Иэн Келли - Вивьен Вествуд
И вот швейная машинка Вивьен стала жужжать в доме над рекой на Серли-Корт. Она находила костюмы и брюки 50-х годов и аккуратно распарывала их, чтобы сделать выкройки, по которым можно было бы создать аналогичные вещи. Она начала вязать мохеровые джемперы, как у нью-йоркских битников, которые носились просто с колготками и выглядели так, будто девушка «надела свитер своего парня». Такой свитер канареечно-желтого цвета, в котором Вивьен можно увидеть на ранних фотографиях, – одна из самых старых ее вещей. До сих пор он тихо лежит в дальнем углу ее «вещевого архива». А пока старый рекламный щит выкрасили в черный и крупными нежно-розовыми буквами написали «Let It Rock», «а внутри Малкольм обставил все в стиле провинциальной брикстонской гостиной 50-х». Их магазин моментально стал местом тусовок. Стив Джонс, позже член группы «The Sex Pistols» и близкий друг Вивьен, говорил, что «ты знал, что можешь войти внутрь, постоять там, и никто тебя не побеспокоит… Будто ты не в магазине, а на вечеринке». Переднюю часть магазина, выходившую на Кингз-Роуд, украшали афиши из «Одеона» и фотографии – Билли Фьюри, Скриминг Лорд Сатч, – там же стояла провинциальная витрина а-ля 50-е, которую Вивьен украсила розовой тафтой и заполнила тюбиками с бриолином и серьгами с блестящими камушками, которые тоже можно было купить. Весь магазин – и интерьер, и сама одежда – представлял собой смесь настоящих винтажных вещей и воссозданных в стиле 50-х. Первой продукцией Вивьен на Кингз-Роуд, 430, были костюмы в стиле тедди-боев, купленные у Сида Грина и дополненные бархатными деталями. «Сперва я просто дорабатывала одежду. Нашими первыми клиентами были мужчины, но иногда они покупали что-нибудь для своих подружек. Например, футболки, у которых я отрезала концы длинных рукавов, обрамляя ими глубокий треугольный вырез. Мне пришлось продать свою машинку «Зингер», чтобы купить для Серли-Корт телефон, но довольно скоро я уже смогла купить вместо нее маленькую профессиональную машинку».
Малкольм и Вивьен отмечали, что их заведение на Кингз-Роуд, 430, было одновременно и художественной инсталляцией, и магазином, отчасти потому, что в нем собиралась специфическая молодежь, желавшая возродить рок-н-ролл, – новая волна тедди-боев, ходивших на концерты Шейкина Стивенса. Однако магазин не мог держаться только за счет недолгого возрождения рок-н-ролла. Да и цель была не в этом. Макларен чувствовал, как можно сочетать моду, музыку и массовые развлечения, которые сами по себе были видом искусства. «Когда ты входил в магазин, то будто попадал на место съемки малобюджетного фильма 50-х годов», – вспоминал один из посетителей. «Место, где сходятся музыка и искусство, – провозглашал Малкольм, – называется модой… Создание одежды напоминает прыжок в музыкальное оформление картины, и Кингз-Роуд, 430, стал естественным продолжением моей художественной мастерской». Звучали эти слова довольно напыщенно, учитывая, что у человека, их произнесшего, не было художественной мастерской и что он не занимался изготовлением одежды. Макларен мог бы более скромно распространяться о первых годах их с Вивьен магазина: «Я рассчитывал отыскать какое-то неожиданно потрясающее место и нашел его на Кингз-Роуд, 430. Моя жизнь изменилась в этой черной дыре «на краю света». Во всех воплощениях этого магазина – «Paradise Garage», «Let It Rock», «Too Fast to Live Too Young to Die» – я создавал одежду, казавшуюся потрепанной. Я создавал новое, разрушая старое. Мода для меня была не предметом потребления, она была идеей».
«В общем, так все и было, – говорит Вивьен, – вот только сам он ничего не создавал. Малкольм был крайне воодушевлен. Поздно вечером в пятницу он приходил в магазин и украшал его: у него это здорово получалось. Помню, как-то приволок стремянку и просто повесил на нее все наши футболки с цепями, блестками и надписями типа «Elvis», «Eddie» и «Gene Vincent and The Blue Caps», с короткими закатанными рукавами и заклепками. Получилось бесподобно: они свисали со стремянки красивым каскадом. Так ему предстояло декорировать весь магазин, а в 10 утра в субботу нужно было открываться. И вот в 12.30 у здания собралась огромная толпа тедди-боев, которые кричали: «Ну же, Малк, открой нам». У входа ждало человек 30–50, они курили и пили пиво. Но Малкольм так и не впустил их, пока не закончил с украшением интерьера. А я всю ночь мастерила вещи для продажи, украшала кнопками кожаные куртки, раскрашивала их, ну и всякое такое. С тех пор про меня и говорят, что я – позор всех борющихся за равноправие женщин, раз позволила Малкольму собрать все лавры, а при этом всю одежду изготавливала сама. Но сначала требовались усилия нас обоих. Так что мы с Малкольмом были на равных».
