Ролан Быков - Я побит - начну сначала!

«А знаешь, я ведь, в сущности, эту роль протанцевал», - сказал как-то Ролан. И действительно, пластику его героя в «Шинели» не забудешь. Быков придавал первостепенное значение пластике всегда, во всех ролях.

Гоголь пишет, что Башмачкину «забралось уже под пятьдесят». Быков был легок, подвижен, хорошо координирован. В роли он суетлив в своих движениях, боится встать не на ту клеточку в жизненных шахматных играх. Радуется жизни и в то же время все время опасается, что и эту едва заметную окружающим «вольность» могут расценить как вызов, поэтому прячет ее от греха подальше.

Кульминация фильма «Шинель» - сцена у «значительного лица». К этому «значительному лицу» по совету доброго знакомого и приходит Акакий со своей бедой в надежде на помощь в поисках украденной шинели. От робости перед таким лицом Акакий теряет дар речи, суетится, а когда генерал «возвел на него голос», почти лишается рассудка. Быков придумал в этой сцене стягивать с себя сюртук, предлагать ему свое жалкое одеяние, трепеща от страха и ужаса, как бы защищаясь им от гнева «его величества». Это, по сути, пантомима. «Вот, возьмите, да не только сюртук, жизнь мою. Как я посмел, право, того... побеспокоить вас существованием своим».

Почти в бреду Акакий - Быков добрался до дома и слег. Горячка, гибель. Гоголь пишет: «Исчезло существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное». Далее в повести рассказ о том, что в городе по ночам стал показываться мертвец в виде чиновника, сдиравший с плеч шинели, не разбирая чина. Сцену эту снимали днем. С перекошенным лицом и диким хохотом Акакий ухватил за воротник «значительное лицо». Генерал чуть не умер от ужаса: «Твоей-то шинели мне и нужно! Не похлопотал об моей, да еще и распек, - отдавай же теперь свою!»

Режиссер и актер остались верны букве повести, сняли этот фантастический, символический конец. Быков в этой сцене страшен. «Дело мое - душа и прочное дело моей жизни». «Не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не разгореться вам любовью к Богу, не спастись вам».

Мы жили во времена атеистические, но таков мощнейший гуманистический заряд Гоголя, что он прорывается благодаря таланту создателей этого фильма.

Картину «Шинель» купила Англия. Ее премьера совпала с гастролями МХАТа в Лондоне. Рядом с рекламой театра висел плакат фильма с надписью, что в картине играет лучший актер МХАТа. Кто-то из дирекции возмутился: «Этот актер никогда не работал в нашем театре». Ответ был: «Неважно. Это хорошая реклама вашему театру».

В журнале «Искусство кино» критик Ю. Ханютин написал, что в сцене ограбления Быков натуралистичен. Но Быков слишком хорошо помнил, как в войну кричали женщины, у которых крали продуктовые карточки.

Ролью этой Ролан Быков вошел в большой кинематограф как интересный, многообещающий актер. Работа над образом Башмачкина стала одной из любимейших, из тех 113 ролей, которые довелось ему сыграть.

Среди дневников сохранились отдельные листочки с набросками статьи о Гоголевской теме (примерно 1968 год). Вот они.

Легенды о Николае Гоголе, или сто лет со дня смерти Ивана Александровича Хлестакова

В разное время, по самым разным причинам мне приходилось сталкиваться с Николаем Васильевичем Гоголем. Точнее, с его произведениями, и в основном как актеру.

В 1948 году - встреча первая. На показе самостоятельных работ я играл Пролетова в «Тяжбе».

В 1949 году - встреча вторая. Там же, на 3-м курсе в театральном училище им. Щукина, - из «Ревизора» - Бобчинского. Педагог - народный артист Е.Д. Понсова.

В 1950-51 гг. - встреча третья: там же, в училище, шлифовался для показа на дипломе отрывок «Тяжба» педагогами: засл. артистом В.Г. Кольцовым и ректором училища нар. артистом Б.Е. Захавой.

В 1951 г. - встреча четвертая: в студии Бауманского дома пионеров, которой я тогда руководил, мне пришлось ставить большой двухактный вечер «Н.В. Гоголь» - из произведений Н.В. Гоголя, его писем и высказываний современников.

В 1953-55 гг. - встреча пятая: в Московском ТЮЗе засл. деятель искусств П.В. Цетнерович ставил «Ревизор» - я играл самую маленькую роль: Мишку, слугу в доме городничего.

В 1954 г. - там же - заболел актер, я срочно ввелся (на один раз) в роль Добчинского.

В 1951 г. - там же с артистом К. Назаровым к юбилею был заново сделан отрывок «Тяжбы».

В 1955 г. - подал заявку на роль Хлестакова, сыграл два акта. (Заявка осталась заявкой.)

В 1958-61 гг. - Ленфильм. Роль Акакия Акакиевича в «Шинели» А. Баталова.

И вот уже десять лет думаю о Гоголе - это стало потребностью, если не привычкой, - а конкретно о «Ревизоре».

Итак, вот уже двадцать лет с Гоголем - юбилей. И за эти двадцать лет удивительная эволюция - от убеждений школяра, который все знает о Гоголе, через все годы актерских поисков на всех этажах творческих бдений, до убеждения в том, что нет более странного и фальсифицированного явления, чем (мое) наше представление о Н.В. Гоголе.

Ход моих размышлений, весьма доморощенных и, наверно, сугубо индивидуальных, напоминает мне работу археолога, разуверившегося в самых распространенных гипотезах и по крупице стремящегося восстановить факт, документ, фреску, сосуд - в первоначальном виде.

РОЛЬ АКАКИЯ АКАКИЕВИЧА. ДНЕВНИК СЪЕМОК И РЕПЕТИЦИЙ

Пробы

Более всего, по-моему, Баталов хотел снимать Алексея Быкова, затем Крымова или меня. Алексей очень занят в театре. На пленку пробовали Крымова, Евстигнеева и меня. Перед фотопробой смотрел фото Крымова — не понравилось, типичная хрестоматия — «несчастненький». Я представил себя «несчастненького» полтора часа на экране — и ужаснулся за зрителя.

Садился на грим, Акакий был чужим абсолютно. Ни единой мысли в голове. Казалось, что у него может быть любое лицо.

Стали искать глаза. Какие? Пришло в голову — ребенка. И вообще он «дите». И когда Белла Каплан (удивительный человек, настоящий энтузиаст) одела меня, я увидел себя, сделал короткие рукава — и все в принципе стало ясно: «Это трудно объяснить — ребенок!» Нелепый, старый, вернее, без возраста человечек, очень скованный, уютный в полуприбранности, беззащитный от бесхитростности, а не от слабости, несчастный из-за непонимания своего разнесчастного положения.

Основная краска - застенчивый, детски-безоблачный и детски-озабоченный человечек. Внимательный и пр.

Прорвало. В голову полезли решения и фантазии. Особенно по центральным сценам — там, где он объективно живет в ужасных условиях (он не понимает), в самых ужасных сценах экономии, даже «хитрит» (тем бесхитростнее, чем может быть бесхитростен человек, перехитривший сам себя!). Ощущение своей незначительности — это не пришибленность, это огромное почитание окружающих, это огромная застенчивость, это боязнь потревожить.