Юлиус Мадер - Абвер: щит и меч Третьего рейха

Фридрих Вильгельм Канарис родился 1 января 1887 г. в Аплербеке под Дортмундом, в семье директора рурского металлургического завода. Неприятие модного в те времена в молодежных кругах марксизма — по изящному определению его официального биографа Абсхагена — было заложено в нем на генетическом уровне. Социальное происхождение наметило круг его жизненных ценностей и идеалов, равно как и отвращение ко всякого рода уравниловке. В то время выбор карьеры военного был естественным для людей его круга, и в 1905 Канарис поступает в Кильское императорское кадетское училище. Уже в 1907 он получает офицерские погоны и назначение на крейсер «Бремен» — базу военно—морской имперской разведки в Южной Америке.

Во время 1–й мировой войны Канарис служил на крейсере «Дрезден», получив боевое крещение в сражении у Фолклендских островов. В 1915 г. его крейсер был потоплен у берегов Чили, а Канарис интернирован. В лагере он пробыл недолго — совершил дерзкий побег и добрался до Германии через Аргентину и Голландию. В 1916 г. управление морской разведки отправило его с секретной миссией в Испанию, где он успешно провел вербовку агентов среди рабочих и служащих морских портов, развернул крупномасштабную агентурную сеть и являлся одним из организаторов снабжения подводного флота Германии с территории Испании и Португалии.

С февраля 1919 по март 1920 г. Вильгельм Канарис исполнял обязанности адъютанта военного министра Густава Носке и принимал активное участие в формировании Добровольческого корпуса. Во времена Веймарской республики был участником антиправительственного восстания 20марта 1920 г., так называемого Капповского путча.

После принятия 23 марта 1921 г. «Закона о рейхсвере» занимал различные штабные должности в военно—морском ведомстве при министерстве рейхсвера. Впоследствии перешел на флот, командовал линкором «Силезия».

1 января 1935 г. адмирал Эрих Редер, главнокомандующий военно—морским флотом Германии, назначил Канариса начальником управленческой группы военной разведки и контрразведки при военном министерстве. В абвер пришел человек с собственным видением проблемы и задач, стоящих перед разведкой. Вскоре четырехэтажное здание на Тирпицуфер 74/76, штаб—квартиру абвера в Берлине, стали называть «лисьей норой», а его хозяина — «хитрым лисом германской разведки». К 1938 г. ведомство Канариса стало называться Управление Аусланд/Абвер/ОКВ, но изменилось не одно только название: были сформированы новая многоступенчатая структура и, что важнее всего, система разведки.

С 1938 по 1944 г. центральный аппарат военной разведки и контрразведки ОКБ состоял из 5 основных отделов:[3]

1. Абвер–1 занимался сбором развединформации о военно—экономическом потенциале стран вероятного противника;

2. Абвер–2 проводил диверсионные операции за рубежом и в тылу воюющих с Германией стран. Диверсионное спецподразделение «Бранденбург–800» подчинялось непосредственно руководителю этого отдела;

3. Абвер–3 отвечал за организацию контрразведки в трех составных частях вермахта и за границей;

4. Иностранный отдел совместно с МИД Германии курировал разведдеятельность военных атташе за границей и нелегально обеспечивал проведение секретных операций кригсмарине за рубежом;

5. Отдел «Ц» — центральная картотека и архив.

В 1940 г. Адольф Гитлер произвел Канариса в адмиралы военно—морского флота, отмечая тем самым его вклад в реализацию военно—политической стратегии Третьего рейха. Канарис принимал активное участие в разработке и осуществлении операции «Барбаросса».

Канарису было 48 лет, когда он возглавил разведку. Внешне, несмотря на свежесть лица, он выглядел старше, потому что его волосы были уже совершенно белыми. Вскоре среди тех, кто с ним имел дело, за Канарисом закрепились клички «Седой старец», «Седой». Это можно легко понять, потому что Канарис зрелостью своих решений и сдержанностью, с которой он обычно преподносил их, производил впечатление мудрого старика. Он ни с кем не откровенничал, его манера выражаться была, — по словам человека, который работал вместе с ним в Сопротивлении против Гитлера, — «эклектичной». У него были все основания скрывать от окружающих свои истинные взгляды. Мы уже знаем, что Канарис не принадлежал к тем, кто осудил национал—социализм с самого начала. В какой момент он осознал, что гитлеризм — это не преходящее явление, которое можно преодолеть нормальными политическими средствами парламентской системы, а что речь идет о феномене, угрожающем самому существованию Германии и даже Европы, нам не известно. К тому времени, когда он стал начальником разведки, это осознание в нем уже созрело. Бойкот, объявленный евреям, и преследование всех «неарийцев», принимавшее все более беззаконные формы, его наблюдения, сделанные 30 июня предыдущего лета, и то, что он случайно узнал о всем масштабе осуществлявшихся убийств и жестокостей, совершенных в этот и последующие дни, — все это было достаточным, чтобы развеялись его сомнения в том, что Гитлер и его паладины никогда не «полиняют», об этом не могло быть и речи. Однако он все еще пользовался — не в последнюю очередь из—за нападок, которые в прошлом с таким шумом обрушивались на него со стороны левых, — у руководителей НСДАП репутацией «надежного человека», и Канарис не считал нужным преждевременно поколебать это мнение. Потому что ему с самого качала стало ясно, какое орудие власти ему дали, поставив во главе отдела разведки в авторитарном государстве, все заметнее идущем в сторону тоталитаризма.

Когда Канарис в конце 1934 г. ушел из морского флота, чтобы принять руководство разведкой, он уже далеко перерос задачу, которой посвятил себя в 1920 г., а именно: всеми силами содействовать восстановлению германского флота. Это не означало, что он, как потом утверждали некоторые из его товарищей по флоту, «дезертировал» из морского флота. Скорее, все было наоборот. Назначение на пост коменданта крепости Свинемюнде осенью 1934 г. подтверждало, как уже говорилось, что, по мнению и воле тех, кто был ответственным за продвижение по службе во флоте, карьера Канариса в морском флоте достигла наивысшей точки, если только не превысила ее.

Те, кто так решили, были не совсем и неправы. Конечно, Канарис в высшей степени оправдывал себя как в должности первого офицера, так и на посту начальника штаба морского ведомства на Северном море и, наконец, как командир «Силезии». Но если мы представим себе Канариса в конце 1934 г., то вряд ли найдем в нем те специфические качества, которые должны быть у командующего эскадрой или флотом. Конечно, в нем не было недостатка мужества, — то, что он обладал не только природным, но и в еще большей степени гражданским мужеством, он сотни раз доказывал на посту начальника разведки, — но мы не находим у него той беззаботности и непринужденности, той степени безрассудной смелости, которые должны быть у командующего флотом или кавалерийским полком. Он был по натуре человеком, который привык все тщательно взвешивать, и его деятельность в 20–е годы, которая в неясной политической ситуации становления республики обязывала его снова и снова принимать экстренные решения, маскироваться, изворачиваться и хитрить, еще более усилила это прирожденное качество. Один товарищ тех лет рассказывает, что эта его черта характера проявлялась даже в парусном спорте: «Канарис плыл всегда на полном ветру, с надутыми парусами».