Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря

За столом и рядом с ним сидели Чубайс и Хакамада. Стояло еще два-три депутата. А вокруг стола нервно кружил Борис Надеждин. Очень возбужденный и взъерошеный Борис бегал, заламывая руки, пыхтя, возмущаясь, ежеминутно глядя на часы и с кем-то постоянно еле слышно переговариваясь по телефону.

– Что ты пыхтишь, Надеждин, успокойся, – вдруг громко сказала явно не лучшим образом настроенная Ирина. – Сядь и сиди спокойно, не изображай тут паровоз. И так все устали.

Но Надеждин, видимо, занятый чем-то своим сокровенным, не отловил интонации, и вместо того, чтобы успокоиться, сказал:

– А-а-а-а, сколько можно с этим голосованием! У меня водитель уже час с девушкой вокруг нас кружит, свидание срывается, а они все голосуют. (К слову, девушкой была будущая очередная жена Надеждина, но о ней – дальше).

И тут Ирина медленно встала, повернулась к явно уже о чем-то догадывающемуся депутату и громко, как на пионерской линейке выдала…

То, что она произнесла, я постараюсь передать вам своими словами – строго в соответствии с литературной нормой. Это будет выглядеть примерно так:

– А, все вы мужики, одинаковые. Когда внизу приливает, отливает от головы. Куда вас ваши гениталии ведут, туда вы за ними, не думая, и идете.

Конечно, у Ирины это вышло значительно колоритнее. Потому что, как известно, русское матерное слово обладает мощнейшей энергетикой. И эту «энергетику» Ирина на этот раз использовала по полной.

Выдохнув, она быстро сообразила, что сказала все это вслух. Поэтому замолчала и огляделась вокруг, оценивая обстановку.

А мне, со все возрастающим интересом к тому, что же за этим последует, почему-то вспомнилось хрестоматийное:

– К нам едет ревизор… Как – ревизор?..

А далее, как вы все помните, – застывшие фигуры актеров и весьма красноречивая продожительная пауза.

Надеждин застыл посреди комнаты соляным столбом. Испуганные депутаты превратились в молчаливых невидимок, стремящихся к самотелепортации, Немцов распластался руками на столе, уткнулся в них лицом и не просто смеялся, а еще и подвывал, стараясь заглушить свой рвущийся на волю хохот. Анатолий Борисович краснел. Он покраснел сначала с ног до головы, потом – с головы до ног и снова – в обратном направлении. Я задумалась: интересно, а как долго это будет продолжаться?

Паузу прервал Немцов:

– Я же говорил, что это не Хакамада, а Хиросима какая-то, а вы не верили. Теперь будете знать, как мне было трудно, когда я переговоры вел о том, чтобы она к нам присоединилась.

А дальше?

Дальше все пошло в строгом соответствии с регламентом.

Рысь – тотемное животное «Си-Пи-Си»

Медведь? Выхухоль? Увольте, у нас это была рысь. Нет, рысь не красовалась на партийной эмблеме, не украшала собой флаги и листовки. Она просто была. Живая. Рысь семьи Надеждиных, которая сильно попортила мне мою пресс-секретарскую кровь, потому что очень полюбилась думскому пулу и на время стала главной новостью из фракции СПС. Она заполняла собой все информационное пространство и явно была востребована СМИ значительно больше, чем нудные размышления о наших законопроектах. Короче, эту рысь я буду помнить всю свою оставшуюся жизнь. И именно она, и даже только она, никогда невиданная мною вживую, будет сниться мне в кошмарных снах.

А дело было так. Борис Борисович снова женился. Его юная жена Аня была большой оригиналкой. Она не хотела бриллиантов. От своего думского принца она потребовала в качестве свадебных подарков (насколько я помню) автомобильчик, красавца коня и кошечку. Кошечка для Ани сильно отличалась от той мелкой мурлыкающей, а также хвостатой и усатой домашней живности, которою мы все так любим приласкать вечером на своих коленях. Роль кошечки в новой ячейке общества должна была сыграть рысь. С двумя первыми подарками Борис Борисович разобрался быстро и легко. А вот рысь в доме появилась не сразу. Но новоявленный супруг приложил усилия, и вожделенный зверь, наконец, занял свою комнату в уютном гнездышке молодоженов.

Естественно, что весть о таком необычном свадебном подарке быстро разошлась по Думе. Журналисты были в восторге. Счастливый Надеждин давал ежедневные интервью. Рысь снимали, про нее делали большие телесюжеты, о ней писали газеты и журналы – от самых-самых желтых до самых-самых серьезных. Рысь была главной новостью, темой дня, темой недели, темой месяца. Рысь не шла ни в какое сравнение с медведем, с амурским тигром, со стерхами и уж точно переплюнула всех выхухолей вместе взятых.

Простите за отступление, но о выхухоли скажу еще пару слов. Просто не могу не восторгаться теми пиарщиками, которые всучили эту гениальную идею господину Миронову. Я представляю себе, как и после какой рюмки она родилась, как был написан обоснованный план продвижения выхухоли на политическом поле России и, как по окончании операции убеждения-внедрения эти обласканные фортуной ребята сильно веселились.

Но вернемся к нашим баранам, точнее – к выхухоли. Прости господи, привязалась эта мироновская зверюга. Конечно, мы вернемся к рыси.

Помнится, что первый мой комментарий по ее поводу сияющему Надеждину сводился к тому, что зря он так светится, потому что с рысью произойдет то, что произошло с белыми штанами и пересадкой чиновников на «Волги» у Немцова. Все поглотят неумолимые пески времени, а белые штаны, «Волги» (думаю, я об этом тоже обязательно напишу) и рысь останутся. Но Надеждин, увы, не прислушался. А зря. Я оказалась права. В «большой политике» от него остались только рысь и коронная фраза о том, что «надо или валить ВВП, или валить из страны». Кстати, своему призыву сам Борис Борисович так и не последовал. А вместо этого снова женился и нарожал детей. С чем я его сердечно поздравляю. Одно дело – мечты, другое – жизнь.

Второй разговор о рыси у нас с Надеждиным вышел довольно грустным.

Я увидела его в «предбаннике» у кабинета Немцова. Выражение лица депутата свидетельствовало об одном: не все благополучно в Датском королевстве. Грусть, печаль, невыразимая тоска, боль и недоумение, размышления о тяготах бытия – все это было в глазах и опущенных уголках губ не на шутку задумавшегося ББ.

– Надеждин, что случилось? С женой поругался? – спросила я.

– Нет, – печально ответил Борис Борисович, – хуже.

– Ну, и… Открой душу, легче станет.

– Да понимаешь, Лиль, мы сейчас живем на даче, кошку нашу вечером гулять выпускаем. Жалко зверя.

– Конечно. И…

– Так вот, – дальше последовал глубокий вздох и длительное молчание, – куры у соседей пропадать начали. Жалуются и подозрительно так на меня смотрят. А я что? Говорю, что рысь здесь не виновата. Забор у нас высокий, не перепрыгнет.