Уильям Таубман - Хрущев

Давно известная истина, что всякий исторический документ нуждается в правильном истолковании, особенно верна по отношению к советским документам, составлявшимся всегда с оглядкой на власть и текущую политическую ситуацию. Я вынужден был полагаться в основном на эти документы, однако интерпретировал их в свете других источников. Более достоверны интервью и мемуары советских политических деятелей, написанные уже после распада СССР: их авторам нет нужды лгать, однако и они рассказывают лишь о том, что помнят — или предпочитают помнить. Многие из них стремятся оправдать себя или свести старые счеты. Вот почему документы и мемуары взаимно дополняют и корректируют друг друга.

Хрущев не вел дневник и редко писал письма. Для этого он был слишком занят, к тому же в сталинские времена опасно было доверять свои мысли бумаге; кроме того, Хрущев был нетверд в орфографии и, вполне естественно, предпочитал не писать сам, а диктовать тексты стенографистке. К тому же все личные бумаги Хрущева после его смерти были конфискованы КГБ и их местонахождение до сих пор неизвестно. В отсутствие личного архива особую значимость приобретают мемуары Хрущева: однако обращение к ним связано со специфическими проблемами. Свои воспоминания Хрущев наговаривал на магнитофонную пленку, по большей части в одиночестве, под надзором вездесущего КГБ, без доступа к архивам, без возможности что-то проверить и уточнить, не пользуясь ничем кроме собственной — хотя и великолепной — памяти. Важно отметить и то, что Хрущев стремился оправдаться перед будущими поколениями, и, читая его мемуары, приходится тщательно отделять фактологическую сторону дела от умолчаний и приукрашиваний, призванных представить автора в выгодном свете. Впрочем, и последние дали мне бесценную информацию о том, каким Хрущев стремился предстать перед потомками.

Полная русская версия воспоминаний Хрущева под редакцией его сына содержит больше материала, чем все три англоязычных издания. Однако в некоторых случаях мы встречаем в английском тексте пассажи, отсутствующие в русском9. Первоначальные записи воспоминаний позволяют нам больше приблизиться к пониманию личности Хрущева, хотя и нелегко бывает понять его неправильную, сбивчивую речь10. Я рассматривал возможность цитации воспоминаний не по печатному тексту, а по расшифровкам: однако это было бы не только жестоко по отношению к читателям, но и нечестно по отношению к самому Хрущеву, который при жизни одобрял и поощрял редактирование своих текстов. О стиле устной речи Хрущева читатель сможет составить представление по приводимым мною буквальным цитатам из его выступлений. Что же касается мемуаров — насколько я могу судить, их опубликованные версии, как русские, так и англоязычные, по смыслу не расходятся с текстом, созданию которого Хрущев посвятил последние годы жизни.

Огромную книгу, создаваемую на протяжении многих лет, невозможно написать в одиночку. Неизмеримую помощь оказали мне члены семьи Никиты Хрущева: его дети Сергей Хрущев и Рада Аджубей; его внуки Юлия Леонидовна Хрущева, Юрий Хрущев и Никита Хрущев-младший; его правнучка Нина Хрущева и невестка Любовь Сизых.

Благодарю также жителей бывшего Советского Союза, помогавших мне в получении доступа к архивам и переводе документов: Юрия Аксютина, ныне покойного Николая Барсукова, Александра Чубаряна, Софью Гитис, Виктора Гобарева, Михаила Наринского, Владимира Наумова, Юрия Шаповала, Олега Трояновского и Елену Зубкову.

Благодарю за гостеприимство моих старых московских друзей: Юрия Крутогорова, Инну Бабенышеву, Виктора, Лену и Ольгу Якубович.

За идеи относительно характера и склада личности Хрущева благодарю психологов и психиатров: Эми Деморест, мою коллегу по Эмхерсту (факультет психологии), вместе с которой я веду коллоквиум «Личность в политике», Нэнси Макуильямс, выступавшую на нашем семинаре по моему приглашению, а также Джерролда М. Поста, Юджина Голдуотера, Эндрю Лукера, Тэмсин Лукер и Юрия Фрейдина. Кроме того, в начале работы над книгой большую помощь оказали мне два политолога, писавшие о роли личности в политике, Александер Джордж и Фред И. Гринстайн.

Благодарю тех, кто помог мне разобраться в происходившем в СССР, Восточной Европе и Китае: Александра Бабенышева, Джеффри Бердса, Уильяма Берра, Чен Чжана, Джона Льюиса Гэддиса, Эббота Глисона, Лешека Глуховски, Стивена М. Голдстайна, Хоуп М. Харрисон, Марка Крамера, Лан Хуа, Кристиана Остермана, Питера Реддуэя, Константина Плешакова, Михаила Николаева и Владислава Зубка. Выражаю особую благодарность Бердсу, Крамеру, Глуховски, Голдстайну, Харрисону и Зубку, снабдившим меня документами из архивов бывших коммунистических стран.

Юрий Аксютин помогал мне вести исследования в России, Юрий Шаповал — на Украине, Дэн Сомоджи — в Великобритании, Ирина Порохова, Виктория Ивлева, Светлана Новикова, Илья Сомин, Ольга Рыжкова, Марк Ричман и Константин Русанов — в США. Татьяна Бабенышева взяла на себя сложный и утомительный труд по расшифровке русскоязычных интервью, Татьяна Чеботарева расшифровывала русскоязычные рукописные тексты, Чин Пинг Чен перевел выдержки из мемуаров на китайском языке. Мария Шарикова сверила цитаты из текста воспоминаний Хрущева, Стейси Китсис помогла в подготовке рукописи, а Сэм Чарап, помимо бесценной помощи во время исследований, составил библиографию. Благодарю также моего литературного агента Леону П. Шлехтер.

Нельзя не упомянуть об архивах, в которых я работал. Все они с благодарностью перечислены в библиографии. Из директоров архивов и их заместителей хотелось бы назвать Наталию Томилину, Кирилла Андерсона, Сергея Мироненко, Руслана Пыриха, Игоря Лебедева, Олега Наумова и Виталия Афиани. Хотелось бы также отметить помощь, оказанную мне Международным проектом истории холодной войны (особенно его руководителями Джеймсом Дж. Хершбергом, Дэвидом Вольфом и Кристианом Остерманом), Исследовательским центром Вудро Вильсона, Центром Дэвиса по изучению России в Гарвардском университете, Архивом национальной безопасности в Вашингтоне, Институтом межнациональных исследований Уотсона в Браунском университете и Институтом всеобщей истории при Российской академии наук в Москве.

Во время работы я получал финансовую поддержку от следующих организаций: Гуманитарное общество Рокфеллера, Институт Кеннана по изучению России, Национальный совет по советским и восточно-европейским контактам, Фонд Карла Лоуэнстайна в Амхерст-колледже, Фонд старейшин в Институте Гарримана (университет Колумбия), Фонд исследований Фулбрайт-Хейз, Программа советско-американского научно-исследовательского обмена при Международном обществе обмена научно-исследовательской информацией, Национальный гуманитарный фонд, Исследовательский центр Вудро Вильсона. Кроме того, мою работу постоянно поддерживал Амхерст-колледж. За поддержку в Амхерсте я должен особенно поблагодарить его президентов Питера Паунси и Тома Джирити, а также декана нашего факультета Лайзу Раскин.