Около Царской семьи - Алексей Андреевич Волков
(Опубл.: Смирнов С.Н. В плену у цареубийц / Редактор-составитель Корнелия Ичин. Белград, 2016. С. 50).
70
Начальником Пермской тюрьмы в 1917–1918 гг. был надворный советник Дмитрий Андреевич Бурмакин. В ночь с 3 на 4 сентября 1918 г. в ходе кампании красного террора, объявленной большевиками после покушения эсерки Ф. Каплан на В.И. Ленина, Бурмакин сам был арестован как заложник и вскоре расстрелян.
71
Знамеровский Петр Людвигович (1872–1918), полковник Отдельного корпуса жандармов, бывший начальник жандармского полицейского управления железных дорог в Гатчине. Выслан в Пермь вместе с великим князем Михаилом Александовичем. Расстрелян в Перми осенью 1918 г. во время кампании красного террора, объявленной большевиками после покушения на В.И. Ленина.
72
Челышев Василий Фёдорович (? – 1918), камердинер великого князя Михаила Александровича Романова. В августе 1919 г. А.А. Волков в г. Омске дал следующие показания судебному следователю Н.А. Соколову:
«В одной тюрьме с нами сидел камердинер великого князя Михаила Александровича Василий Фёдорович Челышев. Я с ним встречался в коридоре, и он мне рассказывал, как он попал в тюрьму. Михаил Александрович проживал в Перми в Королёвских номерах, где в другом номере жил с ним и Челышев. Там же жил и его секретарь, англичанин Джонсон. Приблизительно недели за 1 Уг, как говорил Челышев, до нашего прибытия в Пермь, ночью часов в 12 пришли в Королёвские номера каких-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошёл туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не поеду никуда. Вы позовите сюда вот такого-то (он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал). Я его знаю, а вас я не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «А вы, Романовы, надоели вы нам все». После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их. Больше Челышев не видел ничего и не знал, в чём и куда увезли Михаила Александровича. Спустя некоторое время после этого (когда Михаил Александрович уже был увезён) Челышев сам отправился в «совдеп», как он мне говорил, и заявил там об увозе Михаила Александровича. По его словам, на это его заявление не было обращено внимания и спустя через час, как он мне говорил, большевики стали делать что-то вроде погони за Михаилом Александровичем, но в чём она выразилась, Челышев не говорил. На него же они произвели именно то впечатление, что они нисколько не поспешили догонять Михаила Александровича, и вообще, как бы не обратили должного внимания на его заявление».
(Опубл.: Гибель Царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи (август 1918 – февраль 1920) / Составитель Н. Росс. Франкфурт-на-Майне, 1987. С. 452–453.)
73
С.Н. Смирнов так описал эту сцену в своих воспоминаниях:
«Но вот сквозь сон услышал я шум шагов в коридоре, потом звон ключей; посмотрев на часы, я увидел без десяти двенадцать. Ключ вставляли в нашу дверь, открыли, на фоне света в коридоре обрисовалась фигура надзирателя. В такой час посещение было зловеще. «Который тут Волков?», спросил надзиратель. Все уже проснулись и Волков ответил: «Я». – «Одевайся». Одевшись, Волков подошел ко мне, передал мне форменный жилет с золотыми часами и обручальное кольцо, прося передать жене; потом, посмотревши на икону и, крестясь, он прошептал: «Боже мой, Боже мой, Боже мой», перекрестился, трижды поцеловался со мной и ушел. Защелкнулся замок и все затихло. Никто из нас не спал. Солдаты молча смотрели из своих кроватей, майор не шелохнулся. Но вот послышались вновь шаги в коридоре, приближавшиеся вновь к нашей двери. <… > Открылась дверь и на свету обрисовалась фигура Волкова. «Не беспокойтесь, меня переводят в арестный дом, разрешили взять вещи». Быстро собрал он свой сверточек в газете, я ему подал жилет, но он его не взял. «Нет, нет, нет, оставьте у себя». До утра я не спал; тотчас после поверки узнали мы, выйдя в коридор умываться, что внизу в эту ночь, в это же время увели Гендрикову и Шнейдер, и что арестовали начальника тюрьмы».
(Опубл.: Смирнов С.Н. В плену у цареубийц / Редактор-составитель Корнелия Ичин. Белград, 2016. С. 91).
74
Фрагмент письма (от 17 мая 1919 г.) генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса Верховному правителю адмиралу А.В. Колчаку об опознании и торжественном погребении тел графини А.В Гендриковой и Е.А. Шнейдер:
«Ваше Высокопревосходительство, Александр Васильевич!
16 сего мая, в г. Перми мною, в присутствии Товарища Прокурора Пермского Окружного Суда Д. Тихомирова и Начальника Пермской городской милиции П. Данилова, было совершено погребение тел фрейлины, Графини Анастасии Гендриковой и Гоф-лектрисы Екатерины Шнейдер.
Обе названные придворные дамы были 10 мая 1918 г., вместе с Великими Княжнами Ольгой, Татьяной и Анастасией Николаевнами и будущим Наследником Цесаревичем, доставлены из Тобольска в Екатеринбург и непосредственно с вокзала отправлены в Екатеринбургскую тюрьму, где и содержались до 20 июля того же года, при этом заключении все вещи у них были отобраны, и они остались только в том, в чем были одеты при переезде.
20 июля, вместе с Княгиней Еленой Петровной (Сербской), Графиня Гендрикова и Екатерина Шнейдер были отправлены в особом вагоне под усиленной охраной в г. Пермь, где, по прибытии, были заключены в Пермскую Губернскую Тюрьму. Одновременно с ними был перевезен туда же и камердинер Алексей Волков.
В ночь на 4 сентября (все числа по новому стилю) Графиня Гендрикова, Екатерина Шнейдер, Алексей Волков и еще 8 других лиц, по постановлению Пермской Чрезвычайной Комиссии, были взяты из тюрьмы и отведены в Арестный дом. Оттуда, в ту же ночь, они были выведены по Сибирскому тракту за
