Рэнди Тараборелли - Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля

5 ноября 1949 года в городке Кроун Пойнт (штат Индиана) состоялась церемония бракосочетания 20-летнего Джозефа Джексона и 19-летней Кэтрин Скруз. Развод ее родителей был огромным потрясением для нее. Она поклялась, что ничего подобного никогда не увидят ее дети. Она сказала себе, что с человеком, который станет ее мужем, никогда не разведется, несмотря ни на что.

«Кэтрин безумно любила Джозефа, — вспоминает Инна Браун, дальняя его родственница. — Любить было нелегко, он близко подпускал к себе только перед тем, как уйти от тебя. Но я слышала, что она находила ключики к нему. Говорили, что с самого начала их отношений подозревала, что муж порой изменял ей, но это не имело для нее никакого значения».

«Он был неуправляемым парнем, — говорила мать Джозефа. — Ему нравилось, когда вокруг него было много девушек. Я была очень рада, когда он завел семью с такой чудесной женщиной, как Кэтрин. Я была уверена, что она окажет на него хорошее влияние».

Новобрачные поселились в г. Гэри (штат Индиана). Это был задымленный, темный индустриальный городок с торчащими в небе фабричными трубами, извергающими в воздух грязные клубы дыма. Их первая дочь Морин, которую они ласково называли Риби, родилась 29 мая 1950 г. Следующие дети шли один за другим. 4 мая 1951 г. в день, когда Кэтрин исполнился 21 год, она родила Зигмунда Эско, которого они ласково называли Джекки. Через два года, 15 октября 1953 г., родился Тариано Адарил — его называли Тито. Следующим был Джермен Лахуан — он родился 11 декабря 1954 г. ЛаТойя Ивон — 29 мая 1956 года, Марлон Давид — 12 марта 1957 г. (он был одним из близнецов, второй близнец Брэндон умер через сутки после рождения), Майкл Джозеф появился на свет 29 августа 1958 г. («с забавной головкой, большими карими глазами и длиннющими руками», — говорила его мать); Стивен Рэндол — 29 октября 1961 г., и последняя Джанет Да-мета — 16 мая 1966 г.

Семья из 11 человек жила в маленьком трехкомнатном домике по адресу: 2300 Джексон-стрит, в районе, где обосновались только негры. В доме была одна ванная комната, гостиная, кухня и маленький погреб. Кэтрин и Джозеф купили его в 1950 г. за 8,5 тыс. долларов с первым взносом в 500 долларов, ежемесячная плата за дом — 60 долларов. «Пяти шагов было достаточно, чтобы обойти, — вспоминал Майкл. — Он действительно был не больше, чем гараж».

Одна комната предназначалась для родителей. Мальчики спали в другой, на трехэтажной кровати: Тито и Джермен — вдвоем наверху, Марлон и Майкл посередине, Джеси внизу. Три девочки спали на раскладном диване в гостиной; когда родился Рэнди, его укладывали на втором диване. В холодные зимние месяцы семья собиралась на кухне у открытой духовки.

«У каждого из нас было свое задание, — вспоминает Джермен. — В доме всегда было чем заняться — драить пол, мыть окна или делать что-то в саду. Тито мыл посуду после обеда, я вытирал. Четверо старших гладили белье — Морин, Джекки, Тито и я. Нас не выпускали из дома, пока мы все не закончим. Мои родители воспитывали нас трудом, и очень рано мы научились чувствовать удовлетворение от работы».

Отец работал в вечернюю смену крановщиком на сталелитейном заводе «Инланд» в Восточном Чикаго. Одно из ранних воспоминаний Майкла — его возвращение с работы с огромным пакетом пончиков для всех. «Работа была тяжелой, но постоянной, поэтому я не мог жаловаться», — говорил Джозеф. Денег всегда не хватало — в начале шестидесятых он редко зарабатывал более шестидесяти пяти долларов в неделю, хотя часто работал сверх нормы, поэтому семья научилась обходиться малым. Школьных фотографий детей Джексонов почти нет, у семьи не было денег выкупить готовые снимки. Первые пять лет жизни на Джексон-стрит обходились без телефона. Когда Джермен заболел нефритом, это было тяжелым потрясением для семьи, не только эмоциональным, но и финансовым. Кэтрин сама шила одежду для детей или приобретала ее в магазине Армии Спасения.

Питались они очень скромно — яичница с беконом на завтрак, бутерброд с яйцом и колбасой, иногда томатный суп на ланч, рыба с рисом на обед и практически каждый вечер — картошка. Кэтрин любила печь персиковые и яблочные пироги на десерт. Когда Джозефа увольняли с работы, он нанимался на картофельные поля, в это время семья выживала исключительно на картошке в любом виде — жареной, вареной или печеной.

«Все это меня не устраивало, — вспоминал Джозеф. — Что-то внутри меня говорило, что в жизни есть нечто большее, чем это. Чего я действительно хотел больше всего на свете — это найти путь в мир музыкального бизнеса. Я хотел выступать, и мы с братом создали группу».

Он, его брат Лютер и еще три человека организовали ритм-и-блюз группу и назвали его «Фэлконы» (Falcons). Она выступала в маленьких клубах и барах. Это приносило дополнительный доход семье.

Три старших сына Джозефа — Джекки, Тито и Джермен были заворожены музыкой отца и непременно были дома во время всех репетиций. Майкл совсем не помнит этот ансамбль.

В конце концов он развалился, и Джозеф запрятал свою гитару в шкаф в спальне. Инструмент был единственным свидетелем его затянувшейся мечты, и он не хотел, чтобы кто-либо из детей прикасался к нему. Майкл говорит об этом шкафе как о «священном месте». Кэтрин часто брала гитару с полки и играла для детей. Они собирались вместе в гостиной и пели ее любимые песни кантри.

Гэри был криминальным городом, район, где жили Джексоны, был довольно опасным. Кэтрин и Джозеф жили в постоянном страхе за детей. «Наши родители всегда очень оберегали нас, — вспоминает Джекки. — Нам никогда не разрешали играть на улице, как другим детям. Нас держали в строгости. Только в школе мы могли играть со сверстниками. Мы любили школу за то, что там мы могли общаться».

Джозеф был таким же строгим воспитателем, как его отец. Он не задумываясь наказывал детей, если считал, что они этого заслужили. Хотя в отличие от своих детей говорил, что не помнил, чтобы его особо жестоко избивали. Но даже если у них не осталось особенно заметных физических рубцов, то души их были глубоко ранены теми мерами воспитания, которые к ним применялись. Джермен, который особенно болезненно воспринял «воспитание» своего отца, заикался в детстве и в юности.

Кэтрин, человек очень религиозный, играла большую роль в детстве Майкла. Сначала она была баптисткой, потом стала лютеранкой, но отошла от обеих религий по одной и той же причине - узнала, что у обоих ее духовников были внебрачные связи. Когда Майклу исполнилось пять лет, она вступила в Общество Свидетелей Иеговы. В 1963 году приняла крещение в бассейне средней школы имени Рузвельта в Гэри. С тех пор мать требовала, чтобы каждое воскресенье вся семья надевала свою лучшую одежду и шла вместе с ней в Киндом-Холл — место их собраний. Джозеф, воспитанный в лютеранских традициях, сходил вместе со всеми пару раз, исключительно ради жены, но бросил это занятие, когда дети были еще маленькими, «потому что это было очень скучно», вспоминает Марлон. Между тем со временем ЛаТойя, Морин и Майкл стали очень серьезно относиться к своей религии. Впрочем, если бы он исповедовал любую другую, он наверняка вырос бы совсем другим человеком.