Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны

Занятно. Гитлер — даос? Цель — ничто, главное — движение? И все же западный телеологический архетип мышления так просто в покос не оставит. Движение — куда, для чего? Канетти обзывает Гитлера "рабом превосходства". "Маниакальное стремление превосходить связано, как я показал в "Массе и власти",[10] с иллюзией дальнейшего роста (Выд. — Э.Канетти). Последнее же воспринимается как своего рода гарантия дальнейшей жизни". В этом пассаже к элементам психоанализа примешивается магия. Пока пирамида строится — фараон должен жить. Но жизнь вождя протекает не только под его физической оболочкой. В государствах древности и их рудиментах, традиционных обществах современности, власть и ее источник, бог-царь, были сакральны. Считалось, что жизненные функции монарха магически распространяются на жизнь государства. Теперь подобное ощущение своего тела получает название — паранойя. "Тело параноика — суть его власть, с нею вместе оно расцветет или съежится", — считает Канетти, находя подтверждение своим словам в факте того, что Гитлер старательно оберегал свои чувства от негативных впечатлений: он избегал смотреть на ужасные разрушения городов Германии, отмахивался от дурных вестей с фронта. Гитлер, несомненно, был параноиком. Но не параноиками ли были жрецы ацтеков, питая свое жестокое Солнце кровью пленников вместо того, чтобы искать выгоду в их эксплуатации? Раушнинг в этом вопросе метче. Гитлер — это "Зверь из бездны", он — "представитель иного мира, вырвавшийся в XX век из глубины веков". Где искать этот мир? Что ж, давайте посмотрим на свастику. Этот древний символ, загнутыми концами креста обозначал движение солнца. Есть свастика посолонь и обратная. Фашистское солнце восходит на Западе и катится на Восток. В этом можно искать скрытый смысл — обращение хода времен, или… это взгляд оттуда, из Зазеркалья, где левое оборачивается правым.

Здесь нам придется упомянуть оккультные увлечения Гитлера. У Раушнинга, утонченного интеллигента, воспитанного на классической немецкой философии, некоторые высказывания патрона вызывали недоумение. Раушнинг был далек от оккультных течений, пышно расцветших в начале века. Не то у Гитлера, эта тема его волновала всегда. Серьезность его отношения к магическому подтверждает, например, расправа над Штейнером, виднейшим представителем так называемой "белой магии".

Давайте на мгновение предположим, что Гитлер был адептом тайных наук. Мысль не новая. Упомянутые уже Повель и Бержье еще в 1960 году страстно отстаивал и это положение, причем основательно подкрепив его фактами. Вспомним ритуалы магии черной. В их основе всегда лежит жертва. И если в Средние Века ведьмы жертвенного младенца покупали в трущобах Праги, рискуя при этом самим стать жертвами инквизиции, то век XX, уже встав одной ногой на почву гуманизма и "прав человека", сумел предоставить новоявленным сатанистам куда больше "сырья", швыряя на жертвенники целые народы и даже расы. Концлагеря, по мнению тех же Повеля и Бержье, преследовали не одни лишь практические цели уничтожения неполноценных. "Это жертвенники, где производятся массовые человеческие жертвоприношения, чтобы склонить благоволение могуществ к делу Черного Ордена… Чем были печи Освенцима для черных магов — пекарней кровавого теста, Ритуалом!!" — восклицают увлеченные исследователи, поражаясь собственным открытиям. В этой цитате появляются слова "Черный Орден". Имеется в виду СС. Для нашего читателя, знакомого с нацизмом по фильмам да разного толка обличительным книгам, СС — это нечто вроде обряженных в черную форму фанатичных убийц с руной грома в качестве опознавательного знака. Послушаем же замысел основателя Ордена, Адольфа Гитлера: "Я открою вам секрет, — говорил он Раушнингу, — я создаю Орден, — Гитлер говорил о Бургах, школах посвящения первой ступени. — Оттуда выйдут люди второй ступени человеко-бога. Человек-бог, великолепное лицо Существа, будет подобен иконе культа. Но есть и еще ступени, о которых мне не дозволено говорить".

