Иван Поляков - Краснов-Власов.Воспоминания

Во время концерта мы изредка перебрасывались отдельными фразами, касавшимися прекрасного исполнения отдельных номеров программы. По окончании концерта у Ген. Доманова состоялся ужин. Под всякими предлогами я уклонился от приглашения Доманова и пошел домой, стараясь отыскать причину непонятного внимания, оказанного мне немецким генералом. На следующий день, этот вопрос не представлял для меня уже загадки.

Ко мне в гостиницу пришел адъютант генерала и передал его. просьбу посетить его в 4 часа дня. Только что он ушел, как появился Полк. В., который спросил меня, — получил ли я приглашение от немецкого генерала. Я ответил утвердительно. Оказалось, что и Полк. Б. также был позван. На мой вопрос о причине этого приглашения, он ответил несколько неопределенно, высказав предположение, что вероятно генерал будет интересоваться взаимоотношениями генералов Краснова и Власова. В назначенный час, мы пошли к генералу вместе. Он принял нас очень радушно, о чем наглядно говорил стол, богато заставленный разными напитками, папиросами, шоколадом и другими яствами. Кроме генерала в комнате находился еще один немец — полковник генерального штаба.

Предсказания Полк. В. сбылись. Генерал целым рядом вопросов старался выяснить у меня не только отношения между Красновым и Власовым, но и пытался найти путь к их примирению.

Отвечая ему, мне пришлось изложить всю историю этого вопроса. Одновременно, вспоминая главные положения, выдвинутые в свое время Ген. Красновым[15], как основание для соглашения с Ген. Власовым, я заявил, что только при этих условиях, я полагаю, Ген. Краснов согласится подчиниться Ген. Власову, как Главнокомандующему. Я решительно отстаивал эти положения, временами ссылаясь на Полк. Б. и говоря, что в частной со мной беседе последний, как Представитель Ген. Власова, считал эти условия последним приемлемыми. Однако, здесь Полк. В. стал несколько менять свои первоначальные взгляды, что привело к довольно горячим прениям. Из реплик генерала я сделал вывод, что он больше склоняется поддержать требования Ген. Краснова, нежели Ген. Власова. Основные положения я упорно отстаивал уже потому, что не считал себя вправе, без согласия Петра Николаевича делать какие либо уступки. Еще меньшим правом в этом отношении, неоспоримо, располагал Полк. В., полномочия которого говорить на эту тему от имени Ген. Власова и, особенно, идти на какие либо компромиссы, были под большим знаком вопроса.

В результате мы не могли прийти к соглашению и зашли в тупик. Как выход из положения, хотя и с очень малой надеждой на успех, генерал предложил обсудить этот вопрос с генералами Красновым и Домановым. Волей неволей, я вынужден был согласиться на это предложение, будучи заранее убежден, что оно не будет принято Ген. Красновым. Свое предвидение я обосновывал, прежде всего, на отрицательном отношении П. Н. Краснова к Полк. В., у которого не было официальных полномочий на ведение таких переговоров. Непонятна была мне и необходимость присутствия Ген. Доманова. Генерал просил меня организовать это совещанием. В принципе я был против, но отказать считал невозможным.

Окончив этот вопрос, генерал перевел разговор на казачий стан Доманова и, в частности, на казачьи войска. Не могу сказать, чтобы его аттестация была особенной лестной для них. В виду этого, он признавал необходимым безотлагательно провести полное переформирование казачьей группы. Говоря на эту тему, он сказал, что ему известно, что подходящим лицом для проведения этой реорганизации был бы я, причем, он добавил, что Ген. Доманов, если это признавалось бы нужным, мог оставаться, но только как фирма. Его неожиданное предложение застало меня совершенно врасплох. Я поблагодарил генерала?за его любезное предложение но ответил, что ввиду слабого моего здоровья, я, к сожалению, вынужден от этого отказаться. Кроме того, я прибавил, что такое переформирование требовало бы известное время, тогда как часы бьют уже двенадцать.

Мой ответ не понравился генералу. Он нахмурился и сурово спросил: «Вы уверены в этом?» — «Так точно», — ответил я.

Дальше наш разговор уже не вязался. Мы остались еще недолго и расстались довольно сухо.

Я поспешил к П. Н. Краснову, дабы поделиться с ним моим разговором с немецким генералом, будучи уверен, что это для него явится большой новостью. Но оказалось, что он этим нисколько не был удивлен. Скорее у меня создалось впечатление, что он не только знал, что я буду вызван генералом, но ему было известно и предложение, которое последний мне сделает. Могу с уверенностью предполагать, «что инициатива всего этого исходила именно от Ген. Краснова. Только одно мне и по ныне неясно: почему Петр Николаевич скрыл это и не считал нужным заранее меня предупредить.

Когда я, согласно желанию немецкого генерала, заговорил о предстоящем совещании, то мое предположение оправдалось. Ген. Краснов категорически воспротивился и решительно заявил, что по этому вопросу бесцельно говорить и с Полк. Б. и с Ген. Домановым.

Только после моих настойчивых просьб и заявления, что я обещал генералу устроить совещание, Петр Николаевич дал свое согласие, но с оговоркой, чтобы его заменил Семен Николаевич. — «Я перегружен работой и у меня нет времени для таких заседаний,» — сказал он.

В такой, примерно, форме, я сообщил Полк. В., предупредив его, что о дне заседания я своевременно его уведомлю.

Однако, этому совещанию не суждено было осуществиться. Полк. В. торопил меня, а я С. Н. Краснова. Последний, ссылаясь на перегруженность работой, обещал в ближайшие дни устроить таковое, но дальше этого дело не шло. Мне было уже ясно, что П. Н. Краснов дал ему соответствующее указание, чтобы это заседание вообще не состоялось. Немецкий генерал уехал и я больше не настаивал на этом вопросе, фактически не имевшим никакого существенного значения. Больше всех был огорчен неудачей Полк. Б. Он тогда же решил покинуть Толмецо и уехать в штаб Ген. Власова. Находясь на положении опального, Полк. Б. просил меня перед отъездом устроить ему свидание, хотя бы с начальником штаба Ген. Доманова. Я обещал ему и с этой миссией пошел к и. д. начальника штаба. Последний, услышав фамилию Полк. Б., был вне себя от радости. Он сказал, что они его уже давно ищут и что Атаман Доманов будет очень рад его видеть. Узнав от меня, что полковник ожидаем ответа на улице, начальник штаба тотчас же выбежал из здания. Он радостно приветствовал Полк. Б. и, забыв со мной попрощаться, повел его сам в квартиру Доманова. Все это произошло так быстро и неожиданно, что я стоял как зачарованный, не веря своим глазам и ничего не понимая.

Так начался резкий поворот политики Доманова в отношении Ген. Власова. С этого момента бывший опальный полковник Б. уже не выходил из дома Доманова, став первым лицом в казачьем стане и сам Доманов всячески стремился ему угождать.