Эрнст Вист - Фридрих II Гогенштауфен

Лагеря военнопленных на берегу наполнялись сарацинами, готовыми принять смерть с восточной покорностью судьбе. И тут Фридриху удалось совершить шахматный ход, поразивший современников и глубоко осужденный папской курией.

Минареты в Италии

В годы юности Фридрих уже сталкивался с исламом, его людьми и их мышлением. У него был учитель из сарацин, благодаря чему он понимал менталитет восточных людей и знал, как ненависть побежденного при великодушном обращении победителя может обернуться не только благодарностью, но даже любовью и безграничным почтением.

Он не стал мстить плененным горным сарацинам и переправил их на континент. В Лючере, находившейся в двадцати километрах юго-западнее Фоджии и запланированной им в качестве будущей столицы, он поселил их на красивой горной вершине. Рядом с замком посреди итальянской земли возник мусульманский город. Уцелевшие до сегодняшнего дня стены относятся также ко времени Карла Анжуйского (1265— 1282 гг.). Фридрих предоставил сарацинам свободу вероисповедания, тем самым еще крепче привязав их к себе. Ведь он был для этих оторванных от своей земли, живущих на чужбине людей единственной защитой. Под прилежными руками сарацин, обладающих глубокими аграрными познаниями, Лючера стала центром цветущей местности.

Самым важным было, что почитающие его как кумира сарацины представляли собой внушительную военную силу. Пехотинцы и легкая кавалерия, быстрые и подвижные, были преданы ему до смерти и невосприимчивы ни к какой папской анафеме.

В городе действовали серебряные и золотые мастерские, а в императорских палатах Лючеры прилежные девушки-сарацинки работали над шелковыми и другими тканями для «султана», как они называли императора. В императорских покоях неугомонная фантазия некоторых современников видела исполненный наслаждений и грехов гарем императора. Фридрих II окружил себя сарацинскими прислужниками, приученными к восточной деспотии и выполнявшими волю императора с поспешным раболепием. Фридрих настолько доверял сарацинам из Лючеры, что перевел туда государственную сокровищницу Штауфенов.

Разумеется, мусульманский микрокосмос в сотне километров от стен Рима, посреди христианской Италии, стал для папства неприятностью из неприятностей. Как только завершилось строительство мечетей и их стройные, украшенные полумесяцем минареты устремились подобно пикам в голубое небо Италии, разразился гнев папы. 3 декабря 1232 года папа Григорий IX пишет императору:

«С удивлением и сокрушением мы узнали, как сыны погибели, то есть сарацины, поселенные Тобою в Апулии, по разрешению Твоей милости, во что не верится, превратили церковь Святого Петра в Баньо-Фоетана, по полному праву принадлежащую монастырю Святого Лоренцо в Аверсе, в дьявольское место. Поскольку обилие свобод, предоставленных Тобою сарацинам, находится в опасном для христиан соседстве и вызывает ужасу многих, кто слышал об этом, Твоему высочеству следовало бы подавить их дерзость, дабы они не отваживались более сбивать с толку сердца Твоих подданных, в особенности Нашему избавителю должно казаться несправедливым, что сыны Велиала, которые должны быть связаны узами рабства, притесняют сынов света в Нашей стране или грешным образом уравниваются с ними в правах».

Возражая папе, Фридрих утверждает — переселение сарацин послужит их христианизации.

«Не угодно ли будет Вашему святейшеству послать несколько братьев из духовного ордена для обращения сарацин, проживающих в Лючере в Капатинате и владеющих итальянским языком, так как Мы желали бы, дабы священники прибыли и начали проповедовать слово Божье. Мы намереваемся вскоре быть в той местности, где хотели бы с Божьей помощью оказать братьям содействие словом и делом, тем более многие из Наших сарацин с Нашего согласия и по зову Господа уже обращены к знанию веры. Поэтому для Нас явилось бы особой радостью видеть их в полной мере обращенными, раз уже предыдущие священники привели их к почитанию Бога единого».

На самом деле Фридриха совершенно не интересовала христианизация мусульман: храня верность исламу, они оставались невосприимчивыми к папской анафеме.

И прежде всего, как иноверцы, они платили подушную подать. Если осознать, что в момент смерти Фридриха его сарацинское войско составляло около тридцати пяти тысяч человек, прибавить сюда женщин, детей и стариков, то можно заключить, что сарацинская колония Лючеры по численности достигала огромных размеров. При христианизации такого количества мусульман император понес бы большие финансовые потери. Эрнст Канторович, прославляющий Фридриха биограф, пишет не без критики: «Фридрих II сумел менее чем за три года преобразовать сицилийский хаос в монолитное (до известной степени) государство. Его средства и орудия для достижения цели менялись в зависимости от противника: (он был) более беззастенчив, чем ненадежные бароны-предатели, и более расчетлив, чем приморские города, или по меньшей мере не уступал им».

Однако обещание папе совершить крестовый поход в конце лета 1221 года, добровольно данное им в 1215 году в Аахене и подтвержденное на его коронации императором 22 ноября 1220 года, он еще не выполнил. В Дамиетту послали лишь две императорские эскадры под командованием адмирала Генриха Мальтийского и бывшего канцлера Вальтера фон Пальяры. Они прибыли слишком поздно и не смогли спасти войско крестоносцев.

Основание Неаполитанского университета

Одним из величайших свершений императора Фридриха II явилась ликвидация церковной монополии на образование с основанием университета в Неаполе. В данном случае дело было не в учености, не в гуманистических идеалах образования — как почти во всех его поступках, речь шла о власти.

В его университете — первом государственном университете — должна была сформироваться и получить образование правящая элита королевства.

Свободный от схоластики, находившейся всецело в епархии папства и церкви, от влияния Высшей школы в Болонье, самой знаменитой в то время и слишком сроднившейся духом с ломбардскими городами, университет в Неаполе призван был стать духовной кузницей кадров для Королевства обеих Сицилии. Здесь предстояло воспитываться государственным служащим, юристам, которые считали бы своего короля и королевство солью земли. Указ об основании, изданный, вероятно, в июле 12$4 года в Сиракузах, начинается впечатляюще и открыто провозглашает цели императора:

«Божьей милостью, позволяющей Нам жить и править, Мы пожелали, чтобы в Нашем королевстве из источника науки и питомника учености появились многие умные и дальновидные мужи, способные благодаря изучению природы и исследованию права служить Господу, которому служит всё, и угодные Нам (своим) блюдением справедливости. Их предписаниям по Нашей воле все должны будут повиноваться. Мы распорядились, чтобы в любимом Нами городе Неаполе изучались науки разных видов и расцвела ученость, а все, кто испытывает жажду знаний, смогли бы утолить ее в самом королевстве… Но Мы стремимся направить добро на пользу Нашей государственности, поскольку Мы по Нашей особой милости заботимся только о всеобщем благе подданных. Разумеется, учащиеся будут иметь самые лучшие перспективы и могут ожидать всяческих благ, в то время как ленивцев не ожидает никакое продвижение, сулящее дворянство. Того, кто готовит себя к судейскому поприщу, ожидают богатства в изобилии и шанс на благосклонность и милость».