Юрий Шутов - Анатолий Собчак. Отец Ксении, муж Людмилы

Вечером, когда мы собирались домой, он мне заявил, что нужно срочно найти хорошее здание в центре города и организовать там еврейскую школу-лицей. Причем адрес этого будущего лицея желательно сообщить ему уже завтра, до отлета конгрессменов.

Видя мое удивление, «патрон» пояснил, что, если политика с представителями этой пикантной национальности, под контролем которой в Америке находится основной капитал, будет неблагоприятной, то привлечение в наш город иностранных инвесторов станет невозможным.

Я еще больше удивился, объяснив, что открытие на первых порах лицея лишь для еврейских детей, который американские дедушки обязались тут же оснастить по последнему слову академической техники, на фоне остального запустения и развала — это лучший способ организации еврейских погромов в самом близком будущем, особенно при стремительном ухудшении общей экономической ситуации. А если же «патрон» к этим погромам стремится, то тогда он, безусловно, на правильном пути, но в этом случае запрограммированное привлечение в город еврейских капиталов из США не состоится. Такая «благотворительность» приведет к обратному результату плюс полному непониманию у ленинградцев радения «патрона» о процветании образования отдельно взятой, причем малочисленной национальной группки в нашем городе.

Собчак посмотрел на меня как-то нехорошо, но смолчал. Я тоже. На следующий день ему был сообщен адрес возможного размещения этого лицея: набережная Мойки, 114.

Уже будучи в США, я узнал, что очарованные такой оперативностью конгрессмены сделали радение «патрона» о еврейских детях далеко не бескорыстным.

Средь бестолковья каждодневного суетливого мелкотемья Собчаку требовалось с колокольных трибун указать мятущимся депутатам всенародную цель, достижение которой враз всех осчастливит. Причем эта цель должна быть таких грандиозных размеров, чтобы нельзя было промахнуться. Тогда все увлекутся борьбой за ее достижение и перестанут привязываться к нему по пустякам и сутяжничать. А те, кто, несмотря на внушительность размеров, попасть в нее не смогут, будут тут же причислены к врагам города и нации в целом.

Такая цель была вскоре найдена. Имя ее ЗСП (зона свободного предпринимательства). Мы долго ломали голову как именовать «светлое будущее», но так и не смогли выбраться из скудного словарного запаса радостных стереотипов, поэтому и назвали территорию, где будет допускаться разгул смерча свободного предпринимательства, на гулаговский манер — «зоной».

По замыслу «патрона», именно «свободное предпринимательство» способно было в кратчайшие сроки уничтожить все завоевания социализма и сделать основное поголовье жителей города нищими. Он тут же поручил подготовить необходимый пакет документов по этой «зоне» для представления правительству.

За считаные дни были изготовлены проекты необходимых правовых актов, включая постановление правительства и само положение о «зоне свободного предпринимательства». Заложенный в них смысл был прост: путем делегирования местной власти разнообразных полномочий оторваться от лихорадящей экономики страны и на какое-то время перейти в автономный режим хозяйствования с возможностью обращать для внутренней пользы большую часть полученного в регионе дохода, что уже многажды апробировано аналогами существующих в мире свободных экономических территорий.

Докладывая Собчаку эти материалы, я из соображений осторожности, в случае положительного решения правительства, предложил не проводить широкомасштабный эксперимент сразу над целым городом, а взять небольшой участок, к примеру, морского порта, где опробовать основные структурные элементы предлагаемой экономической конструкции. После чего, с учетом полученного эффекта, продолжить развитие вовлекаемой по периметру площади. Нечто подобное давно существует в Гамбурге, на небольшом островке в центре города, между одним из железнодорожных вокзалов и морским портом, но дальнейшее развитие та «зона» не получила, так и оставшись скорее музеем экономических экспериментов, а не необходимостью германского рынка.

«Патрон» мои разглагольствования слушал без интереса, как без особого внимания просмотрел красиво оформленные на мощном компьютере предлагаемые проекты, затем, откинувшись на спинку стула и засунув руки в карманы брюк, стал экзаменовать меня по интересующим его вопросам, касающимся гарантий сохранения капиталов и собственности иностранцев. Эта часть положения о «зоне» была разработана мною сознательно сильно, но мутно, дабы иностранец никогда не смог у нас стать полным хозяином, как на плантациях аборигенов Африки.

Собчаку же это явно не понравилось, и из дальнейшего разговора я понял, что он сильно сомневается в привлекательности предлагаемых условий для капиталистов. Добросовестно скопировав из аналогичных западных документов подводные рифы, защищающие национальные интересы страны, я продолжал отстаивать свою точку зрения, пока не сообразил: у Собчака, вероятно, уже есть «приватные» заказы его заграничных знакомых и компаньонов на скупку недвижимости в Ленинграде, но только со 100 %-ной гарантией необратимости сделки и невозможностью изменить первоначальные условия. Таким образом, национальные и государственные интересы были ему глубоко безразличны, а мои разговоры на эту тему неуместны.

Впоследствии Собчак это неоднократно доказывал, например, бурно ратуя за скорейшее принятие Верховным Советом закона о частной собственности на землю. При этом публично упрекая как сам парламент, так и Президента СССР в нерешительности и «преступном» нежелании сделать всех сограждан сразу богатыми и оттого счастливыми.

Это, как и многое другое, было самой обычной ложью с целью привлечения на свою сторону всех безумно грезящих наконец разбогатеть, чтобы при поддержке этих «мечтателей» получить право всюду выступать и требовать свое от имени миллионов, тем самым добиваясь быстрого роста лицевого счета в зарубежном банке. Ведь желавших скупить за бесценок земли России среди импортных партнеров Собчака было полно. Они готовы были платить Собчаку любой «провизион» за помощь в осуществлении своих сделок. Но отсутствие закона о частной собственности на землю делало такой заработок по распродаже страны пока нереальным. Отчего он чудовищно раздражался и неоднократно высказывал мысль о быстрейшем разгоне Верховного Совета…

Одновременно в исполкоме «регенерацией экономики» и изобретением новых «околорыночных концепций» занималась группа энтузиастов под управлением А. Чубайса, впервые в жизни испытывающего административное наслаждение. Этот рыжеволосый парень в замы к А. Щелканову попал чистым роком, трудясь до этого в институте, где даже написал никчемную кандидатскую диссертацию. Анатолий Чубайс, пользуясь поддержкой значительной части депутатского корпуса, совпадающей с ним по возрасту, полу, волосатости и образу мыслей, обладал редким в наше время даром внимательно слушать, не перебивая, а потом от своего имени повторять услышанное. Он умел быть незаметным, но твердым, как асфальт, в доверенных ему новациях. И если судить по выбранному им кабинету, имел мощную тягу начинающего приватизатора к прекрасному. Хотя характерно заостренные в верхней части раковины чубайсовских ушей, особенно правого, убедительно свидетельствовали о его не людском происхождении.