Е. Готтендорф - Герман Геринг

После этого все старания Шлейхера расколоть НСДАП потеряли смысл, тем более что Геринг был снова избран президентом рейхстага и опирался на широкую коалицию партий, включавшую правых, центристов, Баварскую народную партию и небольшую Государственную партию; сам же Шлейхер такой поддержки не имел.

22 января 1933 г. на вилле Риббентропа состоялось решающее совещание Гитлера с представителями Гинденбурга — его сыном Оскаром и государственным секретарем Мейсснером. Гитлер сделал некоторые уступки: он согласился с тем, что Гинденбург сам назначит военного министра и министра иностранных дел и что фон Папен войдет в его правительство как вице-канцлер и личный представитель президента. Этот шаг Гитлера решил дело, у президента не осталось возражений против его назначения канцлером.

Шлейхер попробовал сопротивляться. Он попытался получить у президента чрезвычайные полномочия на роспуск рейхстага и отсрочку выборов, но Гинденбург ему отказал, решив, что правительство Гитлера — фон Папена будет ему надежной опорой, а потому и нет никакой нужды идти на обострение обстановки. Военные попытались помочь Шлейхеру. Они попросили Гинденбурга включить Шлейхера в правительство Гитлера в качестве военного министра, но президент отверг их просьбу. Тогда они пригрозили поднять по тревоге потсдамский военный гарнизон и разогнать «весь этот свинарник на Вильгельмштрассе» — рейхсканцелярию и министерство иностранных дел, помогавшие вести переговоры с Гитлером, но Шлейхер отказался от услуг военных, опасаясь гражданской войны. 28 января 1933 г. правительство Шлейхера было отправлено в отставку, а 29 января Геринг доложил Гитлеру, что все препятствия с его пути к власти устранены и вопрос о назначении его канцлером правительства Германии решен.

В тот день Геббельс записал в своем дневнике:

«Это, несомненно, день большой удачи для Геринга. Он годами вел изнурительные переговоры и теперь создал основу для нового развития политической и дипломатической карьеры фюрера. Надо отдать должное его воле, осторожности и верности делу Гитлера — они действительно достойны восхищения! Он непоколебимо довел дело до конца, показав себя верным оруженосцем фюрера. Возможно, все это звучит слишком напыщенно, но это так!»

Во всем этом деле Геринг заработал и кое-что для себя лично, получив пост государственного уполномоченного по делам авиации и пост министра-президента Пруссии, и теперь он чувствовал потребность поделиться с кем-нибудь своим торжеством. Он послал автомобиль в Веймар за Эмми, и она приехала к нему в Берлин вечером того же дня. «Мы не могли долго разговаривать, так как смертельно устали, — писала потом Эмми в своих воспоминаниях. — Герман только сказал мне: «Утром поезжай к Гитлеру и подари ему цветы. Я думаю, он будет рад!»

Теперь Геринг мог взяться за выполнение обещания, данного когда-то друзьям-сослуживцам по авиаполку «Рихтгофен», — заняться восстановлением германской авиации. Он встретился с Мильхом, директором-управляющим компании «Люфтганза», и предложил ему пост государственного секретаря в министерстве авиации; после некоторых раздумий Мильх согласился, спросив под конец разговора: «Скажи, Герман, ты все еще принимаешь наркотики?» — на что Геринг, не колеблясь, ответил: «Нет! С этим давно покончено!»

Начались приятные хлопоты по вхождению в должности. Днем 30 января Гитлер и Геринг поехали в рейхсканцелярию, где встретили и Гинденбурга, и всех министров нового правительства. Президент Гинденбург принял присягу нового кабинета, во время которой Гитлер коротко повторил свою клятву верности конституции. После этого президент благословил новых министров на труды, сказав: «Ну что же, вперед, господа, и да поможет вам Бог!» С этим напутствием фельдмаршал когда-то посылал войска в сражение; знал бы он, кого и на какие подвиги благословил в этот раз!

Тут же была сделана фотография нового правительства в полном составе, обошедшая все газеты. Гитлер сидит на диване между фон Папеном и Герингом. Геринг весь сияет от счастья и удовлетворения. Он получил посты государственного уполномоченного по делам авиации и министра (без портфеля), сохранив за собой должность исполняющего обязанности министра внутренних дел Пруссии. Теперь по количеству занимаемых государственных должностей он догнал своего отца. Правда, отца в свое время называли «Ваше превосходительство», но то было при кайзере, а теперь не осталось ни кайзера, ни короля — а жаль! Впрочем, можно было еще многого ожидать от будущего! Геринг твердо уверовал в то, что взлетит еще выше, если будет хранить верность Гитлеру. Ведь фюрер вполне может стать президентом в случае смерти Гинденбурга! И монархия еще может быть восстановлена! Может быть, Гитлер сделает себя кайзером, а его, Геринга, — королем, например королем Пруссии? Ведь полученные ими посты вполне соответствуют званиям кайзера и короля, разве что они заняли их от имени народа, а не унаследовали от предков!

Первое заседание нового кабинета открылось в 17 часов 30 января 1933 г.; Геринг прибыл на него прямо с пресс-конференции для иностранных журналистов, проводившейся в правительственном здании на Унтер-ден-Линден. На заседании обсудили вопросы отношений с рейхстагом и одобрили разрешение, выданное начальником городской полиции, на проведение вечером того же дня факельного шествия штурмовиков в районе правительственных зданий.

Прежде чем отправиться на заседание правительства, Геринг заехал домой, чтобы снять костюм и переодеться в коричневую форму; обращаясь к Эмми, он сказал: «Довольно странно чувствуешь себя в тот момент, когда давно задуманное дело оказывается выполненным!» Он пригласил жену приехать вечером в отель «Кайзергоф», где заказал ей номер, из которого она могла полюбоваться на факельное шествие; на всякий случай, в целях безопасности, он дал ей заряженный револьвер. Эмми отправилась в отель вместе с экономкой Цилли, которой отдала револьвер, так как боялась держать его при себе.

Гитлер, Геринг и Гесс любовались вечерним парадом штурмовиков, стоя у открытого окна рейхсканцелярии. Геббельс установил здесь же микрофон и повел, впервые в истории, прямой репортаж о празднике, который передавали все радиостанции Германии. Геринг не упустил случая завладеть микрофоном и обратился с приветствием к гражданам страны, сказав, что в Берлине наблюдается всеобщее ликование, сравнимое с энтузиазмом, охватившим нацию в августе 1914 г., в день начала Первой мировой войны. Увы, это было рискованное сравнение, вызвавшее у многих неприятные ассоциации и прозвучавшее как пророчество. Геринг поступил опрометчиво, заняв место у микрофона; лучше бы он уступил его доктору Геббельсу, который, несомненно, нашел бы для такого случая более обтекаемые формулировки! Действительно, назначение Гитлера канцлером правительства Германии стало первым шагом в цепи роковых событий, которые привели нацию к новому тяжкому поражению. Впрочем, если у кого-то из собравшихся посмотреть на торжество и промелькнули тревожные мысли, то они постарались их отогнать. Зрители (и сам президент Гинденбург, тоже любовавшийся зрелищем) были увлечены прекрасной выправкой маршировавших штурмовиков и праздничным блеском факелов в их руках.