Самые слики. Хроники «Формулы-1» - Виталий Юрьевич Хрошин
На деле получилось несколько иначе. В первых трех Гран-при Сенна взял поулы. Он умел выдать нечто за гранью возможного на быстром круге, но вот проехать в таком темпе всю гонку оставалось крайне сложной, более того, попросту опасной задачей. В Бразилии Айртона развернуло, а Хилл приехал вторым, на Гран-при Тихого океана оба пилота Williams сошли, ну а затем наступил черед Имолы – Имолы, которая изменила весь ход истории, спустя несколько кругов сделав саму «Формулу-1» совершенно иной, навсегда.
В жизни Грэма Хилла тоже была подобная история. В 1968-м погиб его напарник Джим Кларк, который считался фаворитом сезона, и Грэм смог отстоять честь команды, завоевав тогда титул. Нечто подобное предстояло сделать и Деймону. Пилотов, способных сходу начать борьбу за чемпионство, на рынке не оказалось, поэтому вся ноша упала на плечи парня, который только-только начал свой второй сезон в «Формуле-1».
Я помню, как отец однажды пришел домой очень тихим и подавленным. Он стал смотреть новости о смерти Джима Кларка. Мне было восемь лет, и я не совсем понимал, что все это значит. Состояние отца я понял лишь в 1994-м, после уик-энда в Имоле.
Столкнулся Хилл и с другой очень существенной проблемой, носившей имя Михаэль Шумахер. Дядя Миша, который на своем Benetton ехал словно по рельсам, выиграл первые три этапа сезона, а затем продолжил победную поступь и в Монако. Правда, уже в Испании Хилл довел число первых мест в карьере до четырех. Причем опять параллель – в 1968-м там же, в Испании, выиграл его отец, вернув Lotus победный дух и веру в себя.
Что касается партнера нашего героя, то изначально на эту роль хотели пригласить Френтцена. Но Ха-Ха совершил, пожалуй, главную ошибку в жизни (о ней вы сможете узнать в главе 8), и в итоге напарником Хилла стал молодой Дэвид Култхард. Видимо, Железный Фрэнк решил провернуть тот же фокус, что и с самим Деймоном, и надеялся, что шотландец, перейдя из тестеров в боевые пилоты, сразу начнет ехать «аки боженька». Расчет не оправдался. Более того, после Испании, в Канаде, снова победил Шуми.
Исправить положение дел попытался аж лично Сам, Берни Экклстоун. Понимая, что в его спорте не осталось чемпионов, он договорился с Роджером Пенске о том, что тот отпустит из омута овалов Найджела Мэнселла – хотя бы на гонку во Франции и позднее на финальные Гран-при сезона. С уже готовым решением Берни отправился к Фрэнку Уильямсу, и тот не стал противиться. Большой Найдж приехал во Францию, весь при параде… только для того, чтобы на машине уже без активной подвески и автоматической коробки, которые были запрещены после 1993-го, Хилл уделал чемпиона и в квалификации, и в гонке. Но что толку? Выиграл вновь Шумахер.
Ну а дальше произошло нечто необъяснимое, мистическое, и, не будем скрывать, откровенно идиотское. В Великобритании Дядя Миша зачем-то обогнал Хилла уже на прогревочном круге. Естественно, делать так было нельзя, даже Шумахеру, причем на тот момент вообще-то еще ни разу не чемпиону. После старта маршалы начали махать Михаэлю флагами, как бы показывая, что осуждают поступок, но немец по указке из боксов на ситуацию откровенно забил. Как следствие – дисквалификация. Первым финишную черту пересек Хилл.
Следующая гонка состоялась в Германии, но там оба борца за чемпионство оказались в нокауте. А уже в Венгрии опять 25. Точнее, в те времена не 25, а 10 очков за победу забрал будущий Красный Барон. Сезон рисковал быть выигранным в одну калитку, но… попробуем объяснить по-простому.
Флавио Бриаторе с Россом Брауном явно химичили с техникой. Неладное успел заподозрить еще Сенна, пытавшийся инициировать поиски в недрах Benetton трекшн-контроля. По сути, все догадывались о нарушении, но доказать ничего не могли. Поговаривают, что функционеры ФИА решили отомстить Большому Боссу Флаву и его нескромно зарвавшейся банде, и в Бельгии, где Михаэль был всегда силен, сильные мира сего докопались до деревянной планки на днище. Последовали дисквалификация и победа Хилла. А затем в ФИА и вовсе решили еще две гонки провести без Шумахера – пусть, мол, посидит, подумает над своим поведением. Выглядело это грязновато, но в то время о блогерах, диванных аналитиках и чатах в соцсетях никто еще не знал, поэтому все прошло гладко – дисквалификация, значит, так надо. Хилл, естественно, шанс не упустил, выиграв обе гонки. 30 очков удалось отыграть на ровном месте.
За три Гран-при до конца сезона Култхарда, сумевшего лишь раз за все это время приехать на подиум, вновь заменил Мэнселл, который закончил свои дела за океаном. Шуми вернулся в пелотон злым, повзрослевшим и уже совсем не Солнечным Мальчиком. Он сходу продемонстрировал, кто в доме хозяин. И наконец Япония – там Дядя Миша мог оформить титул, но только в том случае, если бы Хилл не увидел отмашку клетчатого флага первым.
Думаю, победа в Судзуке оказалась не самым главным – главным оказалось то, что я пилотировал на совершенно ином уровне. Я называю это «сумеречной зоной вождения». Ты постоянно приносишь себя в жертву инстинктам. Это было великолепно. Потрясающее чувство. Удовольствие от той победы было просто невероятным.
В гонке шел дождь, условия были ужасными, к тому же на пит-стопе команда не смогла заменить одно из колес. У Williams в ту пору случались конфузы подобного рода. Ну, заклинило гайку, что в этом такого? Сообщать об этом по радио своему пилоту, конечно же, не стали. Зачем нервировать парня, он ведь за титул борется.
И вот, развязка: Хилл отставал от Шумахера всего на один балл.
Аделаида 1994-го – один из самых эмоциональных моментов в истории автоспорта. Сезон, который начинался с понимания, что победит один гонщик, продолжился доминированием другого, теперь должен был закончиться в очной баталии двух лидеров чемпионата, которых разделяло одно очко.
Зрелище, правда, чуть было не испортил старина Мэнселл, взявший поул. К слову, команды на тот момент еще сражались за Кубок конструкторов, так что в Williams довольно потирали руки. Поторопились – Найджел ошибся на старте, и два лидера чемпионата вышли на первые роли и в гонке. Хилл оказался позади, но постоянно отчаянно атаковал Шумахера. Кто бы ни стал чемпионом, для него это произошло бы впервые, расцветала новая «Формула-1», ожидавшая своих легенд после ухода героев прошлого. На 36-м круге болельщики Шумахера, отчаянно
