Прасковья Мельгунова-Степанова - Дневник. 1914–1920

Много внимания в дневниках уделено росту патриотических настроений не только среди представителей бюрократии, но и в обществе. Автор весьма проницательно отмечает рост шовинизма, который постепенно стал подменять подлинный патриотизм. Несмотря на то что в литературе подобные явления часто связывают с ухудшением ситуации на фронте в 1915 г., дневниковые записи фиксируют шовинистические эксцессы в Москве уже с самого начала войны. Это также подтверждают сведения из других архивных документов.[17]

Кроме того, Мельгунова-Степанова отмечает большую роль общественных организаций, особенно Всероссийского земского союза, в деле помощи больным и раненым воинам. В историографии этот вопрос уже изучен.[18] Однако большинство специалистов изучало его либо в контексте истории изучения предпосылок Февральской революции, либо истории Первой мировой войны. При этом не всегда была ясна роль этой организации в системе тылового обеспечения российской армии, порядок ее финансирования и др. Публикуемые дневники восполняют этот пробел.

Автор дневников подробно излагает противоречивый характер взаимоотношений этих организаций с представителями государственных учреждений. «Формалистика заела – лазарет у Шуберта готов, подали заявление, прислали врача, а раненых по их закону через три дня!»,[19] – пишет Мельгунова-Степанова 27 августа 1914 г. Столь же негативно она подчас характеризует деятельность Всероссийского земского союза и ее руководителя, князя Г. Е. Львова. Так, 15 сентября 1914 г. имеется запись: «А когда С. через Полнера обратился к Львову, чтобы Земский союз дал перевязочный материал, то в ответ получил: “Да, мы дадим, но должны раньше запросить военное ведомство”, – т. е. тех самых, которые три недели ничего не давали. Удивительный бюрократизм!»[20] Иронизирует она и над поведением князя при встречах с императором.

В общественно-политических условиях 1914 г. иной линии поведения у руководителя Всероссийского земского союза не было. Об этом автор дневников не могла знать. Князь Львов был известен в Департаменте полиции своим «крайне либеральным направлением с начала 1900-х годов, причем его вредная деятельность ярко проявилась в 1905 г.».[21] Принимая во внимание, что организация почти на 90 % финансировалась казной, ее руководитель был вынужден не только прекратить в том году оппозиционную деятельность, но и отчитываться перед монархом.[22] Снова стать одним из лидеров оппозиции он смог только год спустя, когда начался политический кризис.

Не менее интересны и записи, относящиеся к периоду Февральской и Октябрьской революций и Гражданской войны. Они существенно расширяют и дополняют представления по этому весьма драматическому периоду отечественной истории. Особенно интересны сведения о межпартийной борьбе за власть в Москве после Февральской революции. Подняты и такие сложные сюжеты, как финансирование германскими властями большевистской партии. Последняя проблема до сих пор вызывает дискуссии в историографии. Для специалистов, интересующихся социально-экономической историей, представляют интерес и данные Мельгуновой о ценах на продукты питания в Москве, порядке ценообразования за квартплату и пр.

Таким образом, дневниковые записи, охватывая сравнительно небольшой период отечественной истории, раскрывают различные явления и события многогранно. В силу этих обстоятельств, думается, они представляют интерес для широкого круга специалистов.

Научно-справочный аппарат издания включает введение, научные комментарии и текстуальные примечания, аннотированный именной указатель. Предисловие состоит из двух частей: историко-биографического очерка и археографического предисловия. Комментированию подлежали, главным образом, упоминаемые в дневниках организации, а также события, особенно если они требовали уточнения или источниковедческого анализа. При комментировании учитывается и то обстоятельство, что к некоторым событиям или явлениям общественной жизни автор снова возвращается. В таких случаях есть система перекрестных ссылок. Даты приведены по старому стилю, для событий международного характера в скобках указаны старый и новый стиль, при комментировании записей, сделанных после февраля 1918 г. указан также в скобках новый стиль.

Часть текстуальных примечаний сделала сама Мельгунова-Степанова. Они публикуются без каких-либо оговорок. Если примечания сделаны редактором, то после них в скобках следует запись: «примеч. ред.». В текстуальных примечаниях редактором отмечены случаи правки карандашом (они, как отмечалось выше, сделаны С. П. Мельгуновым).

Автор дневников, опытный редактор, делала записи почти без ошибок, аккуратным ровным почерком. В тех случаях, когда она исправляла слова или часть слова, в подстрочных примечаниях курсивом исправления отмечены и оговорены. На полях тетради она указывала только даты, которые подчеркнуты. В публикации они расположены справа над текстом и также выделены курсивом. Кроме того, курсивом выделены все подчеркивания в подлиннике текста. Какие-либо другие пометы на полях отсутствуют. Публикуемый текст дневников сверен с оригиналом и публикуется согласно правилам современного правописания, стилистические особенности сохранены. Сокращения раскрываются в квадратных скобках, за исключением единиц счета: времени, веса, денежных единиц и др. Если точно нельзя раскрыть сокращение, то редактор его оставил без изменений. К таковым относится, например, часто встречающееся сокращение имени Мельгунова «С.». Есть вероятность, что это «Сережа» (так Мельгунова-Степанова его обычно называла, как это видно из ее писем друзьям). Однако нельзя быть полностью уверенным, что это не «Сергей», особенно в тех случаях, когда приведены какие-либо данные о контактах с коллегами или знакомыми. Поэтому в данном случае сокращение осталось без изменений. Очевидные опечатки (крайне редко встречающиеся) исправлены и не оговариваются в текстуальных примечаниях.

Тетрадь первая

19 июля 1914–30 ноября 1917

Объявлена война Германией России. Мобилизация началась дня за два. Сбор лошадей и людей. Ездил сегодня Поляков[23] – говорит, много бестолочи. Три дня таскали, никто ничего не знал. Измучились. Эпизоды: 1) с лошадью, не давшей смотреть зубы, – старуха, уводя ее: «пойдем, батюшка»; 2) добровольцу, желавшему пожертвовать лошадь: «комиссия подарков не принимает», он: «отдаю за 20 руб.», они: «берем за 50 руб.», так за 50 р. и взяли. Лошадь 3000 руб. стоила. В деревнях плач, подъема нет.