Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна

«Не вини себя, Селия. Это целиком моя вина… Правда состоит в том, что в нем ты увидела твердость характера, которой мне недостает. Мне следовало послушаться тебя, когда ты настаивала, чтобы мы поженились… Он, твой Дермот, лучше меня…»

Агата не считала, что Арчи лучше, чем Реджи. В ранних письмах к своему второму мужу, написанных незадолго до «Неоконченного портрета», она снова и снова благодарит его за «доброту» — качество, которым Реджи обладал в избытке в отличие от Арчи. «Не заботливый, — сказала об Арчи Клара. — Безжалостный». К тому же у него не было денег, о чем тоже с горечью говорится в письме «Питера»: «И вот ты влюбилась в человека, который беднее меня».

Арчи имел восемьдесят фунтов в год и никаких видов на фамильное наследство. Сто фунтов Агатиного годового дохода между тем должны были перейти к Кларе. Нью-йоркские Чафлины, партнером которых был отец Фредерика, в конце концов рухнули в 1913 году, унеся и маленький доход Клары (Маргарет Миллер незадолго до того изъяла из их дела свои деньги). Мистер Чафлин гарантировал Кларе триста фунтов в год из своих личных средств, что — с помощью Агаты и Мэдж — позволяло ей оставаться в Эшфилде; к тому времени Клара уже была решительно настроена сохранить дом, иррационально видя в нем волшебную защиту от перемен.

Разумеется, Агата хотела отдать свои деньги на поддержание Эшфилда, но она находилась в сложном положении: без ее дохода брак с Арчи казался невозможным. «Я сказала Арчи, что никогда не смогу выйти за него, что мы должны забыть друг друга, — писала она в „Автобиографии“. — Он и слушать не хотел. Он собирался заработать деньги так или иначе. Мы должны пожениться, и, вероятно, он даже сможет помогать моей матери. Он вселил в меня надежду и заставил почувствовать уверенность. Мы снова помолвились».

Были случаи, когда, наоборот, Арчи говорил, что их брак невозможен, и Агате удавалось его уговорить. Клара же постоянно была против: денег не хватит, говорила она, вот и все. На самом деле ее дурные предчувствия простирались глубже, но это был ее самый убедительный аргумент, против которого Агате было труднее всего возразить; хоть мать и дочь относились друг к другу с прежней сердечностью — пусть и несколько подостывшей, — Клара оставалась непреклонной.

Не касаясь ее более сложных эмоций, нужно сказать, что ей наверняка было горько видеть, как Агата одного за другим отвергает подходящих женихов, предпочитая им нищего пилота. Само по себе замужество было событием нормальным, но Арчи ни в коем случае нельзя было назвать нормальным выбором. Мэдж, при всей своей «дерзости», поступила гораздо осмотрительнее, приняв предложение Джеймса Уоттса; для Агаты же было куда менее рискованно остановиться на богатом Болтоне Флетчере, бесстрастном Уилфреде Пири или добром Реджи Луси. Служба в Королевском стрелковом полку в ожидании продвижения казалась почти смехотворно ненадежной перспективой. Существовала и менее очевидная загвоздка. Пири и Луси были друзьями семьи, Флетчер — другом друзей, Кристи же Миллерам были неизвестны, и если бы не военная карьера Арчи, он едва ли попал бы в орбиту Агатиных женихов: она принадлежала к несколько более высокому социальному классу. Клара, которая сама вышла замуж за человека, занимавшего более высокое положение в социальной иерархии, прекрасно могла себе представить встречу между своим покойным мужем, рафинированным Фредериком, и матерью Арчи — ирландкой Эллен, известной под именем Пег.

Пег удачно вышла замуж за судью, работавшего в аппарате государственной службы в Индии (Арчи родился в Мюрри[88]), когда ее муж погиб, упав с лошади, обосновалась в Англии, где жизнь для нее была нелегка. На рубеже веков, когда Миллеры в окружении слуг жили в Эшфилде, Пег с Кэмпбеллом, братом Арчи, снимала квартиру в Бристоле,[89] Арчи находился в приготовительной школе в Годалминге. Пег была хороша собой — как и ее сыновья — и впоследствии вышла замуж за некоего Уильяма Хемсли, который стал ее спасением: он был добр, надежен и — что оказалось самым полезным — являлся директором Клифтон-колледжа, где впоследствии Арчи возглавил школу. Но все это было весьма далеко от мира «Юнион клаб» на нью-йоркской Пятой авеню, где Фредерик чувствовал себя как дома.

Конечно же, Арчи был джентльменом. Однако поведение Пег — смесь сентиментальности, неприязни и ревности, несомненно, должно было смутить Агату. Забавно, что Кэмпбелл Кристи предупредил ее о том, что его мать «опасна», аналогично тому, как позднее выскажется о Кларе ее внучка. Между двумя этими женщинами и впрямь существовало сходство. Пег была такой же властной матерью, как Клара, и так же, хотя и не столь настойчиво, возражала против брака Арчи с Агатой. Различие же — которое в глазах Агаты было основополагающим между леди и не леди и которое она никогда не пыталась затушевать, — состояло в том, что Клара своих чувств напоказ не выставляла. Пег же не скрывала ничего. Это было совершенно новым опытом для Агаты. Она помнила, как ее мать после смерти Фредерика лишь на короткий миг утратила контроль над собой, но декорум был тут же восстановлен, поскольку Клара считала это принципиальным, и Агата всю жизнь ценила способность «поддерживать фасад». «Помню, как моя дорогая мама[90] говорила мне, что воспитанная дама на людях должна всегда держать себя в руках, сколько бы воли она ни давала себе в одиночестве», — заметила на этот счет мисс Марпл.[91]

Арчи не обращал никакого внимания на свою мать и ее причуды. «В силу темперамента, — писала Агата в „Автобиографии“, — его не особо интересовало, что она думает обо мне, а я — о ней. Он вообще обладал счастливой способностью идти по жизни, ни в малейшей мере не обращая внимания на то, что думают окружающие о нем или о его близких: он всегда был поглощен лишь тем, чего хотел он сам».

А в 1913 году он хотел Агату. Этот красивый и загадочный мужчина хотел ее так страстно, что требовал, чтобы она вышла за него немедленно, без проволочек, не ища ничьего одобрения, кроме их собственного.

Для Агаты это было «судьбой»: ее женской судьбой. Воспитанная в атмосфере, позволявшей ей искать любую форму самовыражения по собственному выбору, она ждала лишь замужества. Таково было ее воспитание, правильность которого она не намеревалась ставить под сомнение. Девушки ее круга не предназначены для карьеры. У них есть мужья. Ее отец пришел в ужас при мысли, что его очаровательная жизнерадостная Мэдж окажется среди унылых «синих чулков» Гиртона, и жена не стала ему перечить: осторожность, с которой ей самой пришлось пройти через ранний этап своей жизни, сделала ее в определенном смысле глубоко консервативной. Она желала счастья дочерям, а в ее понимании это означало замужество. Агата тоже в это верила, или верила, что верит. В романе «Зло под солнцем» Пуаро обсуждает этот вопрос с Розамундой Дарнли, успешным дизайнером женской одежды: