Васко Гама - Путешествие в Индию

Что касается «Lendas» Гашпара ди Корреа, то его сведения о первом путешествии Васко да Гамы нельзя воспринимать иначе, как мешанину правды и вымысла[9], несмотря на то что он утверждает, будто использовал дневник священника Фигейру, числящегося среди участников экспедиции. Долгое пребывание Корреи в Индии – с 1514 г. до самой смерти – убеждает отдавать преимущество его свидетельствам о том, что он наблюдал лично, но в то же время пребывание там не давало ему возможности сверяться с документами, хранившимися в архивах Лиссабона. В одном можно быть уверенным: тот, кто руководствуется указаниями Корреи, должен отбросить почти единодушные свидетельства других достойных доверия авторов, занимавшихся этим важным путешествием.

Несколько дополнительных фактов можно по крупицам собрать в «Asia Portuguesa» деФариа-и-Суза[10], у Дуарте Пашеко Перейры и Антониу Гальвана[11]. Но в целом мы опираемся на «Roteiro», поскольку исследования в «Torre do Tombo»[12] не дали, насколько нам известно, абсолютно ничего, что могло бы пролить больше света на первое путешествие Васко да Гамы, которое и составляет предмет нашего интереса.

Рукопись, ставшая основой этой публикации, изначально принадлежала знаменитому монастырю Санта-Круш в Коимбре, откуда она была перевезена, вместе с другими ценными документами, в публичную библиотеку города Порту.

Это не оригинал, так как на 64 листе рукописи, которую автор оставил незаполненной, переписчик, дабы отвести от себя подозрения в нерадивости, добавил такие слова: «Автор не сообщает нам, как были сделаны эти орудия». Эта копия, однако, была снята в начале XVII века, как видно по стилю письма на факсимиле первого параграфа, изображенного на предшествующей странице.

Манускрипт в формате in folio[13] грубо переплетен в лист пергамента, вырванный из какой-то церковной книги. Чернила немного потускнели, но текст все еще отчетливо виден. Бумага обычной плотности, темноватого оттенка. В верхней части факсимиле виден даже водяной знак. Чистые листы более позднего происхождения, с другим водяным знаком, вставлены в начале и в конце. На первом таком листе имеется надпись современным почерком (буквы все еще четкие, хотя их пытались стереть):

«Pertinet ad usum fratris Theotonii de Sancto G… Canonici Regularis in Cenobio Scte Crucis»,

что можно приблизительно перевести с латинского как: «Использовалась братом Теотонио де Санкту, ординарным каноником монастыря Санта-Круш».

Непосредственно под этой надписью читаем по-латыни:

«Do Theotonio» (для Теотонио),

а в конце страницы современным почерком написал по-португальски, скорее всего, библиотекарь монастыря:

«Descobrimento da India por D. Vasco da Gama» («Открытие Индии Васко да Гамой»).

Впервые «Roteiro» был опубликован профессором Диогу Копке и доктором Антониу да Кошта-Пайва, преподавателями Политехнической академии в Порту, в 1838 г. Они снабдили издание предисловием, в котором дали оценку рукописи и обсудили ее авторство, добавили 69 примечаний, объясняющих текст, и прибавили патентную грамоту короля Мануэла I от 10 января 1502 года.

Настоящий перевод дневника первого путешествия сделан по английскому изданию 1898 года.

Вполне возможно, как предположил профессор Копке, что надпись, сделанная на «Roteiro» библиотекарем Санта-Круш, привела некоторых библиографов к ошибочному выводу, что Васко да Гама сам написал отчет о своем плавании.

Так, Николау Антониу в своей «Bibliotheca Hispana Veta», т. е. «Запрещенная библиотека Испании» (1672), пишет:

«Vascus da Gama… dedit reversus Emanueli suo Regi populari Portugaliae idiomate navigationis suae ad Indiam anno MCD XCVII relationem, quae lucem vidit», т. е. «Васко да Гама… вернувшись, дал своему королю Мануэлу сделанное разговорным португальским языком свое описание плавания в Индии в 1498 г., которое увидело свет».

Однако слова «quae lucem vidit» не нужно понимать как свидетельство публикации этого текста, поскольку сам автор в «Bibliotheca Hispana Nova» использует это же двусмысленное выражение, когда описывает другое путешествие к Индии, определенно существующее только в рукописи.

Морери в своем «Dictionnaire», т. е. «Словаре» (1732), ссылается на авторитет манускрипта «Bibliotheca Portugeusa», который достался ему от «человека глубоких суждений и обширной эрудиции», и указывает, что Васко да Гама якобы опубликовал отчет о своем путешествии в Индию, но до сих пор ни одного экземпляра не было обнаружено.

Подобным образом Барбоза Машадо, автор образцовой «Bibliotheca Lusitana» (1752), признавая авторитет Николау Антониу, говорил, что Васко да Гама «написал отчет о путешествии, которое он совершил в Индию в 1497 году».

Можно быть вполне уверенным, что такой текст никогда не издавался, но в равной степени вероятно, что Васко да Гама составлял официальные отчеты о своих действиях, которые были доступны, когда Жуан де Барруш писал свои «Декады», а потом утеряны.

До сих пор никому не удалось установить автора «Roteiro». Еще профессор Копке пытался вычислить его имя методом исключения и сделал для этого некоторые допущения, с которыми мы не можем согласиться. Прежде всего, он предположил, что Каштаньеда должен был знать автора рукописи, которая была ему так полезна в работе. Но Каштаньеда ознакомился с рукописью лишь после 1530 года, когда по возвращении из Индии поселился в собственном доме в Коимбре, то есть более чем через 30 лет после создания рукописи. Конечно, автор еще мог быть жив. Но если бы это было так и будь Каштаньеда лично с ним знаком, он, несомненно, получил бы от него отчет об окончании путешествия, вместо того чтобы обрывать его так, как это сделано в «Roteiro», на прибытии флота на мелководье Рио-Гранде, не говоря уже о том, что он не смог установить деталей дальнейшего плавания капитан-командора, а знал только, что Куэлью прибыл в Кашкаэш 10 июля 1499 года. Более того, кажется вероятным, что, знай Каштаньеда имя автора, которому был так обязан, он упомянул бы его в своей книге.

Профессор Копке предполагал далее, что автор был простым матросом или солдатом, и, скорее, матросом, поскольку, во-первых, он часто использует выражение «nos outros» («мы, остальные»), будто бы для того, чтобы провести границу между офицерами корабля и теми, к кому принадлежит он сам, а во-вторых, потому, что «стиль повествования указывает на ничтожность его звания». Мы не можем принять ни один из этих выводов. Автор ни в коем случае не использует выражение «мы, остальные» в том ограниченном смысле, в котором его трактует профессор Копке.