Пушкин - Борис Львович Модзалевский
Редактирование сборника по поручению Пушкинского Дома приняли на себя Н. В. Измайлов и П. Е. Щеголев, при ближайшем участии сына покойного, Л. Б. Модзалевского.
1 июля 1928 г.
Род Пушкина
Мой предок Радша службой бранной
Святому Невскому служил.
А. Пушкин. Моя родословная.
I[5]
«При державе великого государя и великого князя Александра Ярославича Невского прииде из немец муж честен именем Радша» — так начинаются родословные росписи, поданные в 1686 году представителями нескольких ветвей рода Пушкиных в Разрядный Приказ. Ссылаясь на предка, выезжего «из немец», Пушкины следовали общей тенденции русских дворянских родов, показывавших легендарных предков своих выходцами из иностранных государств: легенды эти, не поддаваясь исторической проверке, принимались на веру, давая право представителям родов гордиться своим древним происхождением и пользоваться им при равного рода служебных отношениях.
Легендарный предок Пушкина — Радша — считается родоначальником многих дворянских фамилий, большею частью уже угасших, но частью существующих и по настоящее время. Согласовать показание родословной о времени выезда Радши с летописными данными о лицах с тем же именем и с именами его ближайших потомков не представляется возможности, — вот почему наши генеалоги различно толкуют и комментируют события их жизни. М. Г. Спиридов, называя Радшу Лазарем, отождествляет его с тем боярином Новгородским, который упоминается в «Истории» Карамзина убитым в бою с ливонцами на р. Кеголе 18 февраля 1268 г.[6] Известный генеалог князь П. В. Долгоруков говорит, что Радша прибыл из Германии в Новгород в конце XII века;[7] М. В. Муравьев, автор «Родословия А. С. Пушкина»,[8] считает, что Радша, при крещении названный Ростиславом-Стефаном, был тиуном князя Всеволода Ольговича, и относит к нему известие летописей о том, что в 1146 г. киевляне разграбили его двор. П. И. Бартенев в статье своей «Род и детство Пушкина»[9] стоит на почве показания росписей и говорит, что «Радша выселился к нам в княжение Александра Невского». Сам поэт, очевидно, также принимал на веру легенду, созданную его предками, и принимал с тем большею уверенностью, что подтверждение ей находил в близко ему знакомой «Истории» Карамзина: последний, говоря, что «слава Александрова, по свидетельству наших родословных книг, привлекла к нему из чужих земель — особенно из Германии и Пруссии — многих именитых людей, которых потомство доныне существует в России и служит Государству в первейших должностях воинских или гражданских», — в примечании к этому месту перечисляет и потомков Радши. Знал поэт, без сомнения, и родословную роспись Пушкиных, вошедшую в состав так называемой «Бархатной Книги», изданной Н. И. Новиковым в 1787 г.; знал, что легенда о выезде Радши и происхождении от него Пушкиных закреплена официально внесением ее в «Гербовник»; слышал о ней и по преданиям, свято сохранявшимся еще в то время в дворянских семействах;[10] видел, конечно, и справку, выданную Василию Львовичу Пушкину из Московского Архива Коллегии Иностранных Дел в 1799 году. Таковы были источники, из которых поэт мог почерпать убеждение в древности своего рода, которым, как увидим ниже, имел основание гордиться, встречая имена предков своих на многих и видных страницах отечественной истории.
Пушкины были потомками Радши уже в седьмом колене. В вышеупомянутой справке Архива Коллегии Иностранных Дел ближайшее потомство Радши записано так: «Во дни благоверного великого князя Александра Невского приехал из немец муж честен именем Радша (колено I). А у Радши сын Якун (кол. II). А у Якуна сын Алекса (кол. III). А у Алексы сын Гаврило Алексичь (кол. IV). А у Гаврила дети: Иван Морхиня (кол. V) да Акинфей Великой. У Ивана Морхини сын Александр (кол. VI). У Александра дети: Федор Неведомица, Александр Пято, Давыд Казарин, Володимер Холопиво, Григорий Пушка (кол. VII)». От Григория Пушки, жившего в конце XIV или в начале XV века, и пошли, собственно, Пушкины. Григорий имел семь сыновей, из которых лишь двое — Александр и Константин — передали своему потомству прозвание Пушкиных, тогда как от остальных трех, имевших детей (двое были бездетны), пошли Рожновы, Курчевы, Мусины-Пушкины, Бобрищевы-Пушкины, Шафериковы-Пушкины, Кологривовы, Поводовы, Товарковы и другие.
Александр Григорьевич Пушкин был родоначальником старшей ветви Пушкиных, в мужском колене угасшей в 1875 году со смертью Ивана Алексеевича — сына известного остряка, театрала и писателя Алексея Михайловича (ум. в 1825 г.), женатого на Елене Григорьевне Воейковой,[11] и приятеля В. Л. и С. Л. Пушкиных. Ветвь эта до середины XIX века удерживала, в лице своих довольно многочисленных, но захудалых представителей, земельные владения в Новгородской области, сохранив, таким образом, связь с местом въезда Радши[12]. Из членов этой же ветви происходили: дед упомянутого Алексея Михайловича — одноименный ему Алексей же Михайлович, женатый на Марье Михайловне Салтыковой (ум. в 1785 г.), дальней родственнице имп. Анны Иоанновны, бывший сенатором, тайным советником, посланником в Дании и Швеции, Архангельским и Воронежским губернатором. Из сыновей его Михаил Алексеевич (ум. в 1785 г.), бывший прокурором Коммерц-Коллегии, в 1772 г., был обвинен, вместе с братом своим, капитаном Сергеем Алексеевичем, в делании фальшивых ассигнаций и сослан в Сибирь; живя в Тобольске, он сотрудничал в журнале «Иртыш, превращающийся в Иппокрену» (1789–1791 г.); его жена Наталья, Абрамовна, рожденная княжна Волконская (ум. в 1819 г.) последовала за мужем в ссылку, а потом проживала в Москве, где в салоне ее постоянно бывали, между прочим, В. Л. и С. Л. Пушкины и князь П. А. Вяземский. Третий брат их, Федор Алексеевич (ум. в 1810 г.), женатый на княжне Марии Ивановне Оболенской, был Воронежским губернатором; в одну из дочерей его, Софью Федоровну (род. в 1806, ум. в 1862 г.), вышедшую за В. А. Панина, влюблен был поэт, сватавшийся за нее в Москве в конце 1826 г. К той же ветви новгородских Пушкиных принадлежал д. с. с. Никифор Изотович (ум. в 1831 г.), женатый на Евпраксии Аристарховне Пашкиной, родной тетке известной П. А. Осиповой, соседки поэта по Михайловскому, которая, таким образом, приходилась ему дальней свойственницей. Остальные потомки Александра Григорьевича Пушкина ничем не выделились и стояли в рядах скромного служилого дворянства; отметим из них только одного —