Управляющего магазином «Granny Takes a Trip», располагавшегося ниже по улице, американца Джина Крелла Вивьен заинтересовала сразу. «В то время, – вспоминает Крелл, – в доме 430 на Кингз-Роуд не было своего «заведения», ну то есть туалета. Так что я впервые увидел Вивьен, когда она шла в общественный туалет напротив паба, во время перерыва. У нас в магазине была большущая витрина. Знаете ли, она была красотка. И я прямо влюбился. И дело не только в том, как она одевалась. У нее был особый язык тела, в ней чувствовалась властность, она казалась очень уверенной в себе, даже на грани самоуверенности. И я захотел познакомиться с ней. Но подумал, что вряд ли это возможно, ведь она может счесть меня конкурентом, потому что мой магазин «Granny Takes a Trip» был вроде как ориентирован на средний класс и поп-звезд.
Музыка стала проводником в наших отношениях. Тогда Вивьен особенно увлекалась музыкой в стиле ду-воп, которая для своего времени была панком – в том смысле, что была голосом улицы. Мы с Вивьен разговаривали о музыке и так подружились. В то время я вел достаточно здоровый образ жизни. И в магазине дела шли хорошо. Я жил на Шоуфилд-стрит, 13, там же, где жила Кристин Килер, и снимал квартиру у нее. У нас был огромный телевизор. Помню, у Вивьен телевизора не было, так что вскоре после знакомства я пригласил их с Малкольмом к себе. И тут нам пришло в голову поднять половицы, вдруг Кристин Килер что-то под ними запрятала. И, представьте себе, мы с Вивьен кое-что нашли! Под половицами лежали все ее секретные документы. Мы очень испугались, что нас могут отдать под суд, хотя после скандала с Профьюмо[9] прошло уже несколько лет, и так и не рискнули их прочитать, а потом приехала Килер и забрала их. Но с тех пор между нами с Вивьен установились особые отношения. Я был очарован ею, да и всех на Кингз-Роуд она тоже очаровала, едва только там появилась, потому что это особенная личность. Это место ей словно не подходило. В те дни Вивьен еще не была панком. Внешний антураж и панковское отношение к жизни существовало задолго до того, как оформилось само течение. И воплощением этого отношения была Вивьен. Вивьен обожала порождать полемику. Ей нравилось провоцировать споры».
Довольно скоро магазин привлек внимание прессы, а также коллег Джина Крелла. О магазине вышли статья в «London Evening Standard» и заметка в «Rolling Stone», «Club International» опубликовал фотосессию с Луиз Доктор, подругой и поклонницей Вивьен, а вскоре, в 1973 году, Вивьен и Малкольму предложили одеть Ринго Старра и Дэвида Эссекса для съемок фильма «Настанет день». Для женщины, у которой вся выручка помещалась в маленьком ящичке под прилавком и дома стояла единственная швейная машинка, такой вход в мир моды был невероятно успешным. Правда, успех этот сопровождался активной рекламной кампанией Малкольма и его провокационными выходками. Например, он заставлял Вивьен вечерами ходить по клубам, завсегдатаями которых были тедди-бои, раздавать листовки со слоганом «Да здравствуют тедди-бои! Мы творим эру рок-музыки» и участвовать в потасовках во время концертов на стадионе «Уэмбли». В конце 1971-го и весь 1972 год Вивьен и Малкольм извлекали выгоду на последней волне возрождения рок-н-ролла, но, как говорит Вивьен, «воды под ними уже бурлили». Молодое поколение интересовали не только рок-музыка и соответствующая одежда, они жаждали бунта, так что Вивьен и Малкольм начали создавать футболки и брюки, которые, по сути, первыми стали серьезно подрывать рок-н-ролльный образ.
Время от времени в магазин к Вивьен и Малкольму заходил бывший арендодатель Томми Робертс, он помог им переоформить документы на аренду. Вивьен сразу же произвела на него впечатление: «Тревор Майлс разорился, так что я сказал Малкольму и Вивьен, что могу отдать помещение им. Конечно, меня немного заботило то, что у Вивьен нет дизайнерского образования, правда, Малкольм учился в школе искусств, но общался-то я с ней… Вивьен была очень интересной, помню, иногда она приходила в магазин со своим маленьким сыном. Иногда с ней было трудно, зато она была очень умной, по-настоящему умной. Помню, сначала они продавали одежду в стиле тедди-боев, и к ним, как на экскурсию, приезжали целые автобусы приверженцев этого стиля! Никто не знал, оправдает ли себя эта идея, но все получилось».
