Прямое действие. Мемуары городской партизанки - Энн Хэнсен
Я не был героем. Каждый готов отдать свою жизнь за кого-то или что-то, что он любит. Сколько матерей или отцов не отдали бы свою жизнь, чтобы их ребенок мог жить? Сколько людей не отдали бы свои жизни за место или страну, которые они любят? Я просто устала, и иногда мне хотелось забыться и просто насладиться красотой того, что осталось в мире природы. Я прошла по тротуару вслед за Брентом и Ником в дом. Не говоря ни слова, мы с Ником поднялись на чердак, а Брент поплелся в свою крошечную спальню. Оказавшись в постели, я перевернулась на бок лицом к стене, подальше от Ника. Последнее, что я помню перед тем, как провалиться в черную бездну сна, был Ник, нежно положивший руку мне на спину.
Глава пятая
«Прямое действие»
В апреле 1981 года, после многих ночных встреч у Бино, мы, наконец, нашли время для проведения акции Amax. Этот вопрос не привлек большого внимания прессы, но оказал бы разрушительное воздействие на индейцев нишга, живущих в Элис-Арм. Это также был вопрос, который ясно показал, как правовая система была создана для защиты интересов крупного бизнеса в противовес принципам справедливости. Чтобы предотвратить загрязнение морской пищевой цепи, федеральное правительство ввело в действие правила STRIA, касающиеся количества токсичных отходов добычи, которые любая компания может легально сбрасывать непосредственно в океан. Но в случае с Amax правительство провинции дало специальное разрешение на сброс в восемь тысяч раз больше, чем существующие федеральные стандарты. Права на Запрет на сброс токсичных отходов шахт непосредственно в океан отменил право индейцев нишга продолжать свой традиционный образ жизни, основанный на рыболовстве и других видах деятельности как на море, так и на суше.
Мы решили сделать акции небольшими и простыми, чтобы люди могли участвовать в них, не опасаясь серьезного тюремного заключения в качестве следствия. Мы были небольшой группой из пяти молодых белых людей, не имевших никакого отношения к Нишге, кроме наших благих намерений предать гласности их бедственное положение.
«Что вы думаете об этом прекрасном улове!»
Бриджит ворвалась в дверь с пластиковым пакетом, полным частично разложившейся рыбы.
«Отлично». Брент даже не поднял глаз. Он был слишком занят кипящей кастрюлей, полной стеклянных банок.
– Какого черта ты делаешь? – спросила Сапи, вошедшая вместе с Бриджит.
«Я кипячу эти банки, чтобы удалить все отпечатки пальцев на случай, если копы отнесутся к этому маленькому действию очень серьезно и проверят». Он осторожно снял кастрюлю с вареными банками с плиты.
«Я собираюсь оставить их здесь, чтобы они немного остыли, так что не прикасайся к ним», – крикнул он, направляясь вниз по лестнице. Вернувшись наверх, он положил старую банку ярко-красной краски и коробку с крупными камнями на газеты, которыми был устлан весь кухонный стол. План состоял в том, чтобы бросить камни в окно офиса Amax, а затем банки с краской и рыбой.
* * *
В начале 1980‐х панк был музыкой восстания, заменив кооптированную рок-музыку 1970‐х годов. У детей, которые приходили в «Будду», были родители, которые выросли в конце пятидесятых и шестидесятых, слушая рок-н-ролл, «Роллинг Стоунз» и Боба Дилана. Повзрослев, эти дети слышали много рока по радио и семейному стерео. К началу 1980‐х бунтарские тексты групп шестидесятых резко контрастировали с образом жизни и образами ныне богатых, стареющих музыкантов. Было что-то пронзительно лицемерное в том, что сорокапятилетний миллионер в дизайнерских джинсах поет о «катящемся камне, без направления домой». Эти музыканты больше не были способны выражать чувства и чаяния поколения детей, выросших в более позднюю эпоху.
Родители поколения панков выросли после Второй мировой войны на постоянной диете надежд и возможностей в эпоху, когда идеализм все еще был возможен. Там было много работы и денег. Но когда война во Вьетнаме начала сказываться на американской молодежи, она также пробудила у молодых людей осознание социальных проблем, которые угрожали их мечтам об идеальном обществе.
Книга Рэйчел Карсон «Тихая весна» 1962 года предупреждала, что люди могут уничтожить планету из-за загрязнения. Движение за гражданские права подчеркивало, что даже в середине шестидесятых право голоса чернокожих существовало только в теории, а противозачаточные таблетки побуждали женщин становиться сексуально раскрепощенными и требовать равных возможностей в рабочей силе.
Бэби-бумеры боролись за свои идеалы и во многом победили. Они помогли положить конец войне во Вьетнаме. Чернокожие получили право голоса, и школы были десегрегированы. В 1965 году Закон об избирательных правах отменил обязательные тесты на грамотность и «избирательные налоги», которые ранее не позволяли большинству чернокожих в Южных штатах участвовать в голосовании, в качестве предварительного условия для голосования. Женщин больше не заставляли иметь большие семьи, сидеть дома и заботиться о них. Но борьба шестидесятых годов не привела к революции. Корпоративная Америка научилась кооптировать оппозицию и отлаживать капиталистическую машину. Много денег можно было бы заработать, продавая вещи, о которых мечтали бэби-бумеры, такие как здоровое питание, синие джинсы, переработанные продукты и рок-концерты. Пришлось пойти на некоторые жертвы, но в конце концов машина заработала более плавно, чем когда-либо.
Война во Вьетнаме закончилась, были приняты законы о борьбе с загрязнением окружающей среды, и были реализованы программы позитивных действий, чтобы компенсировать долгую историю дискриминации как в отношении женщин, так и цветных людей. Но под этими символическими изменениями на самом деле ничего не изменилось. Лошадь другого цвета все равно остается лошадью. Борьба шестидесятых годов не изменила экономическую систему или ценности, на которых она была основана. Корпоративные и политические лидеры, движимые в первую очередь жадностью и властью, прятались за священными мотивами прибыли и материального роста.
Родители детей-панков были склонны к самоуспокоенности с помощью ловкого маркетинга иллюзии, что корпоративная Америка движется к обществу, свободному от загрязнения, с равными возможностями для всех. И мужчины, и женщины могли ездить в свои корпоративные офисы на своих BMW, слушая звуки Боба Дилана или Rolling Stones. По выходным работающие женщины могли надеть сандалии Birkenstock и отправиться за покупками в местный франчайзинговый магазин здорового питания или выбрать «натуральные» продукты из ряда за рядом упакованных «зеленых» продуктов в супермаркете. Теперь у женщин был выбор работать вне дома, хотя этот выбор становился все более и более выбором для богатых, поскольку традиционный дом, машина и двое или трое детей теперь, казалось, требовали двух работающих родителей, чтобы приобретать и поддерживать. Но под этими иллюзиями движущая сила экономики оставалась неизменной: прибыль любой ценой.
В отличие от своих родителей, дети-панки выросли, узнав
