Андрей Калиниченко - В небе Балтики

— Вот почему, — сказал Косенко, — вам пришлось пикировать почти отвесно, а затем на выходе перенести огромную перегрузку.

— В следующий раз берите в полет фотоснимки и перед выходом на боевой курс еще раз уточняйте точку прицеливания, — посоветовал Кабанов. — Штурман и летчик должны прицеливаться в одну точку, в противном случае бомбы лягут в стороне от объекта.

— Ваша главная ошибка состоит в том, — снова вмешался в разговор Косенко, — что из-за большого угла пикирования вывели самолет на тысячу метров ниже положенной высоты. Поэтому отстали от группы. Вражеские зенитчики сосредоточили на вашей машине весь огонь. А их автоматические пушки наиболее эффективно стреляют как раз по низколетящим целям. Вы просто чудом уцелели. Теперь вам ясно, к чему могла привести такая оплошность?

— Ясно, — ответил я и за себя и за штурмана. — Спасибо за науку.

Разбор полета дал нам большую пользу. Мы только учились воевать, и для нас была дорога каждая крупица боевого опыта.

...Где-то за домами послышались взрывы — первый, второй, третий. Снова начался обстрел Ленинграда. В небо с командного пункта полка взметнулись три зеленые ракеты. На задание уходила третья эскадрилья.

Первыми взлетели истребители прикрытия 21-го истребительного авиационного полка. За ними поднялись пикировщики, ведомые командиром эскадрильи майором П. И. Васяниным.

Третья эскадрилья, сформированная в тылу, влилась в наш полк недавно и с первых дней показала себя слаженной, монолитной. Ее командир майор Васянин был намного старше своих подчиненных, обладал солидным опытом и высокой методической культурой. Он умело обучал и воспитывал молодых летчиков.

Боевую задачу пикировщики получили в воздухе по радио: "Уничтожить цель номер двести шестнадцать". Все знали: это артбатарея, которая находилась на окраине поселка Володарский.

В выполнении поставленной боевой задачи участвовали родные братья Кафоевы: старший, Арсен, вел пикировщик, младший, Владимир, на истребителе прикрывал его. Им, как говорится, повезло. Служили они в одном соединении морской авиации, базировались обычно на одном аэродроме и вместе ходили на выполнение боевых заданий. Мы гордились успехами братьев. Командование дивизии делало все возможное, чтобы их не разлучать.

В этот раз Владимир Кафоев прикрывал звено младшего лейтенанта Николая Колесникова, в состав которого входил и экипаж Арсена. Вот "Петляковы" уже над целью. Вражеские зенитчики почему-то молчали. Может быть, они прозевали появление наших самолетов? Или они не стреляют потому, что над целью находятся их истребители? Оправдалось второе предположение. Во время пикирования, когда экипаж Арсена Кафоева был занят прицеливанием, его атаковали "мессершмитты". Уклониться от удара маневром — значило бросить бомбы мимо цели. Кафоев-старший не пошел на это. Он знал, что где-то рядом летит на "яке" младший брат, который сумеет обеспечить прикрытие. Продолжая пикировать, Арсен поймал цель в перекрестье прицела, удержал ее несколько секунд и нажал на кнопку.

— Сбросил! — доложил он штурману.

Как раз в этот момент мимо пронеслись два "мессера". Их преследовал краснозвездный "як", пилотируемый Владимиром Кафоевым. Арсен вывел машину из пикирования и посмотрел вниз: бомбы упали в расположении вражеской батареи.

В воздухе появилась еще четверка "мессершмиттов". Одна пара устремилась к самолету Николая Колесникова. Командир звена сделал горку, но тут же оказался под огнем двух других вражеских истребителей, атаковавших его сверху. Колесников резко отдал штурвал от себя и нажал правую педаль. Огненная трасса прошла над самой кабиной. Фашист нерешительно взмыл вверх и был прошит пулеметной очередью, выпущенной нашим подоспевшим "яком". "Мессер" вспыхнул, перевернулся и пошел к земле.

Колесников вдруг почувствовал, что правый мотор стал работать с перебоями. Бросил взгляд на приборную доску: стрелка манометра дрожала на нуле, давление масла полностью стравилось. Температура воды поднялась выше ста градусов. Это грозило перегревом и полным отказом двигателя.

Николай встревожился. Он знал, что на одном моторе Пе-2 долго не протянет. Решил убрать насколько возможно обороты забарахлившего двигателя, чтобы хоть на какое-то время продлить его работу.

Три вражеских истребителя, оторвавшись от "яков", снова атаковали самолет Колесникова. Штурман младший лейтенант М. А. Суханов открыл но ним огонь из турельного пулемета, но они не сворачивали и почти одновременно ударили из всех огневых средств. Наш летчик снова попытался сманеврировать, но при одном моторе машина плохо слушалась рулей. Николай почувствовал резкий удар в правую ногу. Острая боль пронзила все тело. "Сволочи! выругался про себя Колесников. — Еще посмотрим, кто кого!" Он мельком взглянул на штурмана. Тот, ловко разворачивая пулемет, вел огонь короткими очередями.

Изрешеченная пулями и снарядами машина продолжала лететь на одном моторе с левым креном. Высота постепенно уменьшалась.

Наконец линия фронта осталась позади. Фашистские истребители прекратили преследование. Но опасность не миновала: Колесникову с трудом удавалось удерживать машину в горизонтальном полете. Впереди показались две высокие трубы. Где-то там, рядом с заводом, находится наш аэродром. Сколько раз эти ориентиры выручали наших летчиков, возвращающихся с задания в плохую погоду или на подбитых самолетах. Хорошо видимые издали, они облегчали построение маневра для посадки с ходу.

Передав по радио о случившемся, Колесников поставил рычаг шасси на "выпуск" и повел машину на посадку. Но шасси не выпускались. Летчик попробовал сделать это еще раз, и опять безрезультатно. Штурман сразу заметил беспокойство командира и все понял.

— Буду выпускать шасси аварийно, — предложил Суханов.

— Давай! — согласился Колесников и направил самолет к земле.

А сам подумал: "Не успеем, наверное, придется садиться на живот. Уход на второй круг невозможен!"

Летчик сделал змейку, чтобы удлинить маршрут и дать возможность штурману "выкачать" шасси аварийно. Самолет несся к земле. Суханов изо всех сил действовал рукояткой гидропомпы. Наконец на приборной доске летчика вспыхнули зеленые лампочки — шасси вышли и встали на замки. Выровняв машину над землей, Николай выключил зажигание. Едва промелькнул посадочный знак, как "Петляков" мягко коснулся полосы и покатился.

На земле уже знали о том, что Колесников возвратился на подбитом самолете. Как только машина остановилась в конце аэродрома, техники и механики, наблюдавшие за ее посадкой, бросились на помощь экипажу.

— Тягач сюда, скорее давайте! — кричал Николай в открытую форточку кабины, наблюдая за снижающимися для посадки другими бомбардировщиками. Подошедший трактор оттащил его самолет в сторону, и остальные "Петляковы" начали беспрепятственно садиться на свободную полосу.