Питер Хоуген - Полный путеводитель по музыке The Doors

На факультете театрального искусства Калифорнийского университета Джим специализировался на кинематографии. Также он изучал философию, употребление алкоголя и, как только предоставлялась возможность посетить проституток в Мексике, секс. Поначалу Джим приезжал домой во время каникул, но старался провести там как можно меньше времени, а затем просто перестал навещать родных. При этом Моррисон отнюдь не перегружал себя деятельностью в области создания фильмов, если не считать работы над обязательным дипломом. По словам одного из сокурсников, Джима Ричарда Блэкберна, фильм изображал «девушку, занимающуюся стриптизом, стоя на телевизоре, по которому демонстрировались кадры, запечатлевшие митинг нацистских штурмовиков; людей, разбушевавшихся в кинотеатре после того, как был прерван показ порнофильма, на который они пришли; наконец самого Джима, затягивающегося „косяком“ колоссальных размеров и выпускавшего дым прямо на зрителей (причем он был дан гигантским крупным планом)!» Джим также был оператором еще, по крайней мере, одного студенческого фильма под названием «Пациент 411», в стилистике «Механического апельсина» рассказывающего о мужчине-проститутке, которого посредством электрошока исследует группа ученых-бихевиористов. В ту же пору Моррисон изложил свои мысли о кино в эссе, которое позже было опубликовано под названием «Владыки: заметки об изображении» («Тhe Lords: s On Vision»).

Летом 1965 г. Джим покинул Калифорнийский университет, с трудом получив диплом (по сути, благодаря акту милосердия со стороны колледжа). Моррисон даже не потрудился прийти на церемонию выпуска; он уже уехал, побушевав пару дней после того, как первый и единственный показ его дипломной работы вызвал крайне негативную реакцию со стороны преподавателей и студентов. Однако кино осталось неизменной страстью Моррисона; в дальнейшем он снял еще два фильма — «Пир друзей» («A Feast Of Freands»), в соавторстве с двумя приятелями из университетской киношколы, и «HWY», рассказывающий «о человеке, который путешествует автостопом и из мира природы попадает в большой город». Также он сделал рекламные ролики к песням «Break On Through» и «The Unknown Soldier», а незадолго до смерти в соавторстве с модным драматургом Майклом Мак-клером закончил работу над сценарием к фильму «Адепт».

К тому времени Джим уже порвал всякие отношения с семьей и теперь даже сжигал чеки, которые присылали родители, И дело было не только в том, что в разгар вьетнамской войны отец, командовавший авианосцем, мог навредить имиджу Джима. Похоже, здесь имела место глубокая личная неприязнь, В 1969 г. в одном из интервью Джим сказал: «Большинство любящих родителей и родственников совершают убийство с улыбкой на лице. Они заставляют нас разрушать личность, которой мы являемся на самом деле: происходит незаметное убийство…» Ваш пациент, доктор Фрейд!

Как рассказывает Джерри Хопкинс, после того как Джим стал знаменитым, мать пыталась позвонить ему по телефону, но он не стал с ней разговаривать. А когда она появилась в первом ряду на одном из концертов The Doors, Джим прокричал так называемый «Эдипов фрагмент» песни «The End» прямо ей в лицо.

Джим выехал из квартиры, которую занимал, и ночевал где придется — как правило, на полу у друзей. Во многом это было обусловлено желанием Джима «исчезнуть» на какое-то время: покинув колледж, он запросто мог попасть в армию. Переехав в Венис-Бич, с июня по август 1965 г. он жил у Денниса Джейкоба, а затем поселился на крыше какого-то склада. Один из его приятелей вспоминал, что в тот период Моррисон глотал ЛСД, «как конфеты». «Кислота» тогда еще не была запрещена и открыто продавалась в престижных бутиках квартала Венис. В течение нескольких лет Джим пил и курил марихуану, поэтому рано или поздно он бы обязательно попробовал «кислоту», которую в те годы активно популяризировали Тимоти Лири и Ричард Олперт, назвав ее «ответом на все вопросы». Этот наркотик выявлял скрытые (и не всегда лучшие) аспекты человеческой личности. Благодаря этому у Джима обнаружился совершенно неожиданный талант. Несмотря на отсутствие какой-либо тяги к музыке (у Джима были смутные планы стать писателем или социологом), ему вдруг «стали слышаться песни». Как Моррисон впоследствии признавался Джерри Хопкинсу из журнала «Rolling Stone», его вдруг стали посещать музыкальные образы: «Внутри себя я слышал настоящий концерт, там была группа, песни и публика, большая публика. Первые пять или шесть песен я написал, просто перенеся на бумагу то, что слышал в фантастическом рок-концерте, происходящем в моем подсознании. И раз уж я написал эти песни, я просто должен был их спеть».

Похоже, в то лето «кислота» составляла основную часть рациона Моррисона, и он продолжал употреблять ее в чудовищных дозах на протяжении еще примерно двух лет. Джим похудел с 73 до 61 килограмма, и впервые из-под прежде пухлых щек стали виднеться скулы, И вот прекрасным жарким летом, в августе 1965 г. Джим Моррисон внезапно столкнулся с парнем, которого он знал по Калифорнийскому университету, — Реем Манзареком.

Реймонд Дэниел Манзарек родился 2 декабря 1939 г. (или 1942 г., согласно источникам компании «Электра») в Чикаго. Играть на фортепиано начал с девяти-десяти лет. Рей вспоминал: «Первые четыре года я ненавидел это занятие, пока чему-то не научился. И вдруг оно превратилось в удовольствие. Я впервые услышал, как тогда говорили, „музыку для темнокожего населения“, когда мне было двенадцать-тринадцать лет, и понял, что попался, Я слушал Эла Бенсона, Большого Билла Хилла — чикагских диск-жокеев, и моя техника игры на фортепиано изменилась. Я попал под влияние джаза, научился играть размашистые пассажи левой рукой и познакомился с музыкой, в которой важную роль играет ритм Джаз, блюз, рок…» Хотя Манзарек учился в Чикагской консерватории, куда сильнее его тянуло в сторону блюзовых клубов южной части города. Прослушав курс экономики в университете Де Пол, Рей отправился в Калифорнию, чтобы изучать право в местном университете. После двух недель обучения он ушел оттуда и записался на курсы менеджмента при Американском западном банке. Еще через три месяца Рей отказался от перспектив, связанных с банковским делом, и вернулся в Калифорнийский университет с намерением изучать кинематографию.

В декабре 1961г., страдая от неразделенной любви, Манзарек принял необдуманное решение уйти в армию. Играя в военном ансамбле на Дальнем Востоке, он осознал, какую ужасную ошибку совершил. Стремясь демобилизоваться раньше срока, Рей поведал армейскому психиатру, что подозревает в себе гомосексуальные наклонности. Благополучно закончив службу на год раньше положенного срока и вернувшись в университет на отделение кинематографии, Манзарек повстречал там Джима Моррисона, который только что приехал в Лос-Анджелес.