Пьер Декс - Клеопатра

Все же это было непохоже на отъезд Цезаря восемь лет назад. И скорее всего не по той причине, что Клеопатра стала старше, не потому, что она лишилась многих иллюзий, а потому, что ее самолюбие было уязвлено. Не бывать ей повелительницей Рима.

Хоть она еще не рассталась окончательно с прежней мечтой, она понимала, что если раньше у нее были шансы стать супругой Цезаря для Востока, то теперь она, возможно, сумеет сделаться всего лишь женой римского представителя в этой части мира, в лучшем случае римского властителя восточных областей.

Антонию трудно было прийти к окончательному решению. Пребывание в Александрии было составной частью его хмельных развлечений. Но одно он понимал ясно: выбор между неприятностями, которые сулит ему встреча с Фульвией, и удовольствиями, которые приносит Клеопатра, — это, по существу, выбор между Римом и Востоком, между той политикой, которая сулит ему стать первым в Риме, и той, которая делает его властителем Александрии, то есть врагом Рима.

И он решает отправиться против парфян, чтоб упорядочить таким образом свои римские дела. Этому человеку приходилось многократно разрываться не только между двумя женщинами, двумя городами, двумя империями, но и между множеством других дел, выпавших ему на долю. Галлия, к примеру, всегда была областью его интересов, и вот теперь Октавиан принялся за обработку галльских легионов.

Не исключено, что Антонию его проблемы представлялись в упрощенном виде. Два тысячелетия спустя нам, конечно, не понять атмосферы того века. Может быть, мы слишком поспешно отождествляем Рим с современным государством, с той его административной машиной, где сложные комплексы обстоятельств беспрерывно требуют новых решений. Мог же, в конце концов, Цезарь в трудное для него время пребывать в течение многих месяцев вне Рима и вести войну в осажденной Александрии без каких-либо катастрофических последствий для себя лично. После битвы при Филиппах Антоний посвятил более трети своего досуга Клеопатре, и если его представляли пленником «восточной колдуньи», Гераклом у ног Омфалы, то это лишь плод позднейших демагогических маневров Октавиана. Тогда, значит, и Клеопатра не более чем молодая дама, прилагающая немалые усилия, чтоб соблазнить пожилого полководца.

И, в общем, это ей удается. Так же, наверно, увлечь Антония могла бы какая-нибудь актриса, отчасти куртизанка, в общем, Цитера. Для женщины царской крови это большой шаг в ее развитии. Клеопатра и здесь опережает римлянок своей эпохи: завлекая мужчину в сети, она прибегает к приемам женщины простого звания. Впрочем, с ее точки зрения, ничего нового она не изобретает, и с Антонием и с Цезарем она ведет себя, как женщина из династии Лагидов вела бы себя с братом, дядей, отцом или сыном, дающим ей возможность удержаться на троне. Она более, чем кто-либо другой, пытается преодолеть неравенство полов, неполноценность женщины. Они с Антонием сумели найти наиболее удачную форму любовного сосуществования, где отношения с окружающим миром и политическая необходимость идеально сочетаются с личными вкусами и удовольствиями.

Итак, Антоний отбывает. Он является в Тир, обнаруживает, что город осажден парфянцами, однако пока еще может обороняться. Он отплывает в Грецию, чтобы набрать там солдат. В Греций узнает, что его брат Луций, осажденный Октавианом в Перузии, был вынужден в конце концов сдаться. Октавиан сохранил ему жизнь, но жестоко расправился с его сторонниками. Мать Антония Юлия бежала, напуганная, в Сицилию к Сексту Помпею, главе республиканской Партии, блокировавшему с помощью пиратского флота Италию. Его супруга Фульвия бежала, в свою очередь, в Брундизий и готовится отплыть оттуда в Грецию.

Секст Помпей, что весьма забавно, стал заигрывать с Антонием, который уклончиво ему отвечал, боясь разрушить свой союз с Октавианом. Меж тем Октавиан не бездействовал. Разведясь с Клодией (дочерью Фульвии и приемной дочерью Антония), Октавиан взял в жены зрелую матрону, уже дважды побывавшую замужем, единственным достоинством которой являлось то, что она была теткой жены Секста Помпея, — это давало возможность наследнику Цезаря вступить в семью одного из главных убийц его благодетеля.

Но и Антоний не выпускал из поля зрения Секста Помпея. Он гарантировал безнаказанность тем, кто не был непосредственно замешан в убийстве. Одновременно он заключил соглашение с Домйцием Агенобарбом, еще одним предводителем республиканских корсаров, действовавшим независимо от Секста. Вот что напишет позднее Кассий Дион по поводу женитьбы Октавиана и его переговоров с Антонием: «Облеченные властью люди живут вопреки велениям справедливости. И друзей и врагов они избирают по Требованию минуты; тех же самых людей они полагают то союзниками, то недругами зависимо от сегодняшних выгод».

Октавиан взял под свое начало галльские легионы Антония, но в то же время назначил Луция претором в Испанию. Результатом всех этих маневров и контрманевров было то, что противники встретились осенью лицом к лицу на юге Италии. Антоний высадился там со значительным войском, и Октавиан поспешил преградить ему дорогу. Секст Помпей тоже высадился неподалеку и захватил на всякий случай Сардинию. Но это, вопреки видимости, была еще не война. Просто каждый демонстрировал силу, обеспечивая себе переговоры с наиболее выгодных позиций: политика оправданного риска, как выразились бы мы теперь. И Антоний и Октавиан не упускали удобного случая напомнить, что не питают неприязни друг к другу, а всего лишь хотят выяснить некоторые обстоятельства.

Существенную роль играла при этом Фульвия. Со своей властолюбивой супругой Антоний встретился в июле в Афинах. Встреча, надо полагать, была не из мирных, политические разногласия возросли, между супругами стояла и Клеопатра.

Антоний проявил, по-видимому, не лучшие качества своего характера, ибо Фульвия очутилась внезапно в семидесяти милях от Афин — в Коринфе. Настроение у нее было скверное.

И вот осенью, когда Антоний, Октавиан и Секст пребывали в разгаре своей военно-дипломатической деятельности, пришла внезапная весть, что Фульвия скончалась. Никогда еще смерть не была более своевременной, к тому же ни Антония, ни Октавиана, ни кого бы то ни было не приходилось подозревать в том, что они помогли Фульвии отправиться на тот свет.

Октавиан срочно сообщил Антонию, что отныне между ними нет разногласий, и просил прощения, что присвоил себе командование галльскими легионами. Антоний, в свою очередь, извинился за свою покойную супругу, причину всех раздоров. Таким образом лед недоверия в самый подходящий момент был сломан, и все радовались неожиданной удаче.