Сталин в Царицыне - Борис Васильевич Легран
Против силы годится только сила. Одолеть врагов, которых поддерживал сам Предвоенсовета и нарком по военным и морским делам, мог только человек, пользующийся огромным авторитетом и влиянием в партии, большевик, которому безоговорочно доверял Ильич. Товарищ Сталин не просто начал и возглавил борьбу с контрреволюцией в Царицыне. Он внушал нам уверенность в победе, учил проявлять выдержку и стойкость. Не имея возможности немедленно отстранить Снесарева и его банду от руководства округом, товарищ Сталин сделал все возможное для того, чтобы уменьшить, ограничить, пресечь их контрреволюционную вредительскую деятельность. Сталин заставил штаб работать, как нужно, крепить оборону Царицына вместо того, чтобы ослаблять ее. Контра сопротивлялась, пыталась продолжать вредить, но это уже получалось плохо.
Помню, как на одном из совещаний в начале августа 1918 года (Снесарев к тому времени был отозван в Москву, то есть фактически отстранен от командования) обсуждали меры по укреплению обороны города. Обстановка на тот момент была угрожающей. Фицхелауров попытался отрезать Царицын от Республики, к городу шел Мамантов с 12 тыс. отборных войск (мамантовцы у Краснова были чем-то вроде гвардейцев), 10 тыс. отряд Полякова наступал с юга.
Носович, который был врид[132] военрука, начал говорить о том, что оборона Царицына слаба и недвусмысленно клонил к тому, что города удержать невозможно.
– Царицын мы не сдадим! – прервал его Сталин. – Оборону организуем!
– Разве можно организовать надежную оборону без мощных укреплений? – удивился Носович.
Он долго и пространно говорил о том, что для тех, кто ничего не смыслит в фортификации, этой науки не существует совсем, но тот, кто в ней разбирается, поймет без труда, что укреплен Царицын из рук вон плохо. При этом он ссылался на мнение какого-то товарища, фамилию которого я не помню, помню только, что он был учеником профессора (генерала) Величко.[133] С Величко я встречался в Петрограде, а лестные отзывы о нем слышал еще в школе прапорщиков. Это был человек исключительных знаний, подлинный гений фортификации. Именно Величко предложил создавать плацдармы, благодаря которым наша пехота могла начинать атаку вблизи от противника. Дураки говорили: «Что за чушь! Зачем окапываться для наступления? Мы же не кроты», а умные сразу же оценили эти плацдармы по достоинству.
Вывод из того, что сказал Носович был таков: для обороны нужны укрепления, а их нет и строить их некому.
– Некому? – в свою очередь удивился Сталин. – Разве в городе нет людей, которые никаким полезным делом не заняты? Нужно мобилизовать буржуазию!
Первым буржуазию начал привлекать к строительным и земляным работам Царсовет. Произошло это вскоре после приезда товарища Сталина в Царицын и по его указанию. Минину крепко досталось за то, что он не сделал этого раньше. Снесарев попробовал было возмутиться тем, что «уважаемых граждан отправили на каторжные работы» (передаю его слова). Это, дескать, может вызвать волнения в городе. Снесарев потребовал «прекратить произвол», а когда понял, что никто ничего прекращать не намерен, пожаловался Свердлову. Свердлов ответил, что одобряет привлечение буржуазии к общественно полезному труду.
– Я не отдам такого приказа! – с вызовом сказал Носович.
– Обойдемся без вас! – ответил Сталин.
Спустя несколько дней Носович был арестован.
Разгром штабной контры проходил в несколько этапов.
Первым этапом стал отзыв Снесарева в Москву в середине июля 1918 года, когда был организован Военный совет округа в составе Сталина, Минина и Ковалевского. Минин получил членство в Военсовете как председатель Царсовета. Под руководством товарища Сталина Минин работал как следует. Кандидатура явного контрреволюционера Ковалевского была временной уступкой Троцкому, который (от имени Военсовета Республики) настаивал на том, чтобы в составе Военсовета округа непременно был кто-то из руководства комиссариата. Спустя две недели Ковалевский был арестован и его место в Военсовете занял товарищ Ворошилов.
Первый этап был самым трудным и ответственным. Много усилий пришлось приложить товарищу Сталину для того, чтобы добиться отзыва Снесарева, положение которого, благодаря покровительству Троцкого, было весьма устойчивым. Нужно было арестовать Снесарева, но удалось добиться только его отзыва. Искусно интригуя, Троцкий пытался очернить товарища Сталина в глазах Ильича и Свердлова. В этом своему покровителю активно помогали Снесарев и прочие руководители заговора. Все действия товарища Сталина они пытались представить как «некомпетентное вмешательство в дела военного руководства», «самодурство» и даже «вредительство». Используя свое тогдашнее влияние, Троцкий направил в Царицын комиссию Высшей военной инспекции, председателем которой был бывший нарком по военным делам Подвойский.[134] Товарищу Подвойскому следовало проявить должную революционную бдительность, положенную руководителю такого ранга, чтобы не допустить проникновения в комиссию врагов Революции. И уж тем более нельзя было давать им возможность осуществлять контрреволюционную деятельность, нельзя было полагаться на их мнение. Но Подвойский сплоховал, пошел на поводу у врагов, главным из которых был его заместитель Миллер, бывший полковник царской армии. Миллер, выполнявший приказы Троцкого, имел влияние на Подвойского. Миллер сумел назначить председателем комиссии, отправляемой в Царицын, троцкиста Окулова,[135] бывшего в то время членом ВЦИК.
следующего:
1. По представлению инспекции (и по указанию Троцкого) в начале августа 1918 года Военсовет Республики приказал прекратить ликвидацию Северокавказского военного комиссариата, которая была начата в июле после отзыва Снесарева в Москву. Объяснение этому было такое – враг близко, не время для ликвидации. На самом же деле то была попытка уберечь змеиное контрреволюционное гнездо от разгрома.
2. Узнав о прекращении ликвидации комиссариата, товарищ Сталин приказал арестовать Носовича, Ковалевского, Серебренникова, Старикова (нач. хозуправления штаба округа, одновременно занимавшийся и делами окружного хозуправления вместо заболевшего Рождественского), Садковского и Кремкова (последнего – с целью конспирации). Однако, уже через три дня все они были освобождены по распоряжению Подвойского, который поручился за них от имени инспекции. Распоряжение и поручительство исходили от Подвойского, но инициатором всего были Миллер и Окулов. Миллера удалось разоблачить лишь в следующем году. Его расстреляли, как Ковалевского, Чебышева и многих других заговорщиков. Но самый опасный из них – Носович, успел убежать к белым вместе с Садковским. Окулов, насколько
