер преклонялся перед выдающимися полководческими способностями фон Манштейна, но так и не отважился приблизить его к себе. Теперь никто и никогда не узнает, помешали ли этому банальная леность ума фюрера или другие обстоятельства. Не знаю об этом и я.

Насколько опустошенным и несчастным чувствовал себя на этом посту я, не знает никто, разве только Йодль. Последнее слово подсудимого на Нюрнбергском процессе стало моей исповедью — я был искренен, когда пытался объяснить свои поступки и устремления. Единственное, что мне остается теперь, — повторить вслед за классиком: «…Таков конечный вывод мудрости земной».[53]

Я бы пожелал себе (так было бы лучше и для членов моей семьи) приличествующей солдату смерти. Почему судьба обошла меня 20 июля 1944 г., в день покушения на фюрера?

Нюрнберг, сентябрь 1946 г.

В. Кейтель

Глава 2

Совершенно секретно

Рейхсминистр и главнокомандующий вермахтом

Л/1a 24.6.1937

По поводу директивы 1937/1938

«Прилагаемая директива «О единой подготовке вермахта к войне» вступает в силу с 1.7.1937. Одновременно отменяется действие директивы «О единой подготовке к возможной войне сухопутных войск, флота и авиации» с отправкой последней фельдъегерской связью до 10.7.1937 в отдел Л/1a

Просьба представить замечания и предложения по части 3 прилагаемой директивы до 1.9.1937».

Директива

«О единой подготовке вермахта к войне» (действительна с 1.7.37 предположительно до 30.9.38)

Содержание

Часть 1. Общие директивные указания

Часть 2. Вероятный противник (оперативно—стратегическое развертывание)

Часть 3. Специальные мероприятия

1. Общее политическое положение позволяет утверждать, что в настоящий момент не существует прямой угрозы нападения на Германию какой—либо из европейских стран. Нынешняя ситуация объясняется в первую очередь отсутствием агрессивных устремлений у большинства европейских народов и, прежде всего, у западных держав, а также недостаточной мобилизационной готовностью ряда стран, в особенности России.

Равным образом и Германия не заинтересована в развязывании европейской войны.

Тем не менее нестабильная общемировая политическая обстановка, чреватая вооруженными конфликтами и неспровоцированными инцидентами, требует постоянной боеготовности немецких вооруженных сил:

а) чтобы отразить любое нападение;

б) быть в состоянии использовать в военных целях возникающие благоприятные политические возможности.

Эти обстоятельства следует учитывать при подготовке вермахта к возможной войне в мобилизационный период 1937/38 г. Все аспекты подготовки подлежат систематизации и подразделяются на:

а) подготовительные мероприятия общего характера;

б) разработку стран вероятного противника, планов оперативно—стратегического развертывания с подключением нижестоящих служебных инстанций;

в) спецмероприятия в форме изучения боевого опыта стран вероятного противника преимущественно на уровне главнокомандования (округа, армии).

2. Подготовительные мероприятия общего характера распространяются на следующий круг военно—политических проблем:

а) постоянная мобилизационная готовность вермахта до завершения полного перевооружения и приведения армии в состояние полной боеготовности;

б) дальнейшая разработка программы «Мобилизационных приготовлений без оповещения общественности» для нанесения внезапного удара по противнику;

в) дальнейшая обработка планов передислокации боеспособных полевых частей из Восточной Пруссии в рейх;

г) разработанные мероприятия на случай неожиданного вторжения на суверенную территорию рейха и при возникновении непосредственной угрозы вторжения.

В последнем случае организация вооруженного отпора агрессивным устремлениям противника производится без дополнительных указов, приказов и директив.

Кроме того, составные части вермахта уполномочивают главнокомандующих соответствующими категориями войск применять любые средства на свое усмотрение для защиты пограничных районов от посягательств противника, независимо от того, имеются ли к этому моменту необходимые законодательные предпосылки или нет.

(Дополнение к имперскому закону «Об обороне»)

Тем не менее категорически запрещается пересекать и перелетать государственную границу рейха, а также вторгаться на суверенную территорию сопредельного государства без моего специального приказа.