Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

В феврале 1843 года по приказу Клейнмихеля Николай Ильич Миклуха был переведен в Северную дирекцию Петербургско-Московской железной дороги, ведавшую работами от Петербурга до Бологого. Начальник этой дирекции П.П. Мельников поручил своему ученику руководить одной из дистанций пути, прокладываемого через Валдайскую возвышенность. Молодой инженер вскоре отбыл к месту назначения. Он тщательно изучил особенности трассы на вверенной ему дистанции, наблюдал за прибытием и размещением рабочих-землекопов, следил за качеством начавшихся работ. В декабре 1843 года его произвели в инженер-капитаны. В начале следующего года, зимой, когда земляные работы не производились, Николай Ильич взял месячный отпуск для устройства семейных дел: в Москве его ждала невеста.

«Смесь элементов»

Екатерина Семеновна — так ее звали — родилась 15 октября 1826 года в Москве, где ее отец С.И. Беккер служил в губернском приказе общественного призрения. В уже знакомой нам предсмертной автобиографии знаменитый путешественник не без пафоса рассказал о своих ближайших предках по линии матери: «Мать его, дочь подполковника С. Беккера, сделавшего кампанию 1812 г. в "Низовском" полку, приходилась внучкой д-ру Беккеру, присланному королем прусским к последнему королю польскому, при котором он состоял лейб-медиком. Жена подполковника Беккера — полька, Л.Ф. Шатковская. Таким образом, Ник. Ник. (так в тексте. — Д. Т.) представляет собой смесь элементов: русского, германского и польского»[16].

Впоследствии представители рода Миклух в своих записках и публикациях в основном придерживались сведений, сообщенных Н.Н. Миклухо-Маклаем. Но в их стане обнаружились и разногласия. Приемный сын (фактически — внук) Екатерины Семеновны, которого в семье называли Михаил-младший, — читатель в дальнейшем узнает его драматическую историю, — утверждал, что ее матерью была «урожденная Кшивоблоцкая — литвинка». Он писал об этом в 1938 году академику И.Ю. Крачковскому[17]. Михаил-младший воспитывался Екатериной Семеновной, прожил бок о бок с ней многие годы, но его версия не находит подтверждения в других источниках. Как и в сведениях о хорунжем Степане Миклухе, мы встречаемся здесь с вариативностью фактов и различными версиями, характерными для жизнеописания легендарного персонажа, каким еще при жизни стал Миклухо-Маклай. Этот культурный феномен сполна проявился в рассказах о его предках.

Впрочем, сведения ученого о его деде по линии матери во многом подтверждаются достоверными фактами. Документальные публикации позволяют пролить свет на последние годы жизни доктора Иоганнеса Беккера, в том числе на обстоятельства его приезда в Россию. Накануне третьего раздела Польши, когда А.В. Суворов в октябре 1794 года штурмом овладел Варшавой, последний польский король Станислав Август Понятовский по указанию Екатерины II был перевезен в Гродно. Здесь он жил на широкую ногу, но под неослабным надзором. Среди его приближенных был лейб-медик (по документам — «главный доктор») Иоганн Беккер, который не только лечил Станислава Августа и его придворных, но и пользовал генерал-губернатора князя Н.В. Репнина. Вскоре по восшествии на престол Павел I «пригласил» Понятовского в Петербург. В январе 1797 года тот выехал из Гродно и через месяц прибыл в Северную столицу. Беккер с семьей сопровождал бывшего короля, который умер год спустя[18].

В России доктор Беккер занялся медицинской практикой, а его сын, которого на русский лад стали именовать Семеном Ивановичем, избрал военную карьеру. Во время Отечественной войны 1812 года он служил в Низовском казачьем полку, был ранен и вышел в отставку в чине подполковника. Возможно, по протекции друзей отца С.И. Беккер поступил на службу в московский приказ общественного призрения, где проработал на разных должностях несколько десятилетий. В мае 1844 года он был назначен смотрителем Старо-Екатерининской больницы «для чернорабочего класса людей». С.И. Беккер оставался на этом посту до конца своих дней (он умер в апреле 1854 года). Луиза Флориановна на много лет пережила своего супруга.

У Семена Ивановича была большая семья — три сына, три дочери. Он старался дать им хорошее образование. Сыновья ходили в гимназию, дочери, по обычаю тех лет, обучались на дому. Гувернантка, дочь итальянского архитектора Кампорези, научила Катю свободно говорить по-французски. Сам С.И. Беккер, по-видимому, не любил рассуждать о «высоких материях» и был человеком «строгих правил». Но его дети общались с сослуживцами и знакомыми отца, среди которых встречались люди примечательные. К ним относился прежде всего знаменитый врач и филантроп Ф.П. Гааз (1780 — 1853), который посвятил свою жизнь облегчению участи арестантов, отправляемых из Москвы на каторгу в Сибирь. Нравственный подвиг Гааза не мог не повлиять на юную Катю. Михаил-младший вспоминает, что Екатерина Семеновна до глубокой старости вспоминала о «святом докторе» и бережно хранила подаренную им книгу[19].

К своему коллеге Беккеру часто заезжал доктор Н.Ф. Кетчер, который медициной занимался скорее по обязанности и увлеченно переводил на русский язык сочинения Шиллера и Шекспира, писал статьи для журналов. Подрастающим детям Беккера он привозил не только «конфекты», но и — тайком от родителей — сочинения А.И. Герцена и другие «вольнодумные» публикации. Катя с интересом слушала «вольтерьянские» рассуждения Кетчера и читала привозимую им литературу.

К семнадцати годам Екатерина Беккер превратилась в миловидную, начитанную, отнюдь не «кисейную» барышню, обладавшую твердым характером и определенными взглядами на жизнь.

Как и где познакомились Екатерина и Николай? Можно предположить, что это произошло в 1840 — 1842 годах, когда молодой инженер подолгу жил в Москве, участвуя в подготовительных работах по «соединению рек Волги и Москвы». Выше уже упоминалось, что С.А. Беккер во время войны 1812 года служил офицером в одном из казачьих полков. Возможно, у него и у Николая Миклухи оказались общие знакомые из казаков, которые привели инженера-путейца в дом подполковника. Однако это всего лишь догадки. Несомненно одно: брак Николая и Екатерины не был скоропалительным. Николай не раз встречался со своей будущей невестой, наблюдал, как она расцветает и хорошеет, знакомился с ее привычками и взглядами и нашел в ней, как тогда выражались, родственную душу. Не исключено, что еще до отъезда на строительство железной дороги Николай сделал Екатерине предложение и получил ее согласие, так как вскоре по приезде отпускника в Москве сыграли свадьбу.