Анатолий Терещенко - Роковая точка «Бурбона»

Где-то в середине беседы Джон неожиданно пошел в лобовую атаку — откровенно и жестко заявил своему визави — инициативнику, что его руководители считают последнего «подставой» Комитета госбезопасности, и предложил ему тут же назвать имена всех советских шифровальщиков, работающих под «крышей» Представительства СССР при Военно-штабном комитете в ООН.

Полякова такой поворот в беседе несколько задел в силу гипертрофированного ощущения собственной важности. Он знал себе цену в этой игре. И все же сразу покраснел — видно, дала о себе знать давняя хворь — поднялось давление, и в правом виске предательски застучала жилка.

Он выпучил глаза и тяжело задышал, но потом силой воли подавил волнение, заставил себя быстро успокоиться, хотя испарина холодного пота на лбу еще долго напоминала ему о полученном унижении и возникшем в связи с этим стрессе.

Наверное, слова главного контрразведчика в ЦРУ Джеймса Энглтона — этого «маленького человека, за спиной которого прятался еще более мелкий человек», — что, «чем серьезнее информация перебежчика, тем большее недоверие он вызывает и тем больше оснований подозревать, что он что-то скрывает», — доходили и до сотрудников ФБР, работавших против советских граждан на территории США.

То было время серьезного беспокойства руководства ФБР нарастающей мощью разведывательных чекистских акций. Поэтому неслучайно Джон высказал сомнение относительно лояльности вербуемого им советского офицера, он его «заводил» под откровенность, считая, что змея, которая не может сменить кожу, погибает. Так же и дух, которому не дают сменить убеждения. Вопреки специфическим инструктажам сверху, Джон поверил, что русский агент уже давно сменил убеждения…

Поляков как бы в подтверждение этого телепатичного посыла тут же, не колеблясь, назвал ставшие ему известными установочные данные важных секретоносителей — офицеров разведки двух резидентур — ПГУ КГБ и ГРУ Генштаба, в том числе и фамилии шифровальщиков обоих ведомств.

Таким образом, он входил в то состояние злодейства для своих коллег, за которым маячило объективно негодяйство и для себя. Подлость во все времена оставалась и останется, если человечество будет существовать в будущем, она универсальна именно этими двумя звеньями.

Буколический уют помещения теперь не впечатлял полковника. Он стал вещью в себе, холодно оценивающий порой горячие вопросы собеседника.

Центральный аппарат ФБР.

Гувер только что приехал на службу. На столе уже лежали свежие журналы с обнаженными красотками и несколько цветных фотографий с такими же полураздетыми голливудскими красавицами. Он быстро перелистал их, изредка останавливаясь на цветных фотографиях отдельных, хорошо известных ему фотомоделей. В желтом большом конверте, закрытом металлическими лапками, лежали фотографии с «компрой» на некоторых известных людей Америки. Он внимательно просмотрел содержимое и снова вложил фото в конверт.

Через час шефу ФБР позвонил один из его подчиненных с просьбой доложить обстановку.

— Заходи, — коротко ответил хозяин кабинета…

Гуверу докладывал все тот же специалист по Советской России Билл Браниган. Он с радостью сообщил своему шефу, что «найденный россиянин потек» и «потек» основательно — это был знак согласия со своей новой ипостасью.

— Сэр, советский полковник теперь в наших руках, он инициативно выдал важную секретную информацию. Вся она по сотрудникам двух советских резидентур. Я имею в виду — политической и военной разведок, что свидетельствует о серьезности и честности его намерений поработать на Америку. В придачу к основной информации, сэр, он назвал всех шифровальщиков.

Бил с радостью докладывал — это ведь был его профессиональный успех, который мог быть высоко оценен руководством.

— Что значит — в придачу к основной информации? — забурчал Гувер. — В контрразведке не бывает второстепенных вещей. Мотивация русского полковника пока невнятна и не до конца выяснена вами. Закрепите вербовку обязательной подпиской о сотрудничестве с нами и не давайте россиянину опомниться. Главное свойство «сейчас» — яркость, «прошлое» и «будущее» всегда окутаны туманом и мраком невозврата, с одной стороны, и непредсказуемости, с другой. Его сегодняшние ответы должны быть четко зафиксированы на магнитной ленте. Знайте, в однообразии — смерть! Проведите подряд несколько коротких, но глубоких встреч, набирая на фигуранта все больше и больше компрометирующих материалов за счет «слива» им конфиденциальной информации.

— Да, ясно, сэр!

— Его надо сейчас активнейшим образом «подоить», — устало шамкал бледными губами глава ФБР, однако глаза его азартно горели. — Это наш надежный крючок, с которого ему нельзя дать сорваться. Я встречал людей, которые так долго играли в прятки, что наконец дошли до безумия и начали навязывать другим свои мысли так же назойливо, как прежде тщательно скрывали их. Ценны ли его сведения для нас? Несомненно. Но нам важно, чтобы Поляков оказался способным дать развернутую характеристику каждого подразделения военной разведки с людьми, задачами и проблемами. А еще главное, чтобы он смог домысливать происходящее, давать прогнозы. Пока же он в состоянии назвать фамилии и конкретные сведения, ставшие ему известны чисто официально или попавшие в его распоряжение случайно. Синтез должен быть его стихией… Вы, надеюсь, меня поняли?

— Да, сэр! — вновь односложно и подобострастно ответил Браниган.

Докладывающий опять живо представил, как он, наверное, будет высоко оценен руководством ФБР за приобретенного ценного русского агента — источника большого достоинства. Ему рисовалась картина, как ему вручат ведомственную или даже правительственную награду, и он будет щеголять ею на праздниках, перед сослуживцами, друзьями и родственниками.

Мечты, мечты, где ваша сладость!

Но шутить с мечтой опасно, разбитая мечта может глубоко ранить человека, а еще, гоняясь за мечтой, можно прозевать жизнь или в порыве безумного воодушевления принести ее в жертву.

Но Бранигана это не волновало — живая синица в лице советского агента у него была в собственных руках, а не журавль в небе.

Американские специалисты из ФБР поверили советскому источнику, поэтому во исполнение указания шефа ФБР Гувера 23 и 24 ноября 1961 года состоялись еще две конспиративные встречи Полякова с Джоном.

Американец продолжал тактику «ошкуривания идейного перебежчика». Выудив новые данные, он вдруг заставил повторить сообщенную информацию на прежней встрече. Такие возвраты к ранее переданным материалам Поляковым американцам практиковались довольно часто даже с теми людьми, которым всецело доверяли…