Ордин-Нащокин. Опередивший время - Виктор Алексеевич Лопатников
К 1 сентября 1648 года в Москву в соответствии с царским указом съехались выборные от «всех чинов государства». После проработки в кругу приближенных к царю лиц проект был представлен для обсуждения в двух «рабочих группах». В одной из них были собраны высшие чины; царь, духовенство, Боярская дума. В другой — выборные люди из посадских, от Москвы и провинции. К концу января 1649 года деятельность Земского собора была завершена. Соборное уложение в виде огромного свитка длиной 190 метров содержало 967 статей, собранных в 25 глав. Его скрепили подписями все, кто принимал участие в заседаниях: думные и выборные люди, духовенство, посадские. И по сей день у исследователей вызывает изумление: как в такие исключительно сжатые сроки, всего за пять месяцев, удалось проделать столь масштабную законотворческую работу? На это подвигала необходимость срочного умиротворения страны, боязнь угроз, стоящих у порога государства.
Стоит отметить, что политическая ситуация, имевшая место в Москве в 1648–1649 годах, и ее последствия во многом схожи с событиями 1993 года. Тогда протестные выступления на улицах Москвы, в ходе которых, по официальным данным, погибли 158 человек, послужили поводом к созыву «Конституционного совещания», в результате чего в декабре 1993 года был принят новый Основной закон — Конституция Российской Федерации.
* * *
Сколь ни велики были государственный смысл и значение статей Уложения, на деле государственная власть продолжала жить и действовать так, как считала нужным, в духе устоявшихся традиций и неписаных правил, то есть по своему усмотрению, без оглядки на закон. В силу этих причин реакция народа на очередную «царскую затейку» не заставила себя долго ждать. Самые драматические события произошли в Пскове и Новгороде. Протестные выступления их жителей, начавшиеся в феврале 1650 года, вписаны в отечественную историю как «псковский гиль», то есть бунт. Что же послужило его поводом? По Столбовскому миру 1617 года в землях, уступленных шведам (Ингерманландии и Карелии), оставалось проживавшее там русское население. Договор обязывал царя возвращать тех беглых крестьян, кто покидал насиженные места. Таких было немало среди тех, кто противился обращению в лютеранскую веру — это были не только русские, но и карелы, ижорцы и другие местные жители, ставшие к тому времени православными.
Исход из северо-западных областей продолжался более трех десятилетий, однако самодержцы, и Михаил, и Алексей, сочувствуя соотечественникам и исходя из их преданности вере, не спешили водворять перебежчиков на места их прежнего проживания. Проблема, нарастая, постепенно приобретала острый характер. Миграция местного населения вела к запустению территорий, к упадку хозяйственной деятельности из-за оттока сельского производителя, давала повод шведам предъявлять претензии. Нарастали угрозы нового военного конфликта с целью не столько территориальных захватов, сколько возвращения беглых крестьян. Давление шведов все более сказывалось на и без того осложненных торгово-хозяйственных связях Московии с заграницей, проходящих через Балтику. Шведы перехватывали суда, идущие с грузами из Европы на Русь и обратно. Об этом свидетельствует документ, обнаруженный в шведских архивах — доклад одного из эмиссаров, обеспечивавшего надзор за положением дел на захваченных Швецией русских территориях. В нем он, в частности, докладывает об эпизоде с судном, следующим из Любека с грузом для Московии. Оно было перехвачено шведской корабельной охраной. Русским представителем, добивавшимся возвращения и груза, и судна, выступал псковский уполномоченный Афанасий Ордин-Нащокин. Настойчивость и упорство русского переговорщика доставили шведу немало хлопот, о чем он не преминул упомянуть в докладе начальству.
Становилась все более очевидной неизбежность новых попыток Руси вернуть под свою юрисдикцию утраченные в ходе Смуты территории, а вместе с ними и свободу осуществления торгово-экономических связей с европейскими партнерами. Шведы, стратегически оценивая обстановку на предполагаемом театре военных действий, пришли к выводу, что исход возможной войны мог зависеть не только от численности войска, его вооружения и искусства военачальников, но и от возможности снабжения многочисленной армии на протяжении длительного времени. Восполнять нехватку провианта и фуража, особенно в условиях затяжной войны и плачевного состояния дорог, приходилось из того, что находилось на месте. Провиантские обозы, состоявшие из четырехколесных подвод, сковывали войска, делали их маломаневренными, уязвимыми. Прокорм воинских частей, как правило, происходил за счет местного населения, проживавшего в окрестностях мест, где велись военные действия. Опустошая закрома, выводя из приграничья зерновые ресурсы Пскова и Новгорода, шведы тем самым не столько возмещали недостающие продовольственные ресурсы, сколько понижали угрозу возможного вторжения сюда русских войск. В то время Швеция вела затяжную войну в Польше, и опасность возникновения второго фронта была для нее вполне реальна. В силу этих обстоятельств шведы усилили давление на Московию. Их уполномоченные стали предъявлять ультимативные требования. «Зерновая затейка», инициированная шведами, отодвигала угрозу возникновения войны с Русью по меньшей мере на год-два.
Со стороны Московии не нашлось лучшего решения, чем согласиться компенсировать Швеции потери, вызванные оскудением брошенных русскими перебежчиками земель. Были высчитаны суммарный эквивалент возможного возмещения ущерба и способы его покрытия. Выплачивать отступные шведам предполагалось поэтапно, как деньгами, так и товарами. В ходе длительного торга был согласован первый транш, который покрывался деньгами и зерном. Из царских резервных амбаров Пскова предполагалось отправить в Швецию 10 тысяч четвертей пшеницы и ржи. Трудно судить, могла ли эта акция получить у населения поддержку, будь она широко предана гласности, терпеливо обоснованна и разъяснена. Но власть решила действовать директивным путем, тайно; подготовить общественное мнение никто и не думал.
Когда в народе стало известно по поступившей псковскому воеводе Никифору Собакину царской грамоте, в которой предписывалось отпустить в Швецию зерно из царских хлебных хранилищ, 27 февраля в городе начались волнения. Небольшая инициативная группа обратилась к архиепископу Макарию с просьбой уговорить воеводу не отдавать хлеб, пока к царю не поступит их челобитная. Вызванный на разговор к митрополиту Собакин в категорической форме в ответ заявил: хлеб шведам будет отдан немедленно, а «кликунов» перепишут, и «будет им за то опала». Эта угроза лишь
