Федор Раскольников - Кронштадт и Питер в 1917 году

Клевету, во времена сталинского произвола достаточную для казни невинного человека, попрание любых законов, политические обвинения по формулам статей, добавленных в Уголовный кодекс уже в брежневские годы, спекуляцию на дорогих каждому человеку представлениях — все это продолжают держать в руках как орудия борьбы против перестройки нынешние апологеты и адвокаты сталинизма. Точь-в-точь как Трапезников и другие «идеологи» той же формации, они снова вводят в антиперестроечный лексикон заклинания об «идеалах, которые сейчас оплевываются», о вымазывании «30-40-х гг. только черной краской» и т. д. Их не смущает своеобразная логика: не троньте Сталина, потому что он в могиле и не может защищаться, но ату Раскольникова именно потому, что он не может защищаться. Они запрещают критиковать «умершего коммуниста и ученого» (имеется в виду Трапезников). При жизни да еще при должностях его и критиковали и не раз обращались в высшие партийные инстанции с требованием о привлечении его к партийной ответственности за клевету па честного коммуниста, товарища по партии (Раскольникова) и за дискредитацию постановления пленума Верховного суда о реабилитации того же Раскольникова. Кончались эти обращения каждый раз приглашением автора в аппарат Трапезникова и разъяснением ему, что он нарушает партийную дисциплину (подрыв авторитета руководящего лица).

Итак, три полосы клеветы: сначала — в сталинские годы, затем — в брежневские, наконец, во время новой перестройки. И вот что показывает история уже самой перестройки: противостоящие ей силы так просто с дороги не уйдут.

Но в русле самой перестройки не прекращалась работа по восстановлению чести и достоинства верных сынов народа, павших жертвами произвола сталинского режима, в том числе и Раскольникова. Она активизировалась в тот момент, когда возникло особенно острое ощущение, что все беды застоя (и движения, в его календарных рамках, вспять) уходят корнями в эпоху Сталина. В тот момент немало людей задумывалось над вопросом: неужели в ту пору не нашлось в партий, в обществе никаких сил, способных разобраться в сути сталинизма и выступить на борьбу с ним? Где же были воспитанные Лениным большевики, совершившие не одну революцию, на глазах у которых Сталин творил свои чудовищные преступления? Все оказались слепцами и пособниками? Где были те люди, которые олицетворяли ум, честь и совесть эпохи?

И вдруг — такой мощный голос из того, сталинского, времени! А казалось, насколько уж надежно был вытравлен из памяти, какая зоологическая ненависть была вызвана к нему в обществе, равная, может быть, той, какая владела самим адресатом Открытого письма! Тех же, у кого возникало «нездоровое» любопытство к письму и его автору, попросту прятали за решетку, изгоняли из партии, с работы… Совсем недавно это был уникальный голос. Он вооружил смелостью, мыслью, надеждой не одного из тех энтузиастов перестройки, которые не имели ничего, чтобы ответить на недоуменные вопросы.

Раскольников разбудил в нас желание (и сознание необходимости) изучить историю сопротивления, процесс идейной борьбы в партии, в обществе, опошленной и действительно очерненной Сталиным и его сатрапами. Раскольников встал перед нами как монумент, как памятник героям и мученикам этой борьбы, как урок для настоящего и на будущее. «Там ищите», — указывает он нам направление поисков, если мы желаем по-настоящему раскрыть корпи нынешних бед.

И встали из небытия не менее яркие, монументальные фигуры несгибаемых ленинцев, проявившие не меньшую отвагу в борьбе со сталинизмом, но которые не смогли подать нам голоса раньше; их духовное наследство оказалось погребенным вместе с ними, растоптанными в кровавой сталинской круговерти. Но теперь оно помогает нам решить сложные вопросы нашей истории, ставшие предметом дискуссий в партии и в обществе, раскрывает подлинный ленинизм и истинные перипетии борьбы за социализм.

Ныне возвращается в строй один из бойцов старой ленинской гвардии — X. Г. Раковский, еще в 1928 г. давший глубокий анализ формировавшегося тогда сталинизма, вскрывший корни создававшейся Сталиным административной системы с ее человеконенавистнической сутью. Пространное письмо из ссылки своему товарищу-единомышленнику он превратил, возможно, в один из первых теоретических документов сопротивления сталинизму, и ныне, через 60 лет, оплодотворяющий сделанным тогда анализом и обобщениями современную критику административной системы.

Раковский предупреждал, по какому гибельному пути ведет страну сталинское партийное руководство, о тех роковых политических и экономических ошибках, которые оно делало. Он разбирал корни усилившегося уже тогда партийного и советского бюрократизма и возможности его преодоления. Одним из таких корней считал понижение активности рабочего класса с завоеванием им политической власти. «Самым характерным в разлившейся волне скандалов — и самым опасным, — подчеркивал он, — является именно эта пассивность масс — коммунистических даже больше, чем беспартийных, — к проявлениям неслыханного произвола, который имел место, свидетелями которого были сами рабочие. Вследствие страха перед власть имущими или просто вследствие политического равнодушия — они проходили мимо без протеста или ограничивались одним ворчанием…»[4]. Партийный же аппарат того времени, считал Раковский, не выполнил своей воспитательной роли, «проявил полную неспособность, он провалился, он обанкротился»[5].

Не был никому известен до 1988 г. ярчайший документ борьбы против сталинизма — написанный большевиком-ленинцем М. Н. Рютиным в 1932 г. в виде обращения «Ко всем членам ВКП(б)» манифест образовавшейся тогда группы «Союз марксистов-ленинцев», поставившей перед собой задачу объединить все антисталинские силы для спасения страны и партии от катастрофы. «Товарищи! — начинался этот манифест. — Партия и пролетарская диктатура Сталиным и его кликой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. С помощью обмана, клеветы и одурачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опираясь на централизованный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсек и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти»[6].

Организаторы «Союза марксистов-ленинцев» рассматривали его как союз защиты ленинизма, являющийся частью ВКП(б), не противопоставляющий себя партии, а противостоящий лишь Сталину и его клике и имеющий целью устранение Сталина и его клики от руководства партией и страной. Характеризуя эту клику, манифест заявлял с полной определенностью: «Ложью и клеветой, расстрелами и арестами, пушками и пулеметами, всеми способами и средствами они (Сталин и его клика. — B. П.) будут защищать свое господство в партии и стране, ибо они смотрят на них, как на свою вотчину… Ни один самый смелый и гениальный провокатор для гибели пролетарской диктатуры, для дискредитации ленинизма не мог бы придумать ничего лучшего, чем руководство Сталина и его клики»[7].