Василий Гладков - Десант на Эльтиген

- Полковник Копылов Михаил Васильевич. Прибыл на должность начальника политотдела дивизий.

За ужином состоялось первое знакомство, Копылов коротко рассказал о себе. Волжанин. Бедняцкий сын. В юности работал трактористом. Потом два года на действительной службе в Красной Армии, где его приняли в партию. Отслужив, учился в автомобильном техникуме, а с 1938 года - партийный работник: инструктор, секретарь райкома, секретарь окружного комитета партии. В первые дни войны стал начальником политотдела стрелковой бригады.

- А теперь вот прибыл к вам...

Я слушал и думал: "Кого-то судьба послала мне боевым товарищем накануне такой ответственной операции?"

Настоящего человека послала!

Михаил Васильевич Копылов легко вошел в жизнь Новороссийской дивизии и очень скоро стал в ней своим.

Зазвонил телефон. Бушин подошел к аппарату и, вернувшись, сказал начальнику политотдела:

- У вас, полковник, легкая рука. Не успели прибыть, а вслед за вами новое пополнение. Более тысячи солдат. Теперь укомплектованность рот дойдет до семидесяти человек.

Торжественно проходило вручение правительственных наград. Каждый полк выстраивался под боевым Знаменем. Один за другим офицеры и солдаты подходили к столу, чтобы получить ордена, или медали. Имена награжденных к тому времени знали все: политотдел, партийные и комсомольские организации многое сделали, чтобы каждый подвиг стал достоянием всей дивизии. Новый начальник политотдела, организовавший эту работу, не уставал повторять:

- Смотрите, какие замечательные люди, впору о каждом листовку выпускай!

После вручения наград в 39-м полку я встретил знакомого разведчика с Малой земли.

- Швайницкий, вы-то как сюда попали?

- А помните, товарищ комдив, меня тогда ранило на Малой земле?

- Как же, помню, в ногу...

- Точно так. Пролежал месяца четыре. А из госпиталя направили в эту дивизию, и на второй день уже был в десанте.

- Он молодец, - сказал подошедший Ковешников. - Мы тогда еще не успели закрепиться на плацдарме, а уже "языка" заполучили. Это Швайницкий притащил его.

Я попросил солдата рассказать, как это ему удалось. Тот пожал плечами:

- Да все очень просто, товарищ полковник. Спрыгнули мы с катера. Берег крутой. Скользкий. Замешкались ребята. А немец ударил из пулеметов и минометов. Вижу - кое-кто из наших залег. А я еще по Малой земле знаю - нельзя на берегу мешкать. Рви вперед, выходи из пристрелянной зоны! Кричу: "За мной!" Рядом оказался Рыбкин, наш разведчик. Мы с ним первыми перебежали улицу. Уже вне зоны обстрела огляделись. Недалеко дзот, из него строчит немецкий пулемет.

Дал по амбразуре очередь. Пулемет замолк. К нам начали подбегать солдаты нашей роты. А мы с Рыбкиным - дальше. Глядим - два немца. Один устанавливает мины на дороге, второй наблюдает. Говорю Рыбкину: дай очередь по наблюдателю, а я схвачу сапера. Так было и сделано. Сапера я свалил. Связали ему руки - был фриц, вышел "язык"...

Слушали Швайницкого затаив дыхание. Для новобранцев его рассказ был как бы открытием нового мира - того мужественного солдатского мира, в котором им предстояло освоиться и показать, на что сами способны.

- Хороши у вас в полку разведчики, - сказал я Ковешникову.

- Не только разведчики, - улыбнулся майор. - Вот сержант Журавлев, пулеметчик, тоже отличился в Новороссийске. Катер не смог подойти к берегу, попрыгали солдаты - только головы торчат над водой. А у Журавлева "максим", на вытянутых руках его не удержишь. Тогда сержант снял со станка тело пулемета, взял коробку с лентой и - за борт. Выкарабкался на берег. Кругом стрельба. И тут увидел невысокую каменную стену. Она ему заменила станок: положил на нее ствол, вставил ленту и открыл огонь. Вовремя! Гитлеровцы как раз в контратаку бросились.

- И сколько же вы их уложили?

- Не знаю, некогда было считать.

Да, было что вспомнить боевым друзьям. Вспомнили, как Туликов захватил дом, а немцам удалось его взвод выбить на второй этаж. На выручку пришел взвод Топольникова. Сержант этого взвода Исмагулов, взяв восемь гранат, подполз к окнам и забросал гитлеровцев. Не успел дым рассеяться, на уцелевших гитлеровцев кинулись сверху бойцы Туликова. Так дрались за каждый дом.

Чем больше мы работали с людьми, тем глубже раскрывались перед нами лучшие качества нашего солдата - отвага, смекалка, находчивость, чувство товарищества. С такими бойцами можно идти и в огонь и в воду.

К 9 октября советские войска очистили от противника Таманский полуостров и вышли к берегам Керченского пролива. Теперь ставилась задача форсировать эту водную преграду и ворваться в Крым.

Откуда начать бросок? Удобным трамплином была коса Чушка, узкую полоску которой от керченского берега отделяло всего пять километров воды. Но коса эта, голая, открытая, просматривалась противником. Гитлеровцы ожидали нападения именно с Чушки.

А наше командование учитывало, что в создавшейся ситуации главное - скрыть от противника места предстоящей высадки десанта.

Меня вызвали в штаб армии. Генерал Леселидзе, знакомя с замыслом фронтовой операции, объяснил, что соседняя 56-я армия форсирует пролив северо-восточнее Керчи, в районе полуострова Еникале, а наша 18-я армия - южнее Керчи.

- Начинает операцию ваша дивизия, товарищ Гладков, - говорил командарм, подходя со мной к карте. - Вы должны погрузиться на суда вот тут, у причалов Таманского полуострова, преодолеть тридцать пять километров водного пространства и захватить плацдарм.

На карте командарма было очерчено место, где предполагалось высадить наш десант. Это был участок крымского берега в двадцати километрах на юг от Керчи. Здесь между озерами Чурбашское и Тобечикское прибрежные высоты подходят близко к морю, и у их отрогов на низком песчаном берегу растянулся цепочкой рыбацкий поселок Эльтиген. Несколько севернее его - Камыш-Бурун, порт, в котором базировались боевые корабли противника, а южнее - поселок когда-то богатой коммуны "Инициатива".

Высадку десанта, снабжение его боеприпасами и вывоз раненых с плацдарма обеспечивает Черноморский флот. Командиром высадки назначен контр-адмирал Г. Н. Холостяков. Для десантирования выделяется до ста тридцати судов. Все плавсредства разбиваются на шесть десантных отрядов - по два на полк.

Огневую поддержку осуществляет с восточного берега (ширина пролива здесь 20 километров) артиллерия 18-й армии под командованием генерала Г. С. Кариофилли и Новороссийской военно-морской базы (командующий береговой артиллерией полковник М. С. Малахов) . Авиационное обеспечение десанта возлагается на воздушную армию генерала Вершинина и авиацию Черноморского флота генерала Ермаченкова. При командире дивизии будут представители от артиллерии и авиации.