Рене Груссе - Чингисхан: Покоритель Вселенной
Уничтожение татар изменило баланс сил в Монголии в пользу Чингисхана, в ущерб кераитам. Сын Есугая храброго не замедлил высказать свои претензии Ван-хану и тем спровоцировал разрыв с ним.
«Нашей родне придется сидеть у вас около порога, как слугам…»
Разрыв отношений монгольского завоевателя с «ханом-отцом», как он величал главного кераита, носил все признаки классической трагедии с ее нарастающим накалом страстей и четко определенными характерами героев.
Чингисхан. Человек, безгранично преданный клятве, или, по меньшей мере, играющий роль вассала верного, но постоянно ожидающего какого-либо подвоха, если не предательства, со стороны сюзерена. В самом деле, Ван-хан неоднократно платил ему за оказанные услуги самой черной неблагодарностью. Как мы помним, именно Чингис, когда Тоорил, свергнутый с престола родным братом, умирал с голоду в пустыне Гоби, не только приютил его и восстановил в правах, но и отдал ему всю добычу, взятую у меркитов с нижней Селенги. Тот же, напротив (хотя и в других обстоятельствах), все оставлял себе. Но главное — во время совместных действий против найманов он ночью ушел от Чингисхана, оставив его одного накануне сражения. Правда и то, что, после того как Есугаев сын, явив великодушие, спас кераита от тех же найманов, он снова проникся к «хану-сыну» симпатией, то есть он был как флюгер. Еще вчера сын Тоорила, Сангум, который ненавидел Чингисхана всеми фибрами своей души, и зловредный Чжамуха склонили его к постыдному вероломству, теперь же Ван-хан, растроганный преданностью Темучжина, спасшего его во второй раз, был близок к тому, чтобы удариться в другую крайность, собираясь лишить собственного сына прав наследования и передать их Есугаиду.
— Пора мне восходить на вершины, — вздыхал он. — Когда я в преклонных летах взойду на горы, кто примет в управление мой улус? Младшие братья мои — негодные люди. Сыновей у меня все равно что нет: один Сангум. Сделать бы мне сына моего Темучжина старшим братом Сангума! И тогда на покой!
Тоорил даже приступил к осуществлению своего намерения. Он встретился с Чингисханом в Черном лесу и торжественно провозгласил его приемным сыном. В результате сан Ван-хана, отец, приобрел дополнительное и благоприятное для Чингисхана качество. Ханы обменялись словами клятвы. «На войне мы будем нападать на врага вместе. Во время звериных облав будем охотиться бок о бок. Если кто-либо третий попытается посеять между нами вражду или нас рассорить,
Змеи ли зубастыеНам клеветою шипят —Мы клевете не поверим,С другом увидимся,Другу мы веру дадим».
Дабы укрепить этот договор, Чингисхан попросил для своего старшего сына Чжочи младшую дочь Сангума, Чаурбеки. В обмен он предлагал княжну из собственного дома (Ходжин-беки) сыну Сангума, Тусаху.
Сангум смотрел на все эти договоры отца более чем косо, ибо отец обращался с Чингисханом как с приемным сыном, стало быть, в ущерб ему, законному наследнику. А это уже грозило незаконным присвоением наследства. Вот почему Сангум поспешил отвергнуть предложение двустороннего проекта женитьбы.
— Нашей родне, — заносчиво произнес он, — придется сидеть у вас около порога, как слугам. А ваша родня будет у нас сидеть в переднем углу, как господа.
Этот отказ глубоко ранил самолюбие Чингисхана, и сыновние чувства, которые он, несомненно, в течение долгого времени питал к Ван-хану, уступили место плохо скрываемой злобе.
Душа кочевника: преданность и вероломство
Последовавшее за этим охлаждение во взаимоотношениях между Чингисханом и Тоорилом использовал Чжамуха, этот несостоявшийся анти-Цезарь, чья кандидатура на монгольский престол не получила поддержки, но зависть которого к побратиму от этого лишь усугубилась. Он быстро сообразил, как можно обратить себе на выгоду все случившееся. Весной 1203 года у него состоялась встреча с Сангумом и двумя монгольскими князьями: Алтаном и Хучаром. Эти двое решительно переметнулись в стан врагов своего господина.
Тайное сборище произошло в урочище Берке-элст (Трудные пески), на лесистом склоне Чжечжеерских высот, обычно помещаемых на карте современными исследователями южнее точки впадения Керулена в озеро Колен, в полупустынной степи, покрытой скудной растительностью, главным образом караганом и дерису. Вероятно, место встречи было выбрано Алтаном и Хучаром, боявшимися вызвать подозрение не только у Чингисхана, но и у Ван-хана, первый из которых находился на верхнем Керулене, а второй — в верховьях Туулы.
Старые обиды вырвались наружу. Нагнетая страхи, Чжамуха обвинил Чингисхана в поддержании связей с найманами, исконными врагами кераитов.
— С языка у него не сходят слова «отец», «сын», но в душе у него — совсем другое…
Особенно сильное впечатление на Сангума должны были произвести предостережения о том, как бы Есугаев сын не попробовал овладеть кераитским троном.
— Ужели вы верите ему? Что с вами станется, если только вы не опередите его?.. Если вы пойдете на анду Темучжина, я присоединюсь к вам и ударю ему наперерез!
Монгольские князья-отщепенцы в злобе не уступали Чжамухе и клялись перебить всех сыновей Оэлун и бросить их трупы зверям на растерзание.
Чингисхан. Бронзовый барельеф. Центральная Монголия (район Улан-Батора). Оэлун — мать Чингисхана. Есугай-баатур — отец Чингисхана. Алтайский пейзаж. Рождение Чингисхана. Детство Чингисхана. Хасар — брат Чингисхана. Красавица Борте — верная жена Чингисхана. Хан с ханшей в походном шатре. Сыновья Чингисхана: Чжочи, Чагатай, Угэдэй, Толуй. Чингисхан. Китайский портрет. XIII в. Объединение монгольских династий. «Зверства монголов». Иллюстрация к английской рукописи. XIII в. Оружие кочевников. Боевые соратники Чингисхана: преданный друг Джелме, лучший ратоводец эпохи монгольских завоеваний Субутай, первый «маршал» Великой армии Чингисхана Боорчу, завоеватель Северного Китая Мухали. Неизвестный мастер. «Космическая сфера обитания божества». Музей изобразительных искусств. Улан-Батор. Шаман. Молящийся монгол. Фрагмент росписи. VIII–IX вв. Монгольский всадник, запрягающий лошадь. Водовозы.Ободренный подобными речами, Сангум тут же послал своих людей к отцу с поручением склонить его на сторону заговорщиков. Упрекая старика в слепоте и глухоте перед лицом смертельной опасности, каковой являлись честолюбивые планы Чингисхана, послы Сангума настойчиво уговаривали его напасть на Есугаева сына. Ван-хан, которому, вероятно, претило вероломство мятежников, отвечал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
