Льюис Клайв - О Нарнии

Конечно, я всегда молюсь о тебе и особенно буду молиться в эту субботу. Молись и ты обо мне.

Твой любящий крестный К. С. Льюис

Модлин–колледж Оксфорд [9 января 1950]

Дорогая моя Сара,

Коврики я получил, а не написал только потому, что хотел уточнить адрес. Они до того похожи на линогравюру, что, не будь я такой безрукий, мне бы захотелось намазать их чернилами и оттиснуть на бумаге. Спасибо огромное. Рад, что тебе нравятся уроки балета. Я только что вернулся из Малверна, куда ездил па выходные, и обнаружил целую груду писем, так что пишу в спешке. Однако я обязательно должен рассказать тебе, что видел: молодая свинья прошла через поле с большим клоком сена во рту и сознательно положила его перед старой. Я не верил своим глазам. С огорчением должен добавить, что старая никак не отозвалась. Наверное, тоже не поверила своим глазам. Целую тебя и всех.

Твой любящий крестный К. С. Льюис

Модлин–колледж Оксфорд 26 января 1951

Дорогая моя Сара,

На 100% согласен с тобой насчет Райдера Хаггарда[4]. Ты знаешь, он написал продолжение книги «Она» от лица Колли, называется «Аэша»; «Она и Аллан» — от лица А. Квотермейна и «Дочь Мудрости» от Нее самой. Бели прочесть все четыре, выяснится (как и предполагал Джоб), что Она — страшная врушка. А. Квотермейн — единственный, кого ей не удалось провести. «Она» — лучшая книга из четырех, хотя и не лучше всех написана. Один миссионер рассказал мне, что видел разрушенный крааль[5], где, но рассказам туземцев, раньше жила белая колдунья но имени «Она–которой–надо–повиноваться». Райдер Хаггард, думаю, тоже слышал ату историю, и она подсказала ему замысел будущей книги.

Я тоже недавно переболел гриппом, не то бы написал больше. Целую вас всех.

Твой любящий крестный К. С. Льюис

Модлин–колледж Оксфорд 22 января 1952

Дорогая [Кэрол],

С радостью отвечу па твой вопрос. Имя я паял из «Тысячи и одной ночи». Так по- тюркски будет лев. Сам я произношу Аслан. Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина[6]. Я очень рад, что книжка [«Лев, Колдунья и платяной шкаф»] пришлась тебе по душе. Надеюсь, понравится и продолжение («Принц Каспиан»), оно выйдет а ноябре.

Искренне твой К. С. Льюис

[26 января 1953]

[Саре]

Благодарю за очень интересное письмо и радуюсь, что тебе так замечательно живется. Ты вот снова полюбила праздники, а я вчера снова сумел вырвать пальцами зуб, что не удавалось мне уже много лет[7]. Мне тоже из всех книг Уайта[8] больше всего нравится «Отдохновение миссис Мэшем». На Рождество у нас целых три педели была гостья[9], очень милая, но все равно, конечно, собой не распоряжаешься. Целую всех.

Твой К. С. Льюис

[21 марта 1953]

Дорогой Майкл,

Вижу, что поблагодарил твоего папу за чудесный подарок, который был на самом дело от тебя. Теперь разреши сказать огромное спасибо тебе. По–моему, это с твоей стороны просто замечательно. Во всяком случае, я мальчиком любил многих писателей, но никогда им ничего не посылал. Насчет вареного — это потому, что у нас не на чем жарить.

Новая книга будет называться «Серебряное кресло». Не жди ее очень уж сильно, чтобы не разочароваться. С любовью и тысячей благодарностей.

Твой К. С. Льюис

[Одной на первых юных корреспонденток Льюиса стала одиннадцатилетняя американка Хила. Она прислала акварель, на которой изобразила всех героев «Льва, Колдуньи и платяного шкафа». Впервые она прочла сказку тремя годами раньше и ощутила то, что позже назвала «неизъяснимым трепетом и томлением».

Ко времени, когда было написано это письмо, в свет вышли только «Лев, Колдунья и платяной шкаф» (1950), «Принц Каспиан» (1951) и «Покоритель Зари» (1952). «Серебряное кресло» напечатали в 1953, однако на самом деле Льюис закончил писать все семь книг годом раньше, в 1952.]

3 июня 1953

Дорогая [Хила],

Спасибо огромное за чудесное письмо и рисунки. Я сразу понял, что на цветном — не какая‑нибудь определенная сцена, а скорее выход действующих лиц, которым бы все заканчивалось, будь это не книжка, а пьеса. «Покоритель Зари» не последняя: будут еще четыре, всего семь. Ты заметила: Аслан не сказал Юстэсу, что тот не вернется в Нарнию? Из твоих картинок мне больше всего понравился мистер Тамнус внизу письма. Что до другого имени Аслана, постарайся угадать сама. Разве не было в этом мире того, кто бы (1) появился в Рождество; (2) говорил, что он — сын Великого Императора; (3) за чужую вину отдал себя злым людям на осмеяние и смерть; (4) вернулся к жизни; (5) его еще иногда называют ягненком или агнцем (смотри конец «Покорителя Зари»). Наверняка ты знаешь, как зовут Его в нашем мире. Подумай и напиши мне свой ответ!

Рипичип на цветной картинке как живой, такой же дерзкий и задиристый. Я люблю настоящих мышей. У меня в колледже их много, но я никогда не ставлю мышеловок. Если я засиживаюсь над работой допоздна, они высовывают мордочки из‑за занавесок и как будто говорят: «Эй! Шел бы ты спать. Мы хотим выйти и порезвиться».

С наилучшими пожеланиями всегда твой К. С. Льюис

[23 июня 1953]

Дорогая Хила,

(Впервые встречаю это имя. Из какого оно языка?)

Ты догадалась правильно. Нет, кроме тех трех книг, что ты уже читала, пока ничего больше не вышло. Четвертая появится этой осенью. Очень рад, что твоим друзьям понравились книжки. Забавно, что они все начали со второй. Всего наилучшего,

твой К. С. Льюис

14 сен[тября] 1953

Дорогая Филлида,

Хотя ты написала мне месяц назад, я получил письмо только сегодня, потому что был в Донегале [Ирландская республика]. Там замечательно. Спасибо тебе большое: так интересно узнать, что людям нравится, а что не нравится. Взрослые читатели никогда этого не говорят.

Теперь насчет слова «ребята»[10]. Я его сам терпеть не могу. Но если ты про главу 8 «Принца Каспиана», то дело в том, что Эдмунд тоже его ненавидит. Он употребил самое пакостное слово именно потому, что оно пакостное, он нарочно унижает себя, чтобы обмануть гнома, — как ты можешь сказать «разумеется, я только немножечко бренчу», если знаешь, что играешь на пианино ничуть не хуже других. Но если я употребил «ребята» где- то еще (надеюсь, что нет), то прошу прощения; ты совершенно правильно против него возражаешь. И еще ты права насчет пирующих в лесу, которых превратили в камень. Я думал, и так понятно, что Аслан вернул их к жизни, но теперь вижу, что надо было об этом сказать.

Кстати, как по–твоему, не слишком ли Темный остров страшен для маленьких? Не испугал ли он твоего младшего брата? Не снились ли ему жуткие сны? Я очень этого боялся, но оставил как есть, потому что никогда не знаешь, кто и чего испугается.