Эркебек Абдулаев - Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)

— Понятно. Конечно, товарищ Бабрак Кармаль мягкий человек. Но нам все-таки легче с помощью Советского Союза преодолеть трудности. Скоро победим душманов и пойдем освобождать от проклятых империалистов другие страны.

Присутствовавший при этом Ваня Кулешов ехидно заметил:

— Знаешь, братан, как бы тебя не отправили в 24 часа в Союз за такую «политграмоту».

Козни против разведгруппы

Как бы то ни было, в конце-концов вся группа Бадама стала ревностными сторонниками Советского Союза. За это принялись моих разведчиков чуть не каждый день гонять на боевые, по три месяца не платили жалованье, зимой выселили в неотапливаемую казарму, инкриминировали самые гнусные преступления и даже аморалку.

Как-то раз прилетел в Кабул начальник Управления «С» Юрий Иванович Дроздов. По этому случаю в Чилтане, в штабе оперативного подразделения афганцы организовали банкет. После нескольких обязательных официальных тостов афганский представитель полковник Сыдык вдруг громко обратился к высокому гостю:

— А вы знаете, товарищ генерал, что у товарища Бека есть разведгруппа, в которую собраны одни наркоманы и «бачабозы»?

Возникла напряженная пауза. Тогда я поднялся с рюмкой в руке и, глядя афганцу в глаза, сказал как можно проникновеннее:

— Товарищ Сыдык, если потребуется, то ради дела апрельской революции я сам готов курить гашиш. Да здравствует апрельская революция!

Народ прыснул. Сыдык покраснел. Все встали и осушили бокалы.

Справедливости ради скажу, что Сыдык был в общем-то неплохим человеком. Просто он, видимо, выполнял чье-то указание. Во всяком случае, когда я был в Афганистане второй и третий раз, он в звании генерал-майора, занимая пост заместителя начальника 5 главного управления МГБ ДРА, помогал мне максимально во всем.

Разведгруппа терпела все обиды, стиснув зубы. Лишь иногда Бадам нашептывал мне:

— Товарищ Бек, как только ты уедешь в Союз, мы уйдем в Пакистан, с этой властью нам не по пути. Переходить на сторону душманов мы не собираемся, чтоб не воевать с собственным народом. Лучше мы за кордоном станем вольными разбойниками.

Один из разведчиков, Асан, просил:

— Бек, забери меня с собой в Союз. Здесь не осталось ни родных, ни близких. Раньше или позже меня все равно убьют. А я хочу жить и работать. Я умею пасти овец, землю пахать на волах…

Эх, если б только я мог ему чем-то помочь!

Конечно, я оберегал группу Бадама как мог, старался не давать их в обиду. Но похоже, ребята были обречены. И было муторно на душе от собственного бессилия.

Потом я узнал, что вскоре после моего возвращения в Союз Бадам и трое его самых близких друзей были арестованы. Произошло это следующим образом. Какой-то афганец на базаре попросил Бадама продать автомат. Договорились о цене 60 тысяч афгани. Покупатель приехал в расположение разведгруппы всего с 10 тысячами. Ребята взяли его в оборот и нечаянно забили до смерти. Присыпали землей тут же рядом в окопе. Труп стал разлагаться. Особый отдел пронюхал это дело и арестовал виновных. Преступление налицо. Подозреваю, что убитый был агентом ХАДа. Иначе за убийство какого-то душмана вряд ли впаяли Бадаму 14-летний тюремный срок. В оправдание Бадама хочу сказать, что продавать оружие и боеприпасы душманам надоумил его я.

Месяцем ранее произошел интересный случай. В нашу комнату зашел переводчик — таджик:

— Тут один дукандор просит продать патроны 5,45 мм.

На глазах ребят нашей 9-й группы я протянул ему пачку:

— Продай, а деньги оставь себе.

Через недельку покупатель уже захотел приобрести автоматный магазин. Переводчик продал ему пулеметный на 45 патронов. А еще через несколько дней бедного дукандора обнаружили с перерезанным горлом. Потому что один патрон в магазине был начинен вместо пороха тэном. Тэн мы извлекали из детонирующего шнура. Видимо, рассерженные душманы расквитались за своего пострадавшего товарища. Об этом случае Бадам был осведомлен, и видимо хотел повторить прием. В 1983-м году в Мазари-Шарифе один из наших ребят тоже продал налево коробку патронов к ДШК. В результате крупнокалиберный пулемет был уничтожен и убиты двое душманов, потому что в гильзу 12,7 мм патрона вмещается больше взрывчатки.

В 1986 году, приехав в Афганистан второй раз, я начал предпринимать действия по вызволению своих разведчиков из тюрьмы. Однако власти успели быстренько их расстрелять. Это свидетельствует о том, Бадам пострадал по политическим мотивам. Я не уберег своих друзей. Лучше бы они ушли в Пакистан.

Лишь в 1987 году из Центра поступила директива: наиболее ценных агентов, которым угрожает опасность, переправлять в Союз.

Глава 7. Встреча с душманами

Летом 1983 года ХАД заключил с моджахедами перемирие в Пагмане, заплатив какому-то их командующему фронтом крупную сумму. В это время к нам с инспекторской миссией приехал из Центра генерал Толстиков. Где-то под вечер доктор Баха решил выгулять его в Пагман. Серега-«Кровавый» с Колей Швачко будут сопровождать высокого гостя, а мы, остальные, будем обеспечивать безопасность внешнего периметра. В 16 часов нам дали команду на выезд. Завели «Степаниду», приехали в расположение оперативного батальона. БТР с Ваней Кулешовым в качестве старшего машины, оставили у штаба, а мы с Василием Ивановичем поднялись на сопку, возвышающуюся над яблоневым садом. Оба в полной боевой форме, в бронежилетах и касках, обтянутых маскировочной сеткой. У меня СВД, у Васи РПК и радиостанция. На сопке палатка, натянутая поверх окопа. В окопе дрыхнут два афганца с ПКМ. Растолкали их, объяснили, что сейчас приедет сам доктор Баха и нужно не спать, а бдить. Они лишь улыбаются:

— Душман нист, у нас перемирие!

С сопки нам все хорошо видно далеко вокруг. Несколько УАЗов с высокими гостями проследовали в гостиницу. Гостиница — уютная вилла, утопающая в цветах, располагающаяся на высотке на другом конце сада. Связь работает устойчиво, все нормально. Солнце клонится к закату. Поступает команда, что пиршество закончилось, пора сворачиваться. Передали Ване сигнал выдвинуться в сад на перекресток, и, решив сократить путь, двинулись с Василием Ивановичем напрямую через кустарник. Идем по узкой тропинке в густых зарослях: я впереди, Вася сзади. Выходим на площадку с полуразрушенной мраморной беседкой, и… видим в беседке десятка два бородатых «духов»! Их автоматы аккуратно прислонены к стене. Лица изможденны, одежда запылена. Видимо, пришли издалека и разместились в саду не ведая, что это наша территория. Возле очага колдует пожилой душман. Шел месяц Рамазан, время великого поста, когда правоверным запрещено принимать пищу в светлое время суток. Над костром в котле что-то варится. В предвкушении ужина ребята несколько расслабились и наше появление с тыла для них тоже было полной неожиданностью. Никто даже не дернулся за оружием, лишь выжидательно уставились на нас. Я перекладываю СВД в левую руку, сдвигаю каску на затылок, и с радостной улыбкой иду прямо на них: