Александр Жевахов - Кемаль Ататюрк

Предложенное российским читателям подробное жизнеописание Мустафы Кемаля Ататюрка, написанное известным французским историком-тюркологом, профессором Сорбонны Александром Жеваховым, раскрывает многие неизвестные ранее нашим соотечественникам детали биографии и важные эпизоды жизни и деятельности этого «Человека XX столетия».

55-летний Александр Жевахов родился и живет в Париже, закончил престижную Национальную школу администрации (ЕНА). В течение пяти лет был советником министра обороны Мишель Альо-Мари, а теперь, когда она заняла пост главы МВД, стал заместителем директора ее кабинета. Потомок морских офицеров, возглавляет Российское морское собрание во Франции.

Александр Жевахов принадлежит к обрусевшему в начале XVII века грузинскому дворянскому роду, однако князем себя не считает. Он регулярно бывает в России и на вопрос: кем он больше себя ощущает — французом или русским, отвечает: «Конечно, мой национальный гимн „Марсельеза“, но я — православный, с детьми говорю по-русски, даже если они мне отвечают по-французски. Да, я — француз, но не забываю, что я и русский».

Оценки автора произведения во многом расходятся с теми, которые были сделаны советскими историками этого периода и биографами Ататюрка в упомянутых нами выше исследованиях. Тем интереснее, надеюсь, будет читателям познакомиться с одной из ключевых фигур мировой истории начала XX века, периода возникновения на обломках империй новых национальных государств.

Почетный член Турецкого научного общества им. Ататюрка, профессор ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БУНТАРЬ

Глава первая

ВРЕМЯ РАЗОЧАРОВАНИЙ

Век начался для Саид-бея удачно. Мог ли он сетовать на что-то? Сын личного казначея султана, Саид-бей только что получил маршальский жезл, выдвинувшись, таким образом, в первый ряд правительственной иерархии Османской империи, наиболее привилегированных, высокопоставленных чиновников, элиты из элит.

Саид-бей работает несколько часов в неделю в Высшем совете здравоохранения, созданном в 1838 году султаном Махмудом II для более эффективной борьбы с эпидемиями. В истории Османской империи Махмуд останется как первый выдающийся реформатор. Когда он пришел к власти в 1808 году, империя вступила во второй век упадка. Былое могущество империи султана Сулеймана Великолепного[4] было утрачено под влиянием политики европейских держав, а также в результате инертности последующих правителей.

Махмуд решил действовать немедленно, заимствуя опыт западных держав, которого так недоставало его империи. Так, он ликвидировал янычар, составлявших в течение длительного времени ударные войска османской армии, но постепенно превратившихся в неконтролируемые отряды. Они были казнены в 1826 году на площади Атмейданы. Отряды янычар были заменены современной армией «по европейскому образцу». Султан покинул старый дворец Топкапы и поселился на Босфоре во дворце Долмабахче, обставленном по-европейски. Махмуд провел коренную реорганизацию государственного аппарата: появились чиновники нового типа, получившие образование в лучших европейских школах, владеющие иностранными языками, направляемые на работу в посольства с целью лучшего ознакомления с зарубежными странами, наконец, получающие зарплату вместо традиционных вознаграждений. Саид-бей — детище реформ султана Махмуда.

Если верить его визитной карточке, он обучался деловому общению на французском языке в Коммерческом училище, а также изучал литературный турецкий и искусство перевода в привилегированном султанском лицее в Галатасарае. Как и вся османская элита, Саид-бей получил высшее образование в этом лицее, созданном по инициативе Наполеона III. Работа отнимала у Саида не более двадцати часов в неделю, поэтому он с удовольствием занимался переводами на турецкий язык детективных романов для султана Абдул-Хамида II.

Абдул-Хамид увлекался чтением детективных романов, проявляя к ним профессиональный интерес. В 1878 году, через два года после вступления на трон, он распустил парламент и отменил конституцию, хотя текст ее продолжали публиковать в императорском альманахе. Он не был обскурантом — его правление отмечено многими прогрессивными реформами, — но был нетерпим ко всему, что хоть как-то стесняло его султанскую власть. В феврале 1878 года, когда русские войска вторглись в империю и угрожали столице, один из депутатов, простой булочник, заявил ему: «Вы решили узнать наше мнение слишком поздно. Вам следовало бы посоветоваться с нами, когда еще можно было избежать катастрофы. Парламент снимает с себя всякую ответственность за ситуацию, сложившуюся не по его вине».

Абдул-Хамид, крайне подозрительный, создает в империи гигантскую сеть информаторов, стремясь защитить свой трон от любых врагов: могущественных европейцев, сторонников конституции и националистов. Национальные права — вот идея, которую Абдул-Хамид, как и его предшественники, не может понять. В империи султаны никогда не ставили ни одну из наций в привилегированное положение, в том числе и турецкую: империя должна быть многонациональным сообществом, и, будучи мусульманином, можно было добиться успеха на государственной службе, будучи албанцем, греком, армянином, арабом, черкесом, курдом. Парадоксально, но турки-анатолийцы считались презренной популяцией, чернью. «Назвать турком жителя Османской империи, — отмечал еще в 1840 году Франс Жуаннен, — это означало нанести ему глубокое оскорбление». И тем не менее Греция, Босния и Герцеговина, Румыния, Болгария, Кипр непрерывно добивались от султана национальных прав. Кроме того, за национальные права выступали и европейские державы, защищая соглашения, заключенные с Османской империей в период ее процветания и предоставляющие иностранцам право занимать должности, иметь своих судей и пользоваться налоговыми льготами. Впервые подобные льготы-капитуляции были предоставлены Сулейманом Великолепным для привлечения французских коммерсантов в османские порты.

Саид-бей служил султану, как его отец предшественнику Абдул-Хамида, но без особого воодушевления. Чтобы противостоять амбициям европейских держав и угрожать Франции, Великобритании и России, колонизировавшим множество мусульманских народов, Абдул-Хамид стал проводить панисламистскую политику, памятуя о титуле халифа[5], возобновленном одним из его предшественников, султаном Селимом I Грозным в 1517 году (Селим I вернул звание халифа после завоевания Египта). Абдул-Хамид решает построить железную дорогу, соединяющую Стамбул с Хиджазом — священными местами ислама. Саид-бей вносит свою лепту в этот грандиозный проект, жертвуя несколько пиастр! Высокопоставленный чиновник делает все что следует, но ничего более. Впрочем, Саид уважает религиозные праздники и не работает по пятницам, но в то же время не колеблясь направляется в кафешантан в этот день, предназначенный для Аллаха, а в дневнике скрупулезно отмечает количество выпитой анисовой водки, забывая упомянуть о посещении мечети.