Юлия Данзас. От императорского двора до красной каторги - Мишель Нике
За содействие я благодарю Ирину Владимировну Кощиенко из Рукописного отдела ИРЛИ; брата Жан-Мишеля Потена [Potin] O. P., архивиста Доминиканской провинции Франции; мадам Лауру Петтинароли (за помощь в Архивах Государственного секретариата Ватикана); брата Гаспара Сигайа [Sigaya] O. P., архивиста ордена Братьев-проповедников в Риме; мадам Поль Эннкен [Hennequin], хранительницу Архива кардинала Тиссерана; Владимира Кейдана (Рим) за любезное предоставление полученного им архива.
Документальная биография
Поскольку бóльшая часть документов, на которые мы опираемся при написании этой биографии, недоступны читателю (неопубликованные материалы, тексты на французском языке, библиографические редкости), нельзя было составлять «классическую» биографию, опираясь на уже обнародованные документы и извлекая из них лишь сведения, необходимые для написания или реконструкции биографии. В случае Юлии Данзас следовало в первую очередь предоставить основную документальную базу, чтобы избежать произвольного выбора при цитировании лишь обрывков документов. Также не следовало пренебрегать тем, что составляет изюминку в этих документах – голосом самой Юлии, громким и вольнолюбивым, который не сводится к одной информации, в котором слышны радость и боль, отчаяние и вера в себя. Таким образом, читатель найдет здесь не документальный роман, а документальную биографию, в которой мы не станем переписывать или пересказывать своими словами ее свидетельство. Мы не могли, сами ознакомившись с важными документами, разочаровать читателя, предложив ему лишь краткое их описание или отрывки. Таким образом, каждая глава будет начинаться с выделенного курсивом отрывка из неизданной автобиографии (curriculum vitae), написанной Юлией Данзас на французском языке в 1934 г., сразу по прибытии в Германию с целью поступления в доминиканский монастырь. Конечно, назначение этой автобиографии придает ей особую направленность и окраску, в других источниках могут появиться иные аспекты. В совокупности эти семь отрывков, следующих друг за другом в хронологическом порядке без купюр, полностью представляют собой этот исключительный документ, до настоящего времени неизвестный, – единственный, в котором упоминается самоубийство ее отца, ставшее решающим событием для формирования характера Юлии, для которой таинство смерти имело некую притягательность.
Настоящая работа делится на две части. Первая – это документированная биография, о которой только что говорилось. Она разбита на восемь глав, представляющих восемь этапов жизненного пути Юлии – от императорского дворца до вечного города Рима, – с мистическими переживаниями и ГУЛАГом в промежутке между ними.
Во второй части мы публикуем семь неизданных текстов Юлии Данзас автобиографического и исторического характера и «Красную каторгу» с неизданными вариантами.
Условные обозначения
Сокращенные ссылки курсивом отсылают к библиографии в конце тома. В квадратных скобках [ ] заключены авторские вставки в цитируемый текст (купюры, объяснения).
До отъезда за границу (в 1934 г.) все тексты Юлии Данзас написаны по-русски.
Bayeux, 2017–2023 г.
Часть I. «Чрезвычайно бурная жизнь»
I. Перед мировыми загадками
«Я родилась 22 мая 1879 г. в Афинах, где мой отец был в то время поверенным – первым секретарем императорской дипломатической миссии России в Греции.
Мой отец принадлежал к русской ветви старинной французской семьи, которая эмигрировала во время Революции; в эмиграции мой прадед женился на девице из Курляндии, баронессе Корф, лютеранке, и обосновался в России, положив начало нашему роду. Рожденные в этом браке дети были католиками, но мой дед женился на русской православной девице, и его дети, то есть мой отец и его сестры, были крещены и воспитаны в православии, как то предписывалось российскими законами.
Мой отец, российский дипломат, женился на мадемуазель Аргиропулос, происходившей из старинного византийского рода, одна из ветвей которого, идущая от выдающегося гуманиста XV века Иоанна Аргиропулоса, также обосновалась в России. В этом браке у моего отца было трое детей, двое моих старших братьев и я. Всех троих нас по закону окрестили в православную веру.
Вскоре после моего рождения отца перевели в Брюссель, а потом вызвали в Санкт-Петербург, где он занял важный пост в Министерстве иностранных дел. Он умер в Санкт-Петербурге 6 января [1] 1888 г. при трагических обстоятельствах, и я считаю себя обязанной здесь их указать, так как они оказали большое влияние на мою судьбу. Мой отец был человеком большого таланта, глубокого и беспокойного ума, жаждущим истины. Он не получил никакого религиозного образования, высокомерно исповедовал атеизм, но при этом его душа слышала мистический зов, сама того не осознавая. Блестящая карьера и светские успехи не давали ему удовлетворения, он отошел от них, чтобы погрузиться в философские и научные исследования. На какое-то мгновение он поверил, что нашел истину в материалистической науке XIX века; он вел дружескую переписку со знаменитым профессором Эрнстом Геккелем [2] . Под его влиянием мой отец изучал вопросы религии, которые втайне мучили его, с материалистической точки зрения. Он написал работу под названием „Естественная история веры“, первый том которой был опубликован в Париже в издательстве Ф. Алькан в 1887 г. под псевдонимом фон Энде (Н. Д. – Николай Данзас) [3] . Геккель и другие выдающиеся ученые того времени горячо его поддержали, и отец уже работал над вторым томом, когда его внезапно охватило уныние. Чем больше он углублялся в материалистическую догму, тем яснее видел ее недостатки; свою „научную веру“ он потерял, а других не знал. Ужасающая пустота мысли вызвала отвращение к жизни, и эта внутренняя драма, которой он не делился ни с кем, даже с моей матерью, закончилась самоубийством. Мой отец прожил всего час после того, как нанес себе рану, и, будучи в агонии, он призывал Бога, которого никогда не знал, он умолял мою мать молиться за него. „Вели детям молиться за меня!“ Вызванный в спешке священник прибыл слишком поздно. В то время мне едва исполнилось восемь лет, я была младшей в семье, любимым ребенком отца. Перед тем, как нанести себе смертельный удар, он пришел в комнату, где я спала, сел на мою кроватку и отослал служанку, весьма удивленную этим ночным посещением. Я проснулась. Отец взял меня на руки и долго смотрел мне в глаза. Его взгляд был столь пристальным, что мне смутно чудилось что-то, недоступное моему пониманию. Не было произнесено ни одного слова, и я снова заснула, не догадываясь об ужасной драме, происходившей в доме. Мне никогда не забыть этот взгляд. Лишь много позже, когда мне довелось в свою очередь познать муки сомнений и тщетных поисков истины, я поняла, что мой отец этим немым прощанием с любимым ребенком завещал мне последнее усилие своей мысли.
Моя мать
