Маргарита де Валуа - Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы

Однако современники Маргариты де Валуа, наверное, очень бы удивились, узнав, что спустя четыре сотни лет их королева превратилась в «Марго», а ее образ прочно слился с именем персонажа, придуманного писателем Александром Дюма. Между тем, в эпоху последних Валуа Маргариту называли «Мадам» – это был официальный титул сестры короля, затем, в замужестве, она превратилась в «королеву Наваррскую», а после развода с Генрихом IV стала именоваться «королевой Маргаритой, герцогиней де Валуа». Один только Карл IX, ее старший брат, иногда в шутку именовал ее простонародным именем Марго. Очевидно, А.Дюма, однажды встретивший упоминание об этом, решил присвоить королеве новое имя, навсегда (к сожалению?) утвердившееся в массовом сознании.

Вообще, это сознание во многом сформировал, конечно же, не великий французский романист: в его изображении Маргарита – [180] справедливая, гордая и смелая принцесса, во имя высших политических интересов приносящая в жертву свои личные чувства и любовь. Однако имя Марго стало, с подачи А. Дюма, удобной ширмой для многочисленных мифов и легенд о королеве, родившихся уже во время ее неординарной жизни. Умножаясь, со временем они прочно исказили настоящий облик Маргариты де Валуа, причем настолько, что даже в работах известных и авторитетных современных историков существуют поразительные расхождения в оценке ее роли в политической и литературной истории Франции, не говоря уже о разного рода печатных и интернет-изданиях, где можно прочитать фантастические вещи о Маргарите: она была любовницей своих братьев, вела образ жизни Мессалины, имела внебрачных детей и была причастна к убийству своего бывшего мужа. Оставляя на совести авторов подобные измышления, мы хотели бы представить краткий взгляд на последние серьезные работы о королеве, ее сочинениях и ее эпохе.

В современном французском учебнике для студентов высших учебных заведений по истории французской литературы о Маргарите и ее «Мемуарах» и других сочинениях нет ни слова [6]. Собственно, это и неудивительно, поскольку до сих пор существует мнение, что ее «Мемуары» – апокриф, и нет серьезных доказательств обратного [7]. И это несмотря на необыкновенный всплеск «маргаритоведения» в 1990-2000-е годы и вообще растущий интерес к истории женщин [8].

Исторический фильм Патриса Шеро «Королева Марго» с блистательной Изабель Аджани в главной роли, вышедший на экраны в 1994 году и ставший лауреатом кинофестиваля в Каннах, только подогрел интерес к фигуре Маргариты де Валуа. Молодая королева, загадочная и любвеобильная, смелая и чувственная, с [181] риском для своей жизни в отчаянные часы Варфоломеевской ночи спасала жизни своих подданных-гугенотов и свою честь королевы Наваррской... При всем том, что зрители увидели великолепную экранизацию по мотивам романа А. Дюма, режиссер не смог отказаться от традиционного стереотипа – его Маргарита так и осталась всего лишь Марго. И это несмотря на то, что годом раньше, в 1993 году, вышла самая лучшая критическая биография Маргариты, написанная Элиан Вьенно – «Маргарита де Валуа. История одной женщины. История одного мифа», – где эта французская исследовательница шаг за шагом, последовательно и неумолимо развенчивает все существующие в массовом представлении мифы, легенды и домыслы о королеве, равно как о ее сочинениях. Мы еще затронем эту книгу, констатируя, увы, что по сей день Марго побеждает Маргариту.

В отечественной историографии о Маргарите писали немного. Опуская биографические публикации в популярных журналах, прессе и интернет-изданиях, по большей части не заслуживающих внимания и упоминания, хотелось остановиться на работах Е. Б. Черняка и С. Л. Плешковой.

В своей книге «Вековые конфликты», посвященной различным аспектам внутренних, дипломатических и военных конфликтов в разные эпохи, один из разделов книги автор назвал «Королева Марго». Е. Б. Черняк, несомненно, прав, говоря, что Маргарита «занимала такое положение, которое придавало политическое значение многим ее поступкам. Роль, которую ей пришлось сыграть, сама по себе была следствием политической обстановки, сложившейся во Франции и в Европе в целом» [9]. Однако он не признал за Маргаритой права называться политическим деятелем, в отличие, например, от Марии Стюарт, королевы Шотландской.

Отдельные пассажи Е. Б. Черняка, касающиеся фактов биографии Маргариты, вызывают вопросы по причине их неправдоподобности, хотя, в общем, находятся в русле легенды о королеве. Например: «В июле 1585 года Маргарита де Валуа покинула мужа, чтобы присоединиться к католическому лагерю, и заперлась в крепости Ажен в центре протестантского Юго-Запада, обратившись за помощью к Гизам и Филиппу II. Помощь, однако, запоздала, и крепость была взята штурмом войсками Генриха Наваррского» [10]. [182]

В действительности королева Наваррская практически бежала из Нерака в свое собственное владение – Аженское графство – с целью спасения жизни. Произошло это в марте 1585 года. И только в середине мая она приняла решение о присоединении к католической Лиге и Гизам, попросив у них помощи, равно как у испанского короля. Правда, Генрих Наваррский штурмом Ажен не брал – город Маргарита потеряла в сентябре того же года в результате городского восстания, а чуть позже его заняли королевские войска маршала Матиньона.

И далее: «Маргариту заключили в крепость Юссон, откуда она бежала с помощью агента Гизов, однако лишь для того, чтобы снова быть схваченной и возвращенной под стражу» [11]. На самом деле в ноябре 1586 года Маргарита де Валуа была доставлена в Юссонский замок, арестованная по приказу Генриха III, откуда она никогда никуда не бежала и где прожила вплоть до 1605 года, когда ей позволили вернуться в Париж. Уже с февраля 1587 года она фактически стала хозяйкой Юссона, поскольку была освобождена своим тюремщиком, маркизом де Канийаком, правда, не без помощи денег герцога де Гиза.

Мы не ставили себе целью детально разбирать написанное Е. Б. Черняком о королеве Маргарите, хотя цитируемые отрывки показательны. Скорее, хотелось продемонстрировать еще раз, насколько ее фигура обросла мифами, превратившими в итоге Маргариту в Марго.

С. Л. Плешкова, написавшая вступительную статью к первой русской версии «Мемуаров» Маргариты де Валуа, в целом придерживаясь реальной биографической линии, все же назвала свою работу «Слово о королеве Марго» (впрочем, и сами мемуары, непонятно почему, вдруг были названы «Мемуары королевы Марго», словно их написала не королева Франции и Наварры, а литературный персонаж Александра Дюма...) [12]. Однако оценки и суждения, представленные в этой статье, несмотря на ее популярный характер, вызывают удивление: «физическая неприязнь Маргариты к супругу сделала для нее невозможными супружеские обязанности»; «ее любовники сменяли один другого, оставляя о себе недолгую память»; «от дальнейшего изложения своих воспоминаний она отказывается» [13]. На деле все было с точностью до наоборот. [183] Брачная жизнь супругов, несмотря на известное попустительство друг другу, являлась вполне регулярной вплоть до 1582 года, и нет ни одного свидетельства о «физической неприязни». Более того, сохранившаяся переписка королевы свидетельствует о ее огромном желании забеременеть от мужа; из всех мужчин, которых приписывают Маргарите, ее достоверными любовниками были только Бюсси и Шанваллон; что касается ее воспоминаний, то они неожиданно обрываются на 1582 годе, и Элиан Вьенно в свое время доказала, что последние тетради рукописи были утеряны [14].