Ящик водки - Кох Альфред Рейнгольдович
Чем нам интересны эти иностранцы? Своим холодным взглядом. Нашим ведь сразу хочется себя, своих как-то оправдать, приукрасить, чего-нибудь про богоносцев вплести ни к селу ни к городу, что и среда заела, климат виноват и проч. В этом я вижу принципиально важную особенность русского мозга: увидев некую проблему, он сразу нервно кидается искать причину и оправдание. То есть русский человек не исправляет, не решает проблему, а подходит к ней с философского бока. Это еще не страшно. Страшное же я вижу в том, что, найдя ответ на отвлеченный вопрос, он совершенно успокаивается! Считает, что уже долг свой выполнил! И утрачивает к теме интерес! Вопрос остается нерешенным, а люди довольны – и ситуацией, и собой. К примеру, вот все эти рассказы про бунты. Русские мыслители – и серьезные, и бытовые, кухонные – осмысление бунта сводят к исконной тяге этноса к свободе и справедливости. И – всё. Что же до иностранцев, то их больше занимает практическая сторона проблемы. Они, например, могут сделать промежуточный вывод – русских понять невозможно, они непредсказуемы (чем наши, кстати, по какой-то странной причине усиленно гордятся). И вывод окончательный: русским нельзя доверять – своих вон как увлеченно и легко режут, так отчего ж им и чужого не приморить. Русские тут страшно могут обидеться: мало ли кого мы в сердцах можем прибить, чего ж тут такого!
Ну да хватит цитировать иностранцев и их комментировать, я теперь от себя пару слов скажу. Пушкин для описания русского бунта взял два эпитета: бессмысленный и беспощадный. Тут надо прямо сказать, что он другого-то, нерусского, бунта не видел, будучи совершенно невыездным. А русский бунт видел вялый – когда декабристы выступили. Настоящего же, пугачевского, он и сам не видел, опоздав родиться, и судил о нем ну вот как мы о событиях октября 1917 года и последующих. Но вот эту красивую фразу насчет русского бунта уже двести лет как помнят и цитируют. Хотя и Французская революция была жестокой… Но в ней был смысл! Менялась менее прогрессивная форма правления на более тонкую, и производственные отношения менялись с последующим ростом производительности труда! А в русском бунте главное не то, что он беспощадный – везде так! – а то, что он бессмысленный. Не зря именно это слово на первом месте. Бессмысленная трата времени и ресурсов, включая людские. Ничего, кроме смены персонажей у руля и у кормушки. Таким образом, можно сказать, что революций в России и не было никогда. Ибо что такое революция? Это скачок в развитии, «глубокие качественные изменения в развитии каких-либо явлений природы, общества или познания». Другое дело – русский бунт: пограбили, поубивали в свое удовольствие, а после наводить порядок и снова приступать к работе, наверстывать упущенное и восстанавливать разрушенное. Видимо, главное отличие бунта от революции в том, что он не дает роста производительности труда. Он как буйство футбольных фанатов – бесполезная трата времени и ресурсов. С возвращением в ту точку, в которой находились до бунта.
Это как бы русская версия карнавала, когда все дозволено и можно смеяться над начальниками, плевать на нормы морали. Более близкие к карнавальной ситуации скоморохи у нас не приветствовались, так что вместо игры в бунт выходил чисто бунт.
– А Лев Толстой? Он писал про народ-богоносец, который конокрадов в Тульской губернии ловил и жег заживо, не дожидаясь полиции.
– Разве в 85-м возможен был бунт?
– Я не говорю именно про 85-й, но вообще тогда, в тот период, было возможно и такое направление! У, что бы было! Там самое главное – переступить. Когда толпа переступит, когда кровь почувствует… то уж ее не остановить – только пулей, только расстрелами. А слова «Люди, одумайтесь!» не помогут.
Комментарий Коха
Эх, Игореша! Нашел кого цитировать. Астольфа де Кюстина. Он в России-то и года (1839) не прожил. Его мемуары – смесь слухов, анекдотов и переданных через десятые руки фактов. А вот тебе настоящие историйки. Сейчас ты получишь. Я не шучу! Ты уверен, что готов? Тогда – держись… Путешествие в русский бунт начинается…
Для разминки – крестьянские бунты в Украине в 1648 году: «…холопы, вооружившись чем попало, составляли загоны и действовали вразброд по собственному почину и на свой страх. Они назывались также казаками; но случалось, что Хмельницкий даже не знал об их существовании. Как только такой загон появлялся в известной местности, крестьяне присоединялись к нему и врывались в дом своего пана. Тут уже все гибло: и старые, и молодые, и слуги, если только они были не православные; имущество же грабилось и делилось между участниками. Пограбив помещичьи усадьбы, они обращались на укрепленные замки, осаждали, брали их; наконец, выдерживали целые сражения, если опомнившиеся от испуга шляхтичи успевали организовать какой-нибудь отпор. Чем большее сопротивление встречала такая шайка или такой отряд в своем опустошительном движении, тем более жестокой была расплата. Женщин нередко насиловали на глазах мужей, младенцев разбивали о стены, доставшимся же живыми в плен полякам придумывали всяческие казни: их резали, вешали, топили, распиливали пополам, сдирали с живых кожу и так далее…
…Еще страшнее народная месть разразилась над евреями… И вот почти разом сгинуло… почти все еврейское население Украины…» (Цит. по: Яковенко В.И. Богдан Хмельницкий. Его жизнь и общественная деятельность. 1902 г.)
И как же обойти вниманием Степана Тимофеевича Разина?… Крестьянский бунт под его предводительством, Астрахань, 1670 год: «…Шумно и весело праздновали казаки свою удачу в Астрахани. Ежедневно шла гульба и попойки. Стенька Разин постоянно был пьян и в таком виде решал судьбу людей, в чем-либо провинившихся и представленных ему на суд: одного приказывал утопить, другого обезглавить, третьего изувечить, а четвертого, по какому-то капризу, пустить на волю…Он же велел взять поочередно обоих сыновей убитого князя Прозоровского… Старшего, 16-летнего, он спрашивал, где таможенные деньги, собиравшиеся с торговых людей. „Пошли на жалованье служилым людям“, – отвечал княжич и сослался на подьячего Алексеева. „А где ваши животы?“ – продолжал он допрашивать и получил ответ: „Разграблены“. Обоих мальчиков Стенька велел повесить за ноги на городской стене, а подьячего – на крюке за ребро. На другой день подьячего сняли мертвого, старшего Прозоровского (16 лет) сбросили со стены, а младшего (10 лет) живого высекли и отдали матери…» (Цит. по: Иловайский Д.И. Отец Петра Великого, 1894 г.)
А вот характерный отрывок из «Истории Пугачева» А.С. Пушкина.
1773 год, окрестности Оренбурга:
«…Между тем за крепостью уже ставили виселицу; перед ней сидел Пугачев, принимая присягу жителей гарнизона. К нему привели Харлова, обезумленного от ран и истекающего кровью. Глаз, вышибленный копьем, висел у него на щеке. Пугачев велел его казнить и с ним прапорщиков Фигнера и Кабалерова, одного писаря и татарина Бикбая…
…Наконец мятежники ворвались в дымящиеся развалины. Начальники были захвачены. Билову отсекли голову. С Елагина, человека тучного, содрали кожу; злодеи вынули из него сало и им мазали свои раны. Жену его изрубили. Дочь их, накануне овдовевшая Харлова, приведена была к победителю, распоряжавшемуся казнию ее родителей. Пугачев поражен был ее красотою и взял несчастную к себе в наложницы… Вдова майора Веловского, бежавшая из Рассыпной, также находилась в Татищевой: ее удавили. Все офицеры были повешены. Несколько солдат и Башкирцев выведены в поле и расстреляны картечью…»
А может быть, посмотрим на бунт XX века? Поехали…
Н. Крышевский так описывает поведение матросов в Крыму в 1918 году (Архивы русской революции, т. 13, с. 107–108): «…Наутро все арестованные офицеры (всего 46 чел.) со связанными руками были выстроены на борту транспорта и один из матросов ногой сбрасывал их в море, где они утонули. Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. Среди офицеров был мой товарищ, полковник Сеславин, семья которого тоже стояла на берегу и молила матросов о пощаде.
