Василий Грабин - Оружие победы

Начались доработки. Нужно сказать, на них Василий Гаврилович шел легко: у него и в мыслях не было сводить с кем-то счеты, тем более что все счеты свела война. Казалось, все претензии были удовлетворены, а рукопись встречала все более и более упорное противодействие. Кому-то книга мешала. В поддержку книги вступили крупные силы, были написаны и подписаны предисловия, одно имя авторов которых могло бы, казалось, разрешить все проблемы. Не разрешало. Уже тогда можно было понять, что книге "Оружие победы" противостоит не кто-то, а что-то. Но это стало ясно только теперь, когда, оглядываясь назад, мы видим общие тенденции времени. Тогда же, ощущая эти тенденции на себе, на своем деле, каждый считал это личным как бы невезением и относил за счет конкретных людей.

Главным же было то, что Грабин не врал. Ни в единой запятой. Он мог ошибаться в своих оценках, не боялся сказать о своих ошибках, но подлаживаться под чужую волю он не мог. И когда из всех туманностей и недоговоренностей стало ясно, что от него требуют не частных уточнений и смягчений излишне резких формулировок, а требуют лжи, он сказал: "Нет". И объяснил: "Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны и ждать своего часа". И на все повторные предложения о доработке повторял: "Нет". А в одном из разговоров в те тяжелые для всех нас времена произнес еще одну фразу, поразив и меня, молодого тогда литератора, и М. Д. Михалева, литератора немолодого и с куда большим, чем у меня, опытом, пронзительнейшим пониманием самой сути происходящего: "Поверьте мне, будет так: они заставят нас дорабатывать рукопись еще три года и все равно не издадут книгу. А если издадут, то в таком виде, что нам будет стыдно".

Так, скорее всего, и было бы.

Сегодня книга воспоминаний Василия Гавриловича Грабина приходит к читателю в первом варианте, на котором он поставил свою подпись.

Рукописи не горят.

А честь в конечном итоге оказывается сильней бесчестья. В какие бы высокие слова и титулы оно ни рядилось.

Это - последний урок В. Г. Грабина.

И еще об одном необходимо предуведомить читателя.

В. Г. Грабин, как я уже упоминал, был человеком, высоко одержимым своим делом. И единственно с точки зрения своего дела оценивал людей. Бесспорно, он много знал, но долгом своим счел писать лишь то, что относится к избранной теме. Поэтому его оценки людей, намеренно лишенные эмоциональности, есть оценки профессиональные. И только. В. Г. Грабин высоко ценил талант Тухачевского, но всегда осуждал его за то, что по его приказу были временно свернуты конструкторские работы по ствольной артиллерии в пользу захватившей Тухачевского идеи динамореактивной артиллерии. Острые столкновения у Грабина были с начальником Автобронетанкового управления РККА Д. Г. Павловым, также расстрелянным, но и они носили сугубо профессиональный характер.

Речь в книге идет в основном о 30-х годах и начале войны - времени, как известно, трагически сложном, омраченном массовыми репрессиями, которые не обошли стороной и ту среду военных инженеров-конструкторов, к которой принадлежал В. Г. Грабин. Обвинения во вредительстве могли обрушиться на человека за чисто профессиональную неудачу, даже за упорство в отстаивании своего взгляда по любой из проблем совершенствования вооружений. Василий Гаврилович рассказывал, что по меньшей мере четыре раза он был близок к тому, чтобы разделить судьбу видных деятелей оборонной промышленности, навсегда или - что было гораздо реже - временно (как Б. Л. Ванников) исчезнувших в сталинских лагерях.

В. Г. Грабин не рассказывает в своей книге о судьбе людей, которые подвергались незаконным репрессиям (поэтому в ряде случаев в текст введены пояснения от редактора), об обстоятельствах их арестов и дальнейшей участи. Тому две причины. Первую я уже упоминал: он писал биографию своего дела и намеренно оставлял за рамками книги все, что не относилось непосредственно к теме. Второе соображение более общее. К своей работе над книгой В. Г. Грабин приступил в начале 60-х годов, когда в расцвете творческих сил (ему только-только исполнилось 60 лет) был отстранен от руководства научно-исследовательским институтом из-за несогласия со взглядами руководства на перспективы развития артиллерии и присущего Грабину непоколебимого упорства в отстаивании своих взглядов. В то время появлялось довольно много мемуарной литературы, где тема репрессий времен культа личности освещалась достаточно подробно, и это давало В. Г Грабину основания сосредоточиться на своем деле Сегодня, когда насильственно прерванный процесс освещения истории советского общества получил новый мощный импульс, позиция В. Г. Грабина вновь обрела реальную политическую и нравственную обоснованность.

В свете нынешнего обостренного интереса к кровавым временам культа Сталина требует оговорки и эта тема. Практически все пушки Грабина проходили, а вернее - проламывались в жизнь, как правило, вопреки воле тогдашнего артиллерийского руководства, а многие - после личного вмешательства Сталина. Но Сталин весьма слабо разбирался в современном артиллерийском вооружении, и это вызывало порой резкие столкновения между ним и Грабиным. Эти эпизоды описаны в книге, "и они должны быть восприняты в контексте всех наших знаний о тех временах: это не попытки возвеличения Сталина, как и не попытки его низвержения, это крупицы исторической мозаики, которыми в сознании читателя восполнится картина нашего прошлого. Да, В. Г. Грабин - человек своего времени. Этим и вызваны оценки, которые он дает в книге некоторым государственным деятелям, роль которых в нашей истории и общественном сознании сегодня определена четко и недвусмысