Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649 - Сесили Вероника Веджвуд
С того времени, когда первый из шотландских Стюартов, Яков I, унаследовал английский трон в 1603 г. после смерти последней из Тюдоров, Елизаветы I, было очевидно, что власть монархии уменьшается по сравнению с властью классов, представленных в парламенте. Процесс уступки власти шел уже давно, но был отчасти скрыт за политическими победами и продолжительным правлением старой королевы.
Тем не менее под внешней оболочкой общества происходил сдвиг. Мелкопоместное дворянство и средние классы, ставшие экономически более могущественными и политически более зрелыми, чем когда-либо раньше, требовали большую долю власти. Они хотели добиться своего – а не того, чего желала корона, – и в политике, и в религии. Они хотели власти и были полны решимости ее получить. Разве они не самые сильные, самые сознательные ведущие части нации? Парламент был их политическим органом, институтом, сосредоточием и выражением их власти; и теперь он стал представителем правящих элементов в английском обществе больше, чем была королевская власть при Карле I.
Карл I оказался в ловушке этого изменившегося баланса общественных сил. Но король, будучи одновременно и упрямым, и слабым, не хотел сдаваться. Его упрямство, проистекавшее из комплекса неполноценности, выражалось в настойчивом утверждении своего божественного права на власть, как у его бабушки Марии Стюарт и его сына Якова II. Карл так и не принял условия политической власти. Когда неодолимая сила подходит к неподвижному препятствию, как в хорошо известной фразе, что-то должно сломаться. Именно так и началась гражданская война в Англии.
Книга мисс Веджвуд ограничивается судом и казнью короля, и было бы неправильно и неуместно описывать в ней борьбу за власть. То, что автор прекрасно разбирается в подоплеке конфликта, совершенно очевидно из пролога. Она пишет, что требования противников короля, чтобы он передал им контроль над армией и церковью и позволил им принимать участие в назначении министров, превратили бы парламент из совещательного органа – каким он всегда и был на практике – в руководящую власть народа, которой он всегда стремился стать. Король остался бы уважаемым номинальным руководителем, но реальную власть – гражданскую, военную и церковную – стали бы осуществлять мелкопоместное дворянство, правоведы и купцы из палаты общин, поддерживаемые богатствами и земельными интересами лордов.
Люди, попавшие в такую ловушку событий взаимосвязанных сил, в такой крутой политический оборот, идут, спотыкаясь, как только могут, но вслепую, не зная, куда их занесет. Граф Кларендон, участник этих событий, пишет в своей огромной «Истории восстания»: «Так много чудесных обстоятельств способствовали его [короля] гибели, что люди вполне могли подумать, что она была предопределена небесами, землей и звездами».
Всегда есть чувство неизбежного в тех сотрясающих землю сдвигах в обществе, известных как революции. Возьмем дело короля Карла I в начале гражданской войны (и дело Людовика XVI в начале Французской революции): никто не имел намерений свергнуть короля, не говоря уже о том, чтобы его убить. Они просто хотели отобрать власть у него и его сторонников.
Когда монархия – краеугольный камень общества – подвергается встряске, то за этим следует хаос. Достоинством предыдущих книг мисс Веджвуд об эпохе Карла I и Кромвеле «Мир короля Карла I» и «Война короля Карла I» является то, что она дает нам ощущение непосредственности происходящего: все разваливается на части, фракции, и партии вступают в борьбу друг с другом во всех уголках трех королевств, связи разорваны, конституционный и законный глава общества теряет контроль надо всем, и, в конечном счете, верх берет сила. Когда сражения закончились и армия Кромвеля победила в гражданской войне, Кромвель по-прежнему оказался лицом к лицу с королем, который и не собирался уступать. Карл I, как и все пуритане, был убежден, что Бог на его стороне: ранее люди были склонны так думать, когда на карту поставлено их raison d’etre[1].
В конце концов в лице Оливера Кромвеля Карл столкнулся с человеком настолько же энергичным, насколько он сам был упрямым. Между строк книги мисс Веджвуд можно уловить, какой политической хваткой, каким нюхом на власть обладал Кромвель. В ходе долгих и запутанных переговоров, проведенных с королем, Кромвель пришел к убеждению, что, пока король жив, никакой мир не будет надежным. Интриги Карла привели к второй гражданской войне, из которой Кромвель вышел как бесспорный военный гений, нанеся поражение шотландской армии, втрое превосходившей по численности его собственную. За решение Карла снова начать военные действия пуританская армия прозвала его «кровавым» и призвала к ответу. Сам Карл не признавал свою ответственность и не испытывал угрызений совести: разве он не монарх этих королевств по божественному праву, разве не его религиозный долг «восстанавливать любыми средствами утраченную власть»? Возможно, единственное, что оставалось Кромвелю, – отрубить королю голову.
Очевидно, Карл не понимал английский народ и, безусловно, не понимал мятежников – людей вроде Джона Пима, Джона Хэмпдена, Оливера Кромвеля, Джона Мильтона и Роберта Блейка. И в противоположность Тюдорам не разделял чувства своего народа во время кризиса, с которым народу пришлось столкнуться. Мисс Веджвуд не останавливается на этом моменте, но на самом деле у Карла было очень мало английской крови: со стороны своего отца он был франко-шотландцем, а со стороны матери – германо-датчанином. Возможно, одним из мотивов убийства его фаворита – герцога Бекингемского – было внутреннее отчуждение его от народа, которым он правил, и это можно было понять, если так оно и было. В своем наброске характера короля Кларендон проливает дополнительный свет на Карла: «Он всегда был неумеренным поклонником шотландского народа, так как не только родился в Шотландии, но и был воспитан этими людьми, и всегда был осаждаем ими, имея среди приближенных немного англичан до тех пор, пока не стал королем; и большинство его слуг все равно были шотландцами, которые, как он думал, никогда не подведут его».
После судебного процесса над Карлом и его казни Кромвель захватил власть, но лишь для того, чтобы оказаться подвергнутым во многом такому же неизбежному давлению со стороны разных сил, под каким до него находился и король. Годы своего впечатляющего и умелого правления Кромвель провел, решая неразрешимую задачу квадратуры круга, то есть он завоевал власть мечом; фундаментом его власти была армия; он хотел сделать свою власть конституционной, принятой народом, но не мог. По сути, его власть была военной диктатурой. По своей природе она могла быть только временной. В
