Воспоминания жены советского разведчика - Галина Александровна Курьянова
Один из форштадтов крепости города – Доломановская слободка. Её название уходит во времена турок: «doloma», «dolma» – конная одежда янычар, крымских татар «dola» – окружать, закутывать. Потом уже доломан стал изысканной гусарской курткой. Доломановская Слободка тоже стала одним из самостоятельных поселений бедных крестьян и искателей приключений, как раз то место, где 8 февраля, а вернее в ночь с 7 на 8 (в метрике написано «седьмое», а в паспорте «восьмое») 1937 г. я и родилась. Это произошло в роддоме, находящемся на пересечении Доломановского переулка и Седьмой улицы, впоследствии улицы Катаева. Вообще этот район именовался Нахаловкой, а потом же, после войны, его переименовали в благообразное чинное название Новое Поселение. Нахаловками, в принципе, всегда в России назывались земли в черте городов, занятые самозахватом: за ночь возводилась самостроем часть дома, но непременно с печью и трубой под крышу. Это уже был «очаг», который полиция не имела права разрушать. Вот так и в Ростове появилось свое Новое Поселение, место моего рождения. И как раз в этот год, 1937, город стал центром Ростовской области, так что я родилась пусть и в небольшой, но все же столице. Полноценный же статус города Ростов получил еще в 1806 г. и к середине ХIХ в. «город» стал насчитывать аж 14 улиц!!! Но был в основном одноэтажным и только где-то в 1906 г. было разрешено строительство 3-4 этажных домов. Получается, что сам по себе Ростов еще молод как город (в настоящее время уже двухмиллионный). Города с таким населением в России считаются небольшими.
На постоянное место жительство прибывали люди самых разных национальностей: русские, армяне, греки, грузины, евреи, татары, украинцы и даже монголы. Сформировался особый менталитет, характер ростовчан или, более правильно, ростовцев – предприимчивость, граничащий с жуликоватостью, демократизм, отсутствие национализма и местный квасной патриотизм – «мы де ростовчане!!!».
Я иногда посещаю свою историческую родину и с ностальгией замечаю, что город становится «как все»: исчезает провинциальный налёт и особая милая самобытность «ростовцев». Что касается первой важной особенности характера, предприимчивости, то ко мне она, увы!, никакого отношения не имеет, особенно в денежных делах – обычно они заканчиваются полным фиаско. Другие же свои начинания я стараюсь упорно, если не сказать упрямо, доводить до логического конца. Вот если уж упрусь головой в стену и твердо убеждаюсь – дальше никак не пройдешь, тогда и оставляю задумку. Или эта задумка надоест, станет явно не нужной и уже неинтересной… А насчет денежных вопросов, то к самим деньгам у меня двойственное отношение: если они есть – их можно и нужно тратить, если нет – тоже особенно не переживаю или, как говорят в Ростове, «не перживаю».
Ворота Северного Кавказа, Ростов-купец, Ростов-Папа, Ростов-Хитров… Как только не называют мой город и под какими только названиями его не знают! Но я, как уроженка Ростова, не могу согласиться с его последними названиями. Понятие «Хитров» можно отнести точно также и к Москве, и к Харькову, и к Лиме, и к Нью-Йорку, да вообще к любому мегаполису или просто большому городу.
Ростов в 1918-1920 гг. хоть и был одним из центров белогвардейского движения на Северном Кавказе (знаменитый «ледяной» поход Добровольческой Армии в сторону Кубани, Студенческий Полк), в 30-е годы стал совсем «красным». В январе 1920 его заняла 1-я Конная Армия С.М.Будённого. Начался советский период истории города. С1920 по1924 гг. здесь находился штаб армии Будённого и его знаменитого соратника Клима Ворошилова. Командарм, лидер по характеру и опытный и везучий вояка, южанин Семен Михайлович тут же и проживал, пока его тихой сапой не заменил революционный «друг» Клим, непонятно почему впоследствии присвоивший себе славу организатора Первой Конной.
Город активно строился. Появились революционные названия: Красный Аксай, Красный Ростсельмаш, Труболит, завод шампанских вин (знаменитое «Советское шампанское»), Мясокомбинат, обувная фабрика им.А.Микояна или попросту «Микоян», хлебозавод.
Кстати, зерноуборочные комбайны производства завода «Ростсельмаш» – такой же символ Ростова-на-Дону, как донская рыба или театр-трактор. Этот колоссальный завод для сборки сельскохозяйственной техники был задуман в 1924 г., и через 5 лет с конвейеров сошла первая продукция. Надо сказать, инженеры не подкачали. В 1937 на крупнейшей промышленной выставке в Париже ростовский комбайн «Сталинец» (как же без имени Сталина?!) взял Гран-при и долгое время оставался самой высокопроизводительной машиной на планете. После Великой Отечественной войны завод развил рекордные мощности. За всю историю на заводе «Ростсельмаш» собрали миллионы комбайнов. Долгое время предприятие лидировало в мире по числу выпускаемой техники. В настоящее время на долю «Ростсельмаша» приходится 17% международного и 65% российского рынков сельхозтехники.
Вообще город рос: Парк им.Горького, ул.Горького (сначала Садовая, потом Энгельса, в настоящее время опять Б.Садовая). В моей юности мы ее называли, как нам казалось, очень остроумно и оригинально, Бродвей. Запоминается уникальной архитектурой здание, самого крупного в стране, драматического театра им.Горького в виде огромного трактора. Даже в настоящее время оно естественно вписывается в архитектуру города и, слава Богу! пока его не собираются преобразовывать на современные лады.
Много строили, особенно после войны, но много и сносили: Александро-Невской собор, собор Григория Просветителя в Нахичевани – один из больших районов города, где селилось преимущественно, как я уже упоминала, армянское население, не забывающее, что это их историческое место проживания. Впрочем, такие «мелочи», как разрушение церквей и соборов, руководителей города особенно не волновали. Хорошо, что сохранился собор XVIII в.!
Политика ничем неоправданного атеизма была в разгаре, но люди всё равно справляли церковные праздники. Из детских впечатлений мне до сих пор помнятся Рождество Христово, Крещенье, Вербное воскресенье, Пасха. Ритуалы Прощенного Воскресенья и Чистого четверга, печение весной пряников в виде птичек-жаворонков и выпускания на волю живых птиц, которых покупали специально для этой цели. Всё это было в самом раннем детстве, до войны
Особенно мне запомнились освящение вербы и Пасха. Специально шли святить в нашу ближайшую церковь пучок вербы-ивы, несли уже оттуда сами веточки и святой огонек в бумажном гофрированном «китайском» фонарике, чтобы от этой свечечки зажечь лампадку перед иконами дома. Сразу в доме становилось уютно, спокойно, на душе предвкушение праздника. Пасха – Воскрешение Христово – был праздник из праздников: в церкви торжественно, пахнет теплым воском и ладаном, хор ликующе выводит: «Христос воскресе, смертию смерть поправ…», внутри что-то мелко-мелко дрожит, и на глаза навертываются слезы. Куличи и пасхи мы печём и до сих пор, но уже традиционно, а святить их в церковь никто не носит. Все равно желтый сдобный кулич и груда разноцветных яиц на столе поднимают настроение
