Джадд Биасиотто - Как стать... элитой

Вы когда-нибудь читали книгу "Анатомия болезни" Нормана Казенса? Это фантастическая книга. Она вселит в вас мысль, что на свете нет ничего невозможного. У Казенса нашли смертельную болезнь, рак. Врачи сказали, что ему осталось жить всего несколько месяцев. Вместо того, чтобы пасть духом и умереть, Казенс встал и сказал: "Пошли вы все к чёрту, я не собираюсь умирать." И знаете что? Он не умер! В действительности, он до сих пор является самим воплощением здоровья, энтузиазма и бодрости. Ну разве это — не фантастика? Как я сказал, нет ничего невозможного.

Должен вам в кое-чём признаться. Я часто плачу. В действительности, я плачу чуть ли не по любому поводу. Когда Эллиот сказал «прощай» И-Ти в фильме «Инопланетянин», я не мог остановить слёзы в течение добрых десяти минут. Я был тронут до слёз, когда Бастер Дуглас вырвал титул чемпиона мира в тяжёлом весе у Майка Тайсона спустя всего несколько часов после того, как Бастер узнал о смерти своей матери в результате инфаркта. До сих пор каждый раз, когда я слышу речь Мартина Лютера Кинга "У меня есть мечта", я ничего не могу поделать со слезами.

Но больше всего меня трогают люди, мужчины и женщины, которые достигают своих целей — таких высоких, что другие люди не могут даже осознать это. Я бываю тронут до слёз, когда вижу, как люди добиваются своего вопреки всем обстоятельствам. Причём сейчас я говорю даже не только о великих людях. Да, конечно, великие люди тоже трогают меня до слёз. Как я уже сказал, меня вообще легко довести до слёз. Но сейчас я говорю об обычных и не столь обычных людях, которые добились поистине волшебных вещей в своей жизни. О тех, кто силой своего сердца и ума дошли до своего абсолютного предела и шагнули за него. Такие личности действительно трогают меня, доводят не только до слёз, но и заставляют пересмотреть многое в своей жизни. Глядя на них, мне хочется стать лучше.

Хочу дать вам один пример, чтобы вы поняли, о чём я веду речь. Оглядываясь на свою жизнь, я могу сказать, что одним из самых главных событий в ней было знакомство с Элейн МакКейн. История Элейн, как никакая другая в моей жизни, сильно повлияла на меня и не раз доводила до слёз.

Когда мы встретились впервые, она была чёрнокожей оборванкой из Сидертаун, штат Джорджия. Я работал первый год в Albany State College. Я преподавал спортивную психологию, а она была моей ученицей-первокурсницей.

Элейн всегда сидела в классе на задней парте с опущенной вниз головой. Выглядела она, в лучшем случае, как нищенка. Каждый день она была одета в одну и ту же одежду. Рваные ботинки, тоненькие, как бумага, чулки. Истёртые джинсы и блузка, на которой можно было насчитать целую коллекцию самых разнообразных пятен. Однако более всего она выделялась своей причёской. Я даже не могу вам сказать, как эта причёска называлась. Нечто среднее между косичками, локонами и завитками в африканском стиле. Я не знаю. Страшно даже подумать, как могла называться та причёска. В общем, её волосы выглядели ужасно. По всей откровенности, её голова выглядела так, как будто она волосы расчёсывала в лучшем случае дикобразом.

В классе Элейн была чрезвычайно внимательна. Если я что-то говорил, она это тут же записывала в тетрадку. Я имею в виду, что она записывала буквально все мои слова. Бывало, я скажу: "Ну и жарища же здесь!". А она возьмёт и запишет эти мои слова. Я ещё тогда думал: "Надо же, у меня с этой девчонкой прямо полный контакт какой-то. Наверно, между нами установилась какая-то особая связь. У меня никогда не было ученика прилежнее её." А затем я смотрел на её одежду и вспоминал слова моего отца, которые он повторял мне, когда я был маленьким мальчиком: "Никогда не стесняйся своей бедности. Главное не то, что на тебе надето, а то, что у тебя в голове. Вот что важно". И я, бывало, думал: "Пусть у Элейн и нет хорошей одежды, но она отлично соображает и у неё сильный характер". Затем пришло время провести первую контрольную. Я был уверен, что Элейн сдаст тест на «отлично». В конце концов, она ведь внимательно конспектировала все мои лекции. Как только занятия кончились, я нашёл в кипе контрольных тест Элейн. Хотя она ещё ни разу не взглянула мне прямо в глаза, но я был уверен, что между нами установилась какая-то особая связь, что она меня понимала. Когда я взглянул на её листок, я не мог поверить собственным глазам. Её каракули выглядели так, как будто она мелком на асфальте почертила. Чушь. Курица и то лучше напишет лапой. "О боже", подумал я с ужасом, "да у неё же с головой не в порядке". На следующий день я нашёл Элейн и пригласил её в свой кабинет. Честно говоря, я собирался ей сказать, что её не место в колледже, что она здесь лишь теряла время и деньги. Знаю, знаю, я — "надутый осёл". Что же, я не смог ей этого сказать. Духа не хватило. Потратив 20 минут на разговор с ней, а вернее, с её макушкой — она ни разу не подняла голову — я понял, что передо мной сидел особый человек. Прежде всего, как я уже догадывался, выяснилось, что она на самом деле живёт на грани нищеты. Та одежда, что была на ней — это было практически всё, что у неё было. Хуже того, ей даже на еду денег не хватало, не говоря уже об одежде. Это было печально. Она также была безграмотной в прямом смысле этого слова. Я говорю серьёзно — она едва могла читать или писать. Как она умудрилась поступить в колледж, ума не приложу. По моим прикидкам, она знала примерно 20–30 слов. Однако у неё была одна вещь. Одна особенная вещь. У неё была мечта. Люди, у которых есть мечта, могут подняться до небес, до самых звёзд. Наша история есть свидетельство тому, что наши мечты сегодня превращаются в нашу действительность завтра. Хотя мы, американцы, разучились мечтать. Но Элейн была не такая, она верила в себя и она могла мечтать. Ещё как.

Я помню, как спросил её: "Что ты хочешь от жизни?". И она дала мне прекрасный ответ, она сказала: "Я хочу учиться… Я хочу стать кем-то". Она хотела дотянуться до звёзд.

Что же, для неё это было нелегко. По моему предмету, спортивной психологии, она получила самый низкий балл. Вообще-то, надо было бы ей дать балл ещё ниже, но ниже было уже некуда. Но я поступил нечестно и поставил ей оценку «отлично», чтобы её не выгнали из колледжа. В течение последующих двух лет, она училась у меня по нескольким предметам. За некоторые из них я ей также ставил «отлично», даже когда она этого не заслуживала. Я знаю, о чём вы думаете сейчас, но мне плевать. Люди важнее оценок. Я также помогал ей в чтении и по другим предметам. Не поймите мне неправильно — я ей именно помогал в её работе, я не делал работу за неё и ничему её не учил. Она сама всё честно делала. Люди могут учиться сами. Я убеждён, что тот, кто желает учиться, научится. Просто нужны время и усилия. Элейн была моим самым старательным учеником. Она училась буквально по 10–12 часов в день. Она была чудовищно дисциплинированной, у неё была сильная воля. К концу второго года, она уже умела читать на уровне десятого класса двенадцатилетней школы и сама сдавала свои контрольные. Я подметил у неё ещё одну перемену — теперь, когда она разговаривала с людьми, она смотрела им в глаза.