Бруно Нардини - Жизнь Леонардо. Часть первая.

Дядюшка Франческо был единственным настоящим другом маленького Леонардо. Он долгие часы проводил вместе с мальчиком, раскрывая ему тайны природы: свойства трав, привычки животных. Все это дядюшка Франческо знал не умозрительно, а из своих наблюдений и из опыта, передававшихся из поколения в поколение.

В своем трактате о полете птиц Леонардо часто вспоминал о коршуне. Он не только зарисовывал эту птицу, но и говорил о том значении, которое она сыграла в его жизни. Коршун стал для него как бы предвестником судьбы.

Одна из редких встреч матери с сыном в узком переулочке селения Винчи. Катерина, жена Аккаттабриги, вырвалась из своего домашнего «плена», чтобы хоть на миг обнять маленького Леонардо, который недоумевает, кто же эта женщина.

Тем временем в доме деда семья сера Пьеро да Винчи готовится навсегда уехать из Винчи во Флоренцию.

Флоренция

Во Флоренции хлебом насущным для Леонардо стали музыка и грамматика, флейта и латынь.

Последним воспоминанием о Винчи — когда уже спускались на лошади по каменистой, извилистой дороге — был прощальный взгляд дяди Франческо, стоявшего у дверей отчего дома.

Теперь молчание полей сменилось шумом города. Уже на рассвете ремесленники открывали свои лавки, и до заката на улицы выплескивался скрежет металла, удары топоров и кувалд, скрип канатов, шипение кузнечных мехов, рушили старинные дома-башни, и на их месте возводили дворцы.

Тогда Флоренция еще была маленьким городом. Брунеллески только начал строить дворец для богатого торговца Луки Питти по ту сторону реки Арно, на склонах холмов Боболи, а Микелоццо едва успел завершить дворец-крепость для Козимо Медичи.

Город приходил в себя и набирался сил после финансового краха некоторых своих торговых компаний и банков, потерявших многовековую монополию на рынках шелка и шерсти. Многие фабрики не выдержали конкуренции с иностранными компаниями и были закрыты.

Флорентийцы больше не верили в процветание ремесел и торговли. Они предпочитали вкладывать капиталы в более надежные предприятия, прежде всего в недвижимую собственность. Все, кто мог, покупали землю и строили дома. Это требовало не только денег, но и смелых архитектурных решений.

Во Флоренции жили и работали все, кому XV век обязан своим великолепием: Донателло, Брунеллески, Фра Филиппо Липпи, Беноц-цо, Росселлино, Микелоццо, Паоло Учелло, братья Поллайоло, Лука делла Роббиа, Мино да Фьезоле, Лука Синьорелли.

И над всеми, бдительный и вездесущий, правил не правя старый Козимо Медичи.

Точно эпидемия, распространилась по Флоренции страсть к античности и гуманитарным наукам. Грек румынского происхождения Джорджо Джемисто Плетоне основал в городе платоновскую академию в подражание и по примеру академии, существовавшей в древних Афинах. Во Флоренцию отовсюду стекались ученые мужи, приглашенные Козимо Медичи для преподавания греческого языка. Тогда сформировалось и утвердилось мировоззрение таких выдающихся людей, как Марсилио Фичино, который стремился примирить христианскую доктрину с учением Платона, Кристофоро Ландино, Аньоло По-лициано, Джованни Пико делла Мирандола и Леон Батиста Альберти, прозванного за свою ученость и любовь к классической архитектуре флорентийским Витрувием.

В атмосфере творчества прошли детские годы Леонардо; здесь, во Флоренции, он впервые встретился с людьми высокой культуры, это окончательно повлияло на выбор его жизненного пути.

«В математике он за несколько месяцев столь преуспел, что вступал с учителем в споры, нередко ставя его в тупик», — писал Вазари.

Но Леонардо влекло к себе искусство.

Отец твердо решил, что Леонардо тоже станет нотариусом, сером, как и все в семействе Винчи, начиная с Гуидо, первого сына сера Микеле да Винчи, который в 1339 году, при герцоге Афинском, удостоверил своей нотариальной подписью государственный договор.

Убежденный, что так и будет, сер Пьеро не следил за формированием интересов сына. Между тем сам Леонардо уже начал понимать, в чем его истинное призвание. Он любил бывать один, заходить в мастерские художников и ремесленников, любоваться их работой, привлеченный и красотой картин и замысловатым устройством инструментов. В то же время он испытывал неприязнь к схоластической, школьной премудрости. Случалось, он возражал учителю, подвергая сомнению его слова, ведь дядя Франческо учил его брать уроки у природы, проверять все на опыте, а учебники выводили все из абстрактных утверждений Аристотеля.

Леонардо один, без чужой помощи продолжал изучать жизнь животных и растений. В садах и огородах Флоренции, на берегу Арно и Муньоне он ловил насекомых, рыб, птиц, собирал цветы и листья. А чтобы запомнить вид и форму, зарисовывал их в записной книжке.

Сер Пьеро не подозревал, что Леонардо увлекается искусством. Альбиера знала о пристрастиях Леонардо, но не осмеливалась рассказывать о них практичному, а главное очень вспыльчивому мужу.

Во Флоренции тех лет достаточно было переступить порог любой церкви, чтобы увидеть за работой живописцев. Стоило лишь посмотреть вокруг, и вы могли увидеть, как трудятся архитекторы и скульпторы.

С недавнего времени по заданию Козимо Медичи в мастерских художников, особенно же — Аттаванте и Герардо, иллюстрировались миниатюрами книги. Библиотека Медичи пополнилась драгоценнейшими документами и могла теперь соперничать с библиотекой высокообразованного венгерского короля Матвея Корвина.

Но вот летом 1464 года Флоренцию облетела весть о кончине Козимо Медичи.

Сразу же в городе повеяло фрондой. Знать Поджо стали плести сети заговора против знати из Пьяно. Флорентийцы со страхом следили за возобновившейся враждой партий.

Спустя два года заговорщики во главе с Лукой Питти, Аньоло Аччаюоли, Никколо Содерини и неким Диотисальви Нерони, который был одним из ближайших друзей Козимо Медичи, решили выступить против сына Козимо, прозванного Пьеро Подагрик.

Они задумали вооружить своих сторонников и собрать их под свои знамена на окраине Флоренции. Оказать им поддержку должно было войско феррарцев под командованием герцога Эрколе д'Эсте.

В последний момент Пьеро предупредили о заговоре, и он, хотя и был тяжело болен, повелел немедля нести себя на носилках с виллы Кареджи во Флоренцию.

Враги разгадали маневр Пьеро и устроили ему засаду. Но сын Пьеро, семнадцатилетний Лоренцо, который во главе небольшого вооруженного отряда шел впереди, вовремя заметил заговорщиков, притаившихся в кустах. Чтобы не возбудить их подозрений, он продолжал идти вперед, а сам предупредил отца об опасности, и тот вернулся в свой флорентийский дворец на виа Ларга другим путем. Сразу же сторонники Пьеро нотабли Пьяно при поддержке народа перешли в контрнаступление.