Михаил Ульянов - Реальность и мечта

Был в этом нетерпении еще один немаловажный нюанс. Одновременно с нами эту пьесу начали репетировать в Театре имени Маяковского под руководством Николая Павловича Охлопкова. Казалось бы, Москва велика, зрителей много и незачем торопиться. Однако дух конкуренции вполне присущ актерам — они в большинстве азартные люди. Да, зритель придет на хороший спектакль. Он придет даже в разные театры на оба одноименных спектакля, если сочтет их удачными. Но первое впечатление часто бывает неизгладимо и неизменяемо. Поэтому победить его бывает порой невозможно, ведь театр — это зрелище, куда привлекают зрителя, делают все, чтобы ему было интересно. И особенно интересно зрителю то, что он видит впервые. А если он все же пришел к вам на спектакль, уже ознакомившись с аналогичной постановкой другого режиссера, как не ударить в грязь лицом? Значит, далеко не безразлично постановщику и исполнителям, в какой очередности выйдет их спектакль, если одна и та же пьеса репетируется несколькими театрами. Безусловно, в этом заочном споре победа в конечном счете зависит не от времени выпуска спектакля, а от его значимости и содержательности. Но какой режиссер не мечтает о лаврах первого и лучшего? И для этого он готов сделать все возможное и зависящее от него. Потому мы спешили выпустить «Иркутскую историю» раньше такого серьезного, опасного соперника, каким был Охлопков. А точнее сказать, не только это соперничество, но и жажда репетиций, влюбленность в пьесу, в свои роли побуждали нас к такой спешной работе.

Нас захлестнули нетерпение и желание скорее показать пьесу · зрителям. Но при всей спешке мы были очень осторожны. Памятуя об успехе «Города на заре», был соблазн поставить «Иркутскую историю» в сходном ключе. Но пьеса-то другая, другая фабула и эмоциональная нагрузка, поэтому здесь нельзя было рассчитывать только на напор и темперамент. В «Иркутской истории» был тонкий, психологически извилистый сюжет. Понимая это, Евгений Симонов искал другой характер работы. Сначала мы всю пьесу внимательно «прощупали» за столом и показали свои первые наметки, пунктирные штрихи характеров самому Арбузову. И было приятно, что он принял их. С еще большей надеждой и уже зародившейся уверенностью в успехе мы продол-

или репетиции. Все объемнее и четче зазвучали на них голоса ероев: Вали, Сергея, Виктора, Ларисы, Бати, Родика и других действующих лиц этой поэтичнейшей пьесы.

Евгений Рубенович предложил решить спектакль так: моло- ibie ищут для себя верную дорогу, верный жизненный путь. Потому художник спектакля Иосиф Георгиевич Сумбаташвили все |ространство сцены оставил свободным, и только посередине >ыла расположена начинавшаяся откуда-то сверху и идущая низ к зрителю дорога. Дорога пролегала через вращающийся по ругу станок и приводила действие то в хвойный борок, то на берег реки, то в комнату Вали. Именно на этой-то дороге и долж- 1Ы были встретиться герои пьесы.

А мы работали внимательно и подробно, стараясь не пропустить ни одного поворота их душевной жизни. Хотелось рассказать об обыкновенных, простых ребятах, показав при этом всю тонкость их уховного мира. И не потому, что так стало модно, а потому, что таковы, в сущности, сами герои. Ведь именно в этом коренился секрет колоссального успеха пьесы в стране. Вероятно, желая еще точнее раскрыть внутренние переживания героев, обнажить сложности и нюансы в движении их сердец, Арбузов по примеру античного театра ввел в пьесу хор. Однако местами была в этом некая натяжка, так как хор дополнительно освещал то, что, как мне кажется, зритель и сам превосходно видел. Поэтому надо признать, что некоторые комментарии выглядели избыточными и чересчур подробными. И едва ли уже вскрытая душевная жизнь героев, которых так тонко выписал драматург, нуждалась еще и в объяснениях.

Много было актерских удач в спектаклях разных театров, а особенно в главной роли — Вали. Многие актрисы страны, играя ее, получили признание. Но, пожалуй, никому не удалось изобразить эту героиню столь виртуозно и пронзительно, так мастерски и человечески глубоко, с такой душевной самоотдачей и так по-актерски изящно, как это получилось у Юлии Борисовой. У каждого актера бывают свои творческие вершины и наивысший подъем в искусстве. По моему мнению, таким звездным пиком и настоящим откровением на сцене для Борисовой стала Валя из «Иркутской истории».

Закрывая ларек в конце рабочего дня, появлялась маленькая, хрупкая девица в ухарски надвинутой набекрень вязаной

Реальность и мечта

шапочке с кокетливым помпоном. На груди дешевой серенькой курточки с жалким кошачьим воротничком нагловато поблескивала большая безвкусная брошь. И вся-το Валька была какая- то жалкая и вызывающе-дерзкая. У ларечка и произошла ее первая встреча с Сергеем Серегиным. Валя его встретила привычным набором острот, шуточек, ужимок и многообещающих жарких взглядов. Но, к ее удивлению, этот неотразимый натиск не произвел обычного впечатления. А Сергей, будто бы пробираясь через колючие заросли ее острословия, пытается понять, что скрывается за этим буреломом. И ему удалось разглядеть в девушке хорошего человека, ее светлую и добрую душу, но много раз обиженную, оскорбленную и потому ощетинившуюся и неестественную.

Юлия Константиновна — художник мягко переходящих друг в друга тонов. Она не любит резких мазков, размашистых линий. Ее работы всегда отличала филигранная тонкость в актерском исследовании сыгранного характера. Ее героини могут быть разными по темпераменту, по положению среди людей, но им не свойственна противоречивость, неясность позиций. Им, напротив, присуща внутренняя определенность, законченность. Какой бы сложный и даже трагичный, как, например, Настасья Филипповна в «Идиоте», путь ни проходили героини Борисовой, мы обязательно с самого начала через любую внешность видим прекрасное человеческое сердце.

Кажется, это происходит потому, что Юлия Борисова никогда не скрывает любви к сыгранным ее женщинам. Она поднимает их на пьедестал человеческого совершенства. Она художник- адвокат, который с неопровержимой логикой способен Оправдать и возвысить многие поступки мятущейся женской природы. И зрители обливаются слезами или глубоко и надолго задумываются, до сердечной боли жалея этих героинь, сострадая их тонкой душевности и восхищаясь неотразимым женским обаянием, которое присутствует во всех ролях Борисовой. А это уже профессиональное качество актрисы.

Она актриса душевная, поразительно сердечная, но с железным упрямством пронесшая через свое творчество тему человеческого, женского достоинства, права на счастье и всемерное уважение к женской судьбе. И, разумеется, огромный успех Бо- исовой в «Иркутской истории» был результатом этого чувства острадания к Вале.