Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

— Ответственность Геринга за все эти дела трудно отрицать. При своем кажущемся добродушии он являлся таким же деятельным созидателем этой дьявольской системы, как и прочие. Кто, кроме Гитлера, лучше него знал о том, что происходит, или имел больше возможностей влиять на развитие событий… Более века назад Гете сказал о немцах, — что придет день, когда судьба покарает их, «покарает, ибо они обманывают себя и не желают быть тем, кем они являются. Грустно, что они не ведают притягательности правды, отвратительно, что мгла, дым, неистовство и бесстрашие так милы их сердцу, печально, что они простодушно подчиняются любому безумному негодяю, который обращается к их самым низменным инстинктам, который поддерживает их пороки и учит их понимать национализм как исключительность и жестокость».

Сэр Хартли сделал паузу, перевел строгий взгляд на обвиняемых и, остановив его на Геринге, продолжил:

— Это был глас провидца, ибо вот они — эти безумные негодяи, которые творили те самые дела.

Выходя из зала суда после окончания заседания, Геринг бросил Риббентропу:

— Ну вот, видели? Это все равно как если бы мы не проводили никакой защиты.

— Да, это было пустой тратой времени, — согласился тот.

Обвиняемым было предоставлено право произнести последнюю речь, прежде чем судебное разбирательство завершится, и 31 августа 1946 года Герман Геринг спокойно, но выразительно отклонил все выдвинутые против него обвинения.

— Я никогда не отдавал распоряжений об убийстве хотя бы одного человека, не приказывал совершать какие-либо иные злодеяния и не мирился с ними, если имел власть и информацию, чтобы им противодействовать, — сказал он. — Я не хотел войны и не способствовал ее началу. Я делал все, чтобы предотвратить ее при помощи переговоров. После начала войны я делал все, чтобы одержать победу… Единственным мотивом, который мною двигал, была горячая любовь к моему народу и желание ему счастья и свободы. И в этом я призываю в свидетели всемогущего бога и моих немцев.

Прошел целый месяц, прежде чем судьи вынесли свои вердикты. За это время Герман Геринг отдохнул и был в состоянии спокойно общаться со своими товарищами — обвиняемыми военными преступниками. Но теперь над всеми ними нависла тень приговора, и каждого тянуло в свою камеру, чтобы там в одиночестве подумать над собственными печальными перспективами. Встречаясь, они устраивали перебранки, обвиняя друг друга в грехах режима. И, видимо, из-за того, что Геринг, казалось, совершенно не терзался своим будущим, не страшился грядущего приговора, больше стали нападать на него.

— Кто же тогда несет ответственность за все эти разрушения, если не вы? — вскричал как-то фон Папен. — Ведь вы были вторым человеком в государстве. Или в этом никто не виноват? — он указал рукой на руины Нюрнберга за окном столовой.

— Ну а почему бы вам не взять на себя ответственность? — спросил Геринг. — Вы ведь были вице-канцлером.

— Я взял свою долю ответственности! — взорвался фон Папен. — А вы? Вы не взяли на себя вину ни за что! Все, что вы делаете — только произносите напыщенные речи. Это бесчестно!

Геринг только посмеялся над ним. Видимо, именно эта манера так раздражала некоторых его союзников. С тревогой ожидая решения своей судьбы, они начинали кипеть от злости в присутствии человека, который мог ждать страшного конца так спокойно, который отказывался выпускать из глубины души свой страх, который и теперь так же твердо противостоял своим обвинителям, как и в начале процесса, десять месяцев назад.

30 сентября 1946 года обвиняемых вновь собрали в зале суда, чтобы они услышали обоснование приговора. Члены Международного трибунала стали по очереди зачитывать вердикты, и их выступления превратились в оглашения одного длинного и жуткого перечня нацистских преступлений, спланированных агрессий, нарушенных соглашений, зверств, массовых убийств. Когда судьи закончили, был уже полдень, и обоснование приговоров каждого из обвиняемых было перенесено на следующий день. Их отвели обратно в камеры, где они провели еще одну томительную ночь.

Следующим утром, 1 октября, Герман Геринг был вызван первым и, встав за кафедру перед членами трибунала — его ярко-синие глаза смотрели прямо, в никуда, — стал слушать лорда-судью Лоуренса, читавшего обоснование его приговора:

— С самого момента своего присоединения к партии в 1922 году и принятия руководства организацией штурмовых отрядов, СА, Геринг являлся советником, активным доверенным лицом Гитлера и одним из главных лидеров нацистского движения. Как политический представитель Гитлера, он сыграл важнейшую роль в процессе прихода национал-социалистов к власти в 1933 году и несет ответственность за усиление этой власти и рост военной мощи Германии. Он создал гестапо и организовал первые концентрационные лагеря, передав их в 1934 году Гиммлеру; руководил политической чисткой сторонников Рема в этом же году и подстроил грязные скандалы, которые закончились удалением фон Бломберга и фон Фрича из армии… Он являлся центральной фигурой во время аншлюса Австрии, его «телефонным руководителем»… В ночь перед вторжением в Чехословакию и поглощением Богемии и Моравии, на переговорах между Гитлером и президентом Гахой, он угрожал разбомбить Прагу, если Гаха не подчинится… Он командовал люфтваффе в ходе нападения на Польшу и во всех последующих агрессивных войнах… Материалы дела Геринга полны его признаний в причастности к использованию принудительного труда… Он подготовил планы по ограблению советской территории задолго до войны с Советским Союзом.

Геринг преследовал евреев, особенно после ноябрьских беспорядков 1938 года, и не только в Германии, где он взыскал миллиард марок штрафов, как повсюду утверждалось, но также и на захваченных территориях. Его собственные высказывания обнаруживают, что при этом он преследовал прежде всего экономические интересы — как заполучить собственность евреев и как исключить их из экономической жизни Европы… Хотя уничтожением евреев заведовал Гиммлер, Геринг был далек от того, чтобы при этом оставаться безучастным или бездеятельным, несмотря на высказанные им здесь торжественные заявления…

Ничего не возможно сказать в смягчение его вины. Ибо Геринг часто, а на самом деле почти всегда сам был движущей силой, был вторым в государстве после своего вождя. Он являлся зачинщиком войны как политический и военный лидер; он был руководителем программы по использованию принудительного труда и создателем программы по угнетению евреев и людей других национальностей у себя на родине и за рубежом. Все эти преступления он откровенно признал. По некоторым отдельным моментам могут иметься расхождения с его показаниями, но в общих чертах его собственных признаний более чем достаточно для утверждения его виновности. Его вина уникальна по своей чудовищности. В материалах дела не нашлось никаких оправданий для этого человека. Мы находим его виновным по всем четырем пунктам обвинительного акта.