Борис Соколов - Черчилль. Верный пес Британской короны

Проблема второго фронта

1 января 1942 года была подписана Декларация Объединенных Наций, которая обязывала всех участников антигитлеровской коалиции придерживаться принципов Атлантической хартии. Однако Сталин не собирался отказываться от своих приобретений по пакту Молотова-Риббентропа и другим договорам с Гитлером, поэтому принцип Атлантической хартии о непризнании территориальных изменений, происшедших в ходе войны, был ему как кость в горле.

8 января 1942 года Черчилль написал Идену из Америки: "Присоединение государств Балтии к России против воли народа будет противоречить всем принципам, за которые мы сражаемся в этой войне, и пойдет вразрез с нашими устремлениями. Это же относится к Бессарабии и Северной Буковине и в меньшей степени к Финляндии, которая, я полагаю, не намерена безоговорочно присоединиться к России… В любом случае до проведения мирной конференции и речи не может идти о признании границ. Я знаю, что президент Рузвельт придерживается моей точки зрения и несколько раз выражал согласие с нашей жесткой позицией, выработанной еще в Москве".

Важной вехой в развитии советско-британского сотрудничества стал визит наркома иностранных дел В.М. Молотова в Англию в мае 1942 года. На четырехмоторном бомбардировщике Пе-8 на 10-километровой высоте Вячеслав Михайлович пролетел над оккупированной Европой. 20 мая 1942 года Молотов прибыл в Лондон. 26 мая он подписал здесь вместе с Иденом договор "О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны". Английский проект договора не предусматривал признания советских территориальных приобретений 1939–1941 годов, сделанных согласно секретным протоколам к договорам с Германией о ненападении и о дружбе и границе. Молотов и Майский направили Сталину телеграмму, где расценили английский проект как неприемлемый. Но Сталин приказал немедленно подписать договор на английских условиях и вылететь в Америку, с тем чтобы добиться от союзников открытия второго фронта в 1942 году.

21 мая 1942 года, согласно советской записи беседы британского премьера с главой советской дипломатии, "переходя к вопросу о втором фронте, Черчилль говорит, что он хотел бы сделать следующее замечание. Как Великобритания, так и США готовы вторгнуться на Европейский континент самыми большими силами. Английское правительство рассматривает в настоящее время вопрос о создании в Европе второго фронта и о поднятии (raise) народов, находящихся под нацистской тиранией, и освобождении этих народов. Английское правительство все сделает, чтобы осуществить эту задачу. В связи с этим вопросы, которые надо обсудить, — это вопросы технического и тактического порядка: проблема транспорта, тоннажа десантных средств, воздушной обороны противника и т. д. В настоящее время все эти вопросы изучаются английскими военными специалистами. Он, Черчилль, хотел бы сообщить о том, что во время встречи с Рузвельтом в августе прошлого года он обсуждал эти вопросы с Рузвельтом и еще тогда просил его принять меры к созданию необходимых количеств десантных средств. Он еще раз просил Рузвельта об этом во время своей последней встречи с ним в январе этого года. Рузвельт обещал принять соответствующие меры с целью создания необходимого количества десантных средств. Англия также работает над разрешением этой проблемы и готовится к вторжению с максимальной энергией. Мы, говорит Черчилль, готовы серьезно рисковать, если имеется обоснованная надежда на успех наших операций.

Черчилль заявляет, что завтра на совещании Молотов ознакомится с физическими возможностями английского правительства. Второй фронт в Западной Европе будет создан, как только появятся соответствующие условия для вторжения. Но в настоящее время английское правительство связано в своих возможностях.

Молотов в своем ответе Черчиллю заявляет, что он разделяет его мнение, что дружба наших стран вытекает из исторических условий и соответствует глубоким интересам обеих стран. Поскольку наши страны нашли общий язык и поскольку теперь будут уточнены интересующие их вопросы, то он, Молотов, полагает, что дружба даст свои результаты и в послевоенное время. Что касается второго фронта, то Молотов заявляет, что он понимает соображения, изложенные Черчиллем, но он надеется, что вопрос о втором фронте может быть решен положительно в смысле ближайшего срока.

Черчилль заявляет, что он понимает срочность вопроса о создании второго фронта. Каждому ясно, что трудности вторжения могут увеличиваться. Но он хотел бы, чтобы Молотов ознакомился с возможностями реализации в настоящее время этого желания обоих правительств".

В ночь на 22 мая Молотов телеграфировал Сталину: "На утреннем заседании с Черчиллем я изложил цели моего приезда: обсуждение и по возможности решение вопроса о договорах и вопроса о втором фронте, упомянув о возможности рассмотрения и других вопросов. При этом я подчеркнул особую важность и срочность вопроса о втором фронте, сославшись на инициативу Рузвельта в связи с приглашением меня в США по этому вопросу. Черчилль не возражал, но присовокупил, что британское правительство тоже, может быть, найдет какие-либо "другие вопросы" для рассмотрения. Я согласился…

Черчилль заявил о важности идти в ногу с США и о нежелании нарушать Атлантическую хартию, ссылаясь на трудности с признанием наших проектов договоров в парламентских кругах Англии. Черчилль заявил, что целью британского правительства является обеспечение дружбы и доверия между тремя державами — СССР, Англии и США, ибо на плечи этих держав после победы ляжет руководство делами мира. Если такая дружба будет, все остальное приложится. Поэтому-де не следует создавать затруднений в заключении договоров.

На это я ответил, что… минимальным для нас является восстановление того, что было нарушено Гитлером, плюс дополнительные минимальные гарантии безопасности, прежде всего на северо-западе и на юго-западе от границ СССР. Если британское правительство считает, что соглашение на данной базе сейчас невозможно, то лучше отложить вопрос о договорах до более благоприятного будущего…

По вопросу о Польше была длительная дискуссия. При этом я доказывал, что из желания пойти навстречу Англии мы предлагаем компромисс, в котором мы делаем большую уступку, не требуя сейчас согласим Англии на восстановление советско-польской границы 1941 года и обещая отит вопрос дружественно урегулировать непосредственно с Польшей, а Англии предлагаем сделать меньшую, а именно не подтверждать своего заявления от 30 июля 1941 года (нота британского правительства польскому правительству в изгнании о непризнании английским правительством территориальных изменений, которые были произведены в Европе с 1939 г. — Б.С.). Идеи настаивал, что Англия не может отказаться от подтверждения этого заявления, но согласился не вносить ничего в договор…"