Бернард Монтгомери - Мемуары фельдмаршала

В те дни мне мало давали на карманные расходы: мои родители были небогаты, а семья — многочисленной, и немного оставалось свободных денег для нас, мальчиков. Однако того, что давали, было достаточно, и все мы, конечно, уже тогда узнали цену деньгам.

Мне исполнилось девятнадцать, когда я закончил школу Святого Павла. Время, проведенное в ней, имело исключительно важное значение как первый опыт жизни в более многочисленном сообществе, чем семья. Школе следует прежде всего формировать характер мальчика, его привычки и черты, а не развивать способности, как интеллектуальные, так и физические. В школах, подобных заведению Святого Павла, у детей больше свободы, чем предоставляется в подготовительных или частных школах; опасность состоит в том, что мальчик должен отличать свободу от необязательности. Я не понимал этого, пока меня не привела в чувство плохая характеристика. Школа Святого Павла повлияла на мой характер, мне было жаль расставаться с ней, но не настолько, чтоб я потерял чувство меры. Как бы ни было хорошо в школе, она лишь определенная ступень. Впереди лежала жизнь, и моей следующей ступенью явился Сандхерст. «Когда я стал мужчиной, то отказался от игрушек» — от некоторых, во всяком случае. [15]

Итак, в январе 1907 года я поступил в Сандхерст.

Оглядываясь на свое детство, некоторые люди, несомненно, могут указать, что могло бы быть изменено к лучшему. В моем случае это две вещи: обе коренятся в том, что семьей управляла мама, а отец был отодвинут в сторону. Во-первых, я очень рано познал страх, постепенно замкнулся в себе и продолжал сражаться в одиночку. Это, безусловно, определило последующее формирование моего характера. Во-вторых, меня отправили в большую школу для мальчиков, не растолковав некоторых важных жизненных обстоятельств, я начал познавать их самостоятельно в жесткой и сложной школьной жизни, а многое стало мне понятно не раньше, чем я попал в Сандхерст в возрасте девятнадцати лет. Такое упущение могло бы привести к дурным результатам, к счастью, мне кажется, этого не случилось. Однако я все равно не пожелал бы подобного другим детям.

К моменту поступления в лондонскую школу я научился действовать в одиночку, жить одиноким. Я был самодостаточным, не умел подчиняться, и наказания не оказывали на меня никакого воздействия.

Когда я заканчивал школу, в моем сознании только начало формироваться понимание того, что жизнь сложна и мальчику нужно быть способным переносить удары и неудачи, а чтобы добиться успеха, нужно приобрести много разных качеств, важнейшие из которых — умение усердно работать и абсолютная честность. Необходимость в религиозных основах была мне тогда непонятна. Мой отец всегда надеялся, что я стану священником. Этого не произошло, и я хорошо помню, как он расстроился, когда я сказал ему, что хочу быть военным. Он никогда не пытался отговорить меня; он принял то, что, по всей вероятности, представлялось ему невозможным изменить, но если бы отец мог сегодня поговорить со мной, то, мне кажется, он сказал бы, что мой путь лучше. Если бы мне пришлось начать все сначала, я не сделал бы другого выбора. Я снова стал бы солдатом. [16]

Глава вторая. Начало моей армейской жизни

В 1907 году в Королевское военное училище Сандхерст поступали по конкурсу. Сначала проводилось предварительное испытание, на котором нужно было продемонстрировать определенный минимальный уровень интеллектуального развития, около года спустя проходил конкурсный экзамен. Оба препятствия я преодолел без затруднений и в конкурсе занял 72-е место на примерно 170 вакансий. Я изумился, когда позже узнал, что огромное количество моих сокурсников, чтобы обеспечить себе успех на вступительном экзамене, сочло необходимым оставить школу раньше и заниматься с репетиторами.

В те дни армия не привлекала лучшие умы страны. Армейская жизнь требовала расходов, которые заметно превышали денежное довольствие. Считалось, что нужен личный доход по меньшей мере 100 фунтов в год для службы даже в, как говорится, наименее «престижных» частях армии метрополии[4]. Чтобы приняли в кавалерийские и в более престижные пехотные полки, требовался доход 300–400 фунтов. Эти финансовые обстоятельства оставались мне неизвестными, когда я решил избрать армию своим поприщем; никто не объяснил этого ни мне, ни моим родителям. Я узнал обо всем в Сандхерсте, когда настала пора решать, где я хотел бы служить, а это произошло, когда половина курса уже была пройдена.

Плата за обучение в Сандхерсте для сына гражданского составляла 150 фунтов в год, в нее входил полный пансион и все необходимые расходы. Однако требовались все-таки дополнительные [17] карманные деньги, и после некоторого обсуждения мои родители решили выделять мне 2 фунта в месяц; они выдавались и во время каникул, так что мой доход составлял 24 фунта в год.

Вряд ли многие курсанты были так же бедны, как я; однако я обходился. В те дни начали появляться наручные часы, их можно было купить в столовой училища; большинство курсантов уже ходили с часами. Я с завистью смотрел на этот предмет, который оставался мне недоступным; первые наручные часы появились у меня только в 1914 году, перед началом войны. Теперь, полагаю, каждый мальчик получает их в семь-восемь лет.

Вне соблазнов, которые не существовали для меня из-за отсутствия денег, я целиком погрузился в спортивные игры и учебу. Поступив в школу Святого Павла в 1902 году, я сосредоточился на играх; теперь добавилась учеба — вследствие крепкого щелчка по носу, каковым явилась правда, сказанная мне по поводу моего безделья в школе. Очень скоро я стал членом «Регби XV» и в декабре 1907 года играл против команды из Вулиджа, когда мы разгромили их наголову.

В учебе дела поначалу шли хорошо. Тогда в училище существовала традиция выбирать несколько показавших наибольшие успехи курсантов первого семестра и через шесть недель производить их в младшие капралы. Это являлось большой честью: выбранные курсанты считались превосходящими своих сокурсников, раньше других проявившими основные качества, необходимые для офицеров. Во втором семестре эти младшие капралы всегда становились сержантами, а один-два производились в старшие сержанты — это было высшим воинским званием для кадета.

Меня выбрали для производства в младшие капралы. Полагаю, это ударило мне в голову; во всяком случае, именно с этого момента началось мое падение. В младший взвод роты «Б», в которой я состоял в училище, входила группа весьма буйных, хулиганистых людей, и мое положение в качестве младшего капрала привело к тому, что я возглавил их «развлечения». Мы начали войну с младшими роты «А», жившими этажом выше нас, затем распространили «военные действия» на территории других рот. Нас прозвали «Кровавой «Б», это было еще слишком мягко сказано. С наступлением темноты в коридорах разгорались ожесточенные [18] битвы; дрались кочергами и другими подобными орудиями, так что кадетов часто приходилось отправлять в госпиталь залечивать раны. Такое положение, естественно, не могло сохраняться долго, даже в Сандхерсте 1907 года, когда офицеры совершенно не интересовались, чем в свободное время занимаются кадеты.