Мерилин Мэнсон - Долгий, трудный путь из ада

2. Те, кто отдал себя року, будут повешены

Брайен Уорнер был неприметным подростком. Тощий как ветка. Я в любой момент мог прийти к нему домой и послушать что-нибудь типа Queensryche, Iron Maiden или Judas Priest. Я был большим знатоком в этом деле, нежели он. Я даже не предпологал, что увлечение хзви метал сподвигнет его стать тем, кем он является сейчас. Наверное, он просто счастливчик.

Нейл Рабл, выпускник Школы Христианского Наследия 1987-го года.

Брайен Уорнер и я учились в одном классе Христианской Школы в Кантоне, Огайо. Мы оба сопротивлялись религиозному прессингу со стороны преподавателей. Он еще и тогда представлял себя сатанистом. Я отвергала саму идею Бога и Сатаны, потому что изначально была агностиком, но недавно я стала ведьмой.

Кэлси Восс, выпускница Школы Христианского Наследия 1987-го года.

Я спрашивала Мэрилина Мэнсона: "Действительно ли я подтолкнула тебя на какие-то поступки в твоей жизни?" До сих пор я думаю: "Неужели то что я делала, я могла сделать по-другому?"

Кэролайн Коул, преподаватель Школы Христианского Наследия.

Джерри, иногда мне кажется, что мы уже катимся к Армагеддону. Рональд Рейган. Из беседы с Преподобным Джерри Фарвеллом.

Конец Света все не наступал, несмотря на пророчества. Мне промывали мозги на религиозных семинарах каждую пятницу в Школе Христианского Наследия, доказывая, что все признаки Конца Света налицо. "Вы узнаете, что Зверь уже выбрался из Преисподней, поскольку услышите адское лязгание его зубов", - могла выдать миссис Прайс перед рядами вжавшихся в парты шестиклассников. "И все, дети и родители, будут страдать. Те, кто не носят метку, его номер, будут обезглавлены перед своими семьями и соседями." На вершине своего монолога миссис Прайс могла сделать паузу, покопаться в папке со снимками апокалипсиса и извлечь наружу фотоснимок штрих-кода с номером 666. Это означало, что мы уже подошли к Концу Света: штрих-код был знаком Зверя, предсказанным в Откровениях. Мы должны были знать, что автоматы в супермаркетах настроены так чтобы контролировать человеческий разум. Они предупреждали, что скоро эти сатанинские штрих-коды заменят деньги, и каждый, кто будет носить знак на руке, получит все. "Если вы отвергните Христа, - продолжала миссис Прайс, - и сделаете себе эту татуировку на руке или макушке, вы останетесь живы, но будете потеряны навеки", -она поднимала карточку с изображением Иисуса, спускающегося с небес и произносила: "жизнь" На других семинарах она показывала карточку с газетной вырезкой, на которой был изображен Джон Хинкли, совершивший в свое время покушение на Рональда Рейгана. Она могла держать ее и читать из Откровения тринадцатого: "Поймите номер Зверя: это человеческий номер, и этот номер - 666" Факт, что сочетание шести букв во всех трех именах Рейгана и есть тот же самый знак, означал, что Антихрист уже пришел на землю и мы должны готовиться к пришествию Христа и молиться. Мои учителя считали это неоспоримым фактом, предсказанным в Библии. Они свято верили. И это было наглядно видно в их ежедневном предвкушении апокалипсиса, в том, как они были уверены, что должны быть спасены -умереть, но жить на небесах, свободными от страданий. Тогда же у меня начались ночные кошмары, продолжающиеся и поныне. Я был запуган рассказами о Конце Света и Антихристе. Я был охвачен этими страхами, просматривая фильмы "Изгоняющий Дьявола" и "Омен", читая книги "Столетия" Нострадамуса, "1984" Джорджа Оруэлла и новеллу по фильму "Вор В Ночи". В комбинации с еженедельными мучениями в Христианской Школе все это делало апокалипсис настолько реальным и близким, что я постоянно сталкивался с мыслью, что произойдет, если я узнаю, кто Антихрист на самом деле. Что если и я ношу этот проклятый знак на себе, под кожей или на заднице. Что если я сам Антихрист?

КРУГ ВТОРОЙ - ПОХОТЛИВЫЙ

Несмотря на все ужасы, которыми нас пугала миссис Прайс, я начинал осознавать, что испытываю к ней тупое сексуальное влечение. Наблюдая ее, входящую в класс словно сиамская кошка, ее пухлые губы, эффектную стрижку и шелковые блузки, ее "трахни меня"-тело и "воткни мне в задницу"-походку, я врубался, что за христианским фасадом скрывается темпераментнейшая женщина. Я был епископалианцем, но для нашей школы это не имело значения. Это не останавливало миссис Прайс. Однажды она начала урок, спросив: "Есть ли хоть один католик в классе?" Никто не ответил, и тогда она погрузилась в долгие разглагольствования о различиях между католической и епископальной церковью. Она рассказывала о неправильной интерпретации Библии и фальшивых идолах, в частности Деве Мари.

Я сидел офигевший, не зная, на кого мне обижаться -на нее или моих предков, взрастивших меня епископалианцем. Также нас посещали заезжие лекторы, которые дружно рассказывали, как они были проститутками, наркоманами и черными магами, пока не нашли Бога, выбрали его путь и родились заново. Все это напоминало вечеринку Общества Анонимных Сатанистов. Порой они предлагали каждому из нас подняться на кафедру, воздеть к потолку руки и быть спасенным. Я частенько думал, мог ли я это сделать, мог ли встать перед всем классом и объявить, что чист, честен и праведен. Местом, от которого я просто тащился, был каток для роллеров. Я мечтал стать чемпионом по роликам и упросил предков ссудить мне сумму в четыреста баксов для покупки умопомрачительных коньков. Моей партнершей по катанию была Лайза, хрупкая девчушка, ставшая моим первым разочарованием. Она была из очень религиозной семьи. Ее мать работала секретарем у преподобного Эрнеста Энгли, одного из самых жутких телевангелистов нашего времени. Наши катания с Лайзой обычно заканчивались употреблением "суицида" - безумного коктейля из колы, 7up и пива, после чего мы шли в церковь Энгли. Преподобный был одним из самых страшных людей, которых я когда-либо встречал: его абсолютно прямые зубы блестели, как надраенный кафель, челка, уложенная на макушку, напоминала шапку из волос, вытащенных из сливного отверстия в ванной, он всегда носил синий костюм и ярко-зеленый галстук. От него за версту несло искусственностью во всем, начиная с внешнего вида и заканчивая именем, которое при желании можно было произнести как Ирнест Энджел, то есть "убежденный ангел". Каждую неделю он собирал целое варьетте убогих людей на сцене и выставлял их напоказ миллионам телезрителей. Он мог положить руку на ухо глухого или глаза слепого и сказать что-нибудь типа "Злой дух выходит" или "Скажи, детка". В апогее шоу присутствовавшие бросали на сцену деньги. Это был дождь из тысячи четвертаков, серебряных долларов, не говоря уже о совсем мелких монетах. Стены его церкви украшали пронумерованные литографии с изображением жутких сцен типа четырех всадников апокалипсиса, скачущих на закате по городку вроде Кантона, оставляя за собой кучу перерезанных глоток. Службы длились по пять часов, и порой меня затаскивали в отдельную комнату, где проводились специальные семинары для молодежи. Там высказывали недовольство, что я развращаю других подростков тем, что слушаю рок, говорю о сексе и вообще уделяю слишком много внимания преходящим радостям материального мира. Лайза и ее мамаша были очарованы этой церковью в частности потому, что Лайза с детства была полуглухой, а Преподобный восстановил ей слух в течение одной службы. Каждый раз, когда они подвозили меня домой после служб, я представлял, как мамаша Лайзы моет дома руки, потому что она меня касалась. Это меня несколько угнетало, но я все равно таскался с ними, поскольку это был мой единственный шанс быть с Лайзой вне катка. Однако скоро наши отношения прекратились. Я понял, что создал себе идеал, забыв о том, что все далеко не идеальны. Это случилось, когда мы ехали домой из церкви, болтая на заднем сиденье мамашиного авто. Лайза начала прикалываться какой я тощий и я заткнул ей рот ладонью. Она продолжала смеяться и выплюнула комок зеленых соплей в мою руку. Моя любовь была разбита. Я увидал монстра за маской. До сих пор помню зеленую жижу меж своих пальцев и смеющееся лицо Лайзы. Крушение иллюзий продолжалось. Однажды я принес в школу фото, которое моя бабка Уайер сделала в самолете при перелете из Западной Вирджинии в Огайо. На фото получился ангел, летящий сквозь облака. Я хотел поделиться со своими учителями тем чудом, которое видела моя бабка. Они не поверили мне, сказав, что это монтаж, и отправили домой, обвинив в богохульстве. Это была моя самая честная попытка присоединиться к их христианским идеям, к их вере, и я был жестоко за нее наказан. Это подтвердило все мои опасения - я не могу быть спасен, как многие другие. Я покидал школу, трясясь от страха, что мир закончится, я так и не попаду на небеса, а значит, и никогда не увижу своих родителей после смерти. Но шли месяцы, и мир, а с ним и миссис Прайс, и Брайен Уорнер, и новообращенные проститутки оставались целы и невредимы. В конце концов я начал недолюбливать Христианскую Школу и сомневаться во всем, что я говорил раньше. Мне становилось ясно, что страдания, об освобождении от которых они молятся - это страдания, которые они сами взяли на себя и пытаются втянуть в это нас. Зверь, которого они боялись, жил в них самих. Этот Зверь был создан их собственным страхом. Зерна осознания самого себя благополучно пустили во мне корни. "Дураками не рождаются, - напиcaл я однажды в своей тетрадке по этике, - дураки растут и подпитываются институтами типа Христианства." В тот же день после ужина я поведал обо всем предкам. "Послушайте, - сказал я, - я хочу ходить в обычную школу. Я не.хочу принадлежать этой школе. Все. что мне нравится, они ненавидят." Они ничего не могли на это сказать. Не потому что они хотели видеть во мне семинариста, просто они хотели, чтобы я вырос приличным человеком. Обычная школа рядом с нами была не самым хорошим местом. Но мне надо было туда идти.