Пушистый страж и кормилец - Владимир Васильевич Коркош
Для умерщвления детей фашисты смазывали им губы ядовитыми веществами. Спаслись те, кто не поверил цивилизованным немцам и кого приютили русские, выдавая за греков. Чаще всего евреи оставляли русским своих детей. Но все забывается, в том числе и хорошее. В настоящее время в вооруженном конфликте Россия –Украина израильские евреи держат сторону Украины и посылает им пожертвования и волонтеров. А Россия для них как бы не существует, хотя многие из них потомки российских евреев.
В городе для немецких офицеров были организованы публичные дома, куда насильно загоняли советских девушек.
Немцы жестоко издевались над нашими военнопленными. Раненые без медицинской помощи погибали. В лагерях, вблизи Мариуполя, где их держали, ежедневно погибали по 100-200 человек. После войны в этих местах обнаружены были тысячи погребенных. А в конце 1942 года в дни траура, объявленного Гитлером по уничтоженной под Сталинградом 6-й армии, в Мариуполе фашисты наполнили 18 железнодорожных вагонов ранеными и больными красноармейцами (около 1 500 человек), наглухо заколотили двери, загнали вагоны и держали их там до тех пор, пока все пленные не погибли от холода и голода.
Несмотря на массовые расстрелы, на жестокий оккупационный режим, в городе действовало несколько подпольно-патриотических групп. Часть из них были раскрыты и расстреляны. Оставшиеся в живых продолжали устраивать диверсии до бегства из города гитлеровцев.
Немцы устраивали облавы и молодых отправляли в Германию. Мою двоюродную молодую шестнадцатилетнюю сестру также отправили из Мариуполя в Германию на принудительные работы. К счастью, она осталась живой и вернулась в родной город после нашей Победы над фашисткой Германией. На вопросы о жизни в Германии отвечать не хотела. Сказала лишь два слова: “Очень плохо!”
Жители Мариуполя страдали от жуткого голода. Многие за городом собирали мерзлую картошку. Жесткий дефицит был на табак и мыло. Без табака можно обойтись, но без мыла народ вшивел. Вшивость началась страшная. Жители вышли из положения и начали варить каустическую соду, с каким-либо жиром, продававшимся на рынке. Зимой приходилось жечь мебель и даже книги. Мальчишки тайком срывали с заборов доски, ломали ветки с деревьев, за что полицаи жестоко наказывали. Особенно лютовали полицаи из Западной Украины. В дефиците была и вода. Когда лил дождь мать подставляла все ёмкости под стоки крыш и уже отстоявшую воду использовали не только для мытья, но и для приготовления пищи. В Мангуше с водой проблем не было, так как там были колодцы.
В городе начали функционировать пищевые фабрики: макаронная, молочная, мясокомбинат, перерабатывающий выбракованных лошадей на убой и скот у населения, водочная фабрика и гордость немцев - пивоваренный завод, возрождавший немецкие пивоваренные традиции. Работающие там жители Мариуполя получали какое-то количество немецких марок. Заработали магазины с ограниченным количеством продуктов и керосина.
Наша тетя Катя не выдержала голодной жизни и пошла работать на макаронную фабрику. За это прегрешение после войны ей пришлось отсидеть 5 лет.
Можно вспомнить супругу Александра Грина - Нину. Во время оккупации она осталась в Старом Крыму с больной матерью. Чтобы обеим не умереть от голода устроилась на работу корректором в местной редакции, а затем директором типографии. Оккупационные власти использовали имя вдовы знаменитого писателя в своих пропагандистских целях. Затем Нину Грин угнали на трудовые работы в Германию. В 1945 г. ей удалось оттуда сбежать, но на родине это вызвало подозрения и ей дали 10 лет. В печорских и астраханских лагерях женщина провела долгие годы. Освободилась в 1956 году. Но лишь в 1997 г. Нину Грин реабилитировали посмертно и доказали, что она не оказывала пособничества фашистам.
Мама как будто в воду глядела, колдовала, и все знала. Уговаривала Катю не устраиваться на работу, чтобы после войны ее не наказывали, и что мизерный заработок все равно не поможет нашей большой семье. Так и случилось. Мы по-прежнему голодали. Но в поиске пропитания снова помогала Мурка. При авиаударах на железнодорожную станцию, расположенную рядом с морем, бомбы порой падали и в прибрежную часть моря. Оглушенные рыбки плавали на поверхности, волны выбрасывали их на берег, и мы спокойно их собирали. Крупные рыбы, как лещ или судак, нам попадались крайне редко, и их, как правило, отбирали фашистские полицаи. Если же удавалось тайком унести их, втайне от полицаев, то это было для нас большим праздником.
Мурку мы очень берегли и без нужды не выпускали на улицу. Она была для нас не только предсказателем авиаударов, но и их окончания. Как только Мурка рвалась бежать к берегу после бомбежки, мы уже знали, что авиаударов более не будет, и вслед за Муркой устремлялись за добычей. Мурка налетала на трепыхавшуюся рыбку на берегу, придавливала лапкой и тут же съедала ее. Благодаря нашей кошечке мы всегда были первыми на берегу и больше всех нам доставалась оглушенной рыбы. Мы были безмерно благодарны нашему пушистому созданию.
Азовская мелкая рыбка спасала от голода всех жителей побережья благословенного моря. В периоды затишья все мальчишки, в том числе и мой старший семилетний брат, самодельными немудреными удочками ловили в море бычков, а из кусочков старой мелкоячейной сети изготовили маленький бредень и таскали вдоль берега. Таким образом, детишки обеспечивали животным белком голодные рты в своих семьях. Что только не попадалось! Всякая мелкая морская живность - тюлька, песчанка, молодь частиковых рыб. В осенне-зимний сезон тюлька составляла значительную долю в уловах. Рыбка крошечная, но с жирком на внутренностях. Наша мама, откладывая жирок отдельно на тарелочку, приговаривала “мал золотник, да дорог”. В самодельных бреднях присутствовали порой толстенькие жирные бычки, которых очень любила наша пушистая любимица. Их можно было не только жарить, но и готовить из них великолепную ушицу.
Однажды нам довелось увидеть, как кошка, не дождавшись, когда мы начнем рыбалить, сама стала ловить рыбку. Зашла по шею в воду, покрутилась в воде, подцепила лапками маленького бычка, схватила своими острыми зубками и вышла с ним на берег. Смотрит на нас, не выпуская бычка изо рта и вроде бы размышляет не польстимся ли мы на ее добычу? Затем, успокоилась, положила на