Тайные общества. Что ж, история кишит подобными образованиями. У них были разные цели, но объединяло их одно: тайна, ритуал, посвящения и в большинстве случаев пирамидальная иерархия. Истинность тайных учений не оспаривалась, ибо они добывались в жестоких инициациях. Для непосвященных эти знания могли остаться пустяком даже будучи разглашенными, лишь адепты, знающие, как добываются тайны, могли быть уверены в их истинности. Bсе, разумеется, погубила мода. Ордалии, как у масонов, приобрели символический характер, а посему и знание, не закаленное испытаниями, быстро померкло и стало предметом тиражирования. И вот — век XX. Гитлер и еще одно заметное лицо в истории предпринимают грандиозную попытку восстановить смысл и значение тайных обществ, расширив их внешний круг до самых границ властных полей. В Германии первая ступень посвященности совпадает с границами нации, в многонациональном Советском Союзе черта, отделяющая посвященных от профанов, проходит по краям нового типа общности — советскому народу. Сакральное знание в первом случае опирается на миф о превосходстве арийской расы, во втором — на марксистские лозунги о роли пролетариата, как могильщика буржуазии и творца нового мира. В обоих случаях исключительную роль играет Партия, руководящая и направляющая сила, это уже посвящение следующей ступени, далее круги сужаются: райкомы, обкомы, ЦК, Политбюро, и наконец — вершина пирамиды — вождь, формально как-будто бесправный, на деле же — всевластный. Партийная иерархия приходит на смену общественной. Любая светская карьера, не освященная партией, становится немыслимой, и в результате Партия, ничем, кроме взносов не обладая, владеет всем. "Поймите, собственность больше ничего не значит, — говорил Гитлер Раушнингу. — Наш социализм берет значительно глубже. Он не меняет внешнего порядка вещей, а формирует лишь отношение людей к государству, ко всенародной общности. Он формирует их с помощью партии. И я бы сказал точнее, с помощью Ордена… Они уже изменились. И здесь им не помогут ни имущество, ни доходы. Зачем нам социализировать банки и фабрики? Мы социализируем людей". Чем было чревато нарушение партийного табу? Кара, казалось бы, пустяковая, в худшем случае — отлучение. Да, с отступника всего лишь снимался покров благодати, даруемый Партией, но этот покров, подобно последнему одеянию Геракла, просто так не сходил, отлучать приходилось с кровью. Дали — взяли. Не снимается, кто виноват? Так осуществлялась селекция. С какой целью? Тут у наших вождей задачи были сходными. Созидался человек нового типа. Гитлер в 1937 году на открытии Дома немецкого искусства в Мюнхене определил его так: "Сегодня время работает на новый человеческий тип. Невероятное усилие должно быть сделано нами во всех областях жизни, чтобы поднять народ, чтобы наши мужчины, мальчики и юноши, девушки и женщины становились здоровее, сильнее и прекраснее…" Вспомним и советского "человека нового типа". Природный цикл в сотворении homo sapiens, считают наши вожди, завершен, дальнейшее развитие возможно только при участии нового мессии, который не искупляет, а поднимает природную незавершенку в лице человека до своего полубожественного статуса. Но у эрзац-богов есть один неустранимый изъян — они смертны и поэтому проверенный способ обновления через цепь смертей и рождений им недоступен. Сродное к сродному. Эрзац-боги используют эрзац этих главных таинств природы. Поэтому в инициациях и посвящениях мистерий двадцатого века слышен отзвук древних обрядов, использующих символизм смерти-воскресения. Очищаясь в клятвах и торжественных обещаниях, под гром барабанов, символизирующих присутствие Духа, в свете костров, сложенных из книг отторгнутого мира, где вместе с ложным знанием сгорает их эго, в факельном шествии приближаются к своему новому рождению неофиты. И вот, вместо россыпи никчемных непостоянных "я" рождается единое и мощное "Мы", одно на всех — эманация демиурга. Так создается народ, который можно повести к концу Истории. "Есть ли что-нибудь счастливее национал-социалистического собрания, — воодушевленно восклицал Гитлер, — где все — и докладчики и слушатели ощущают себя единым целым? Это счастье единства. С такой интенсивностью его переживали лишь общины первых христиан". И отсюда любовь к молодежи: в юношах и девушках "я" еще не успело пустить глубокие корни. "Моя молодежь", — любил приговаривать Гитлер. Остальную, особенно образованную часть немецкого общества, объявили балластом. Другой вождь, Сталин, пошел несколько дальше германского, ритуал посвящения в новую жизнь для неподатливых, "попутчиков", он расширил ордалиями Гулага. Ордалии имели типично шаманский термин "перековка". Итак, начало новому миру положено, но в отличие от работы Природы, юная Вселенная создавалась в обратном порядке. От своего венца, человека, до новых космогоний в конце. "Наступает новая эпоха магического истолкования мира, истолкования с помощью воли, а не с помощью знания. Истины не существует — ни в моральном, ни в научном смысле", — набрасывает Гитлер контуры нового мировоззрения. Собственно говоря, мировоззрения как такового больше не существует. Мировоззрение и есть мир, управляемый волей. На "Эннеады" Плотина в Германии был большой спрос. Новый человек может все. В десятки раз перевыполнить план, изменить течение рек, воспитать пшеницу. Лысенковщина в СССР и горбигерианство в Рейхе конечно же не были обскурантизмом. В этих "науках", как и в алхимии, есть две цели: внешняя, пропагандируемая, и внутренняя — известная только посвященным. Манипуляция объектом в магических искусствах — только проформа для изменения самого манипулятора. Воспитывая пшеницу, современные чародеи на самом деле разливали в обществе эликсир уверенности — "наш человек" может все. Он не раб природы, а ее господин. Но вернемся к фюреру. Приписав себе искупительную роль, освобождающую массы от бремени совести и свободы выбора, не нуждался ли он сам в искуплении, до конца ли он веровал в свое избранничество, не руководили ли им иные силы, недоступные нашему восприятию? И неужели, как не раз декларировал этот бывший акварелист, его жизнь была воплощенным служением нации? Но Бразиллаш считает, что "…имей Гитлер в распоряжении народ, который более, чем немцы, годился бы на службу его высшей задаче, он не задумался бы выкинуть Германию на свалку"[11]. На пороге катастрофы Гитлер и сам не скрывал этого. "Если войну не спасти, — говорил он Шпееру, — народ тоже должен погибнуть. Не нужно заботиться о том, что потребуется немецкому народу, чтобы влачить примитивное существование в будущем. Наоборот, все лучше уничтожить. Ибо народ оказался слабым, и будущее принадлежит исключительно восточному народу, как более сильному. Уцелели в борьбе только неполноценные, лучшие пали". Вот вам и национализм Гитлера — ширма! Как-будто можно ставить точку: Гитлер параноик и некрофил. Обещал своему народу господство и славу, не получилось — бросил, придавил, размазал. А может, бросили его самого? И вот он, словно забытый старшими ребенок стучится во все двери. С грохотом летит на пол посуда, он подходит к одной двери — слушает. Молчание. Вот он ломает игрушки — опять тишина. Мучает кошку — откликнитесь. Но в душераздирающие вопли животного не вклинивается ни единого звука ОТТУДА. Никто его не пытается остановить. Ему нужен отклик, свидетельствующий об ИХ присутствии. Отклик — заветная мечта всех жертводателей. Какой — не суть важно. А он, поверив ИМ, он заваливает Землю трупами, он приносит гекатомбы и тератомбы жертв, ни на день не остывают капища Освенцима и Бухенвальда, за короткое время он выдает столько гавваха,[12] сколько не дали все мучители мира за всю историю страданий, наконец, он отдаст на разрушение города Германии, устраивает новый потоп, истребляя при этом 300 тысяч берлинцев. И чем воздают ему — молчанием, словно и не было никогда эпифании темных могуществ. Теперь он должен умереть. И вера, что с ним умрет все, поколеблена. Вместо того, чтобы в посмертии воссесть одесную престола темных могуществ, его удел — обожженный труп и проклятия веков.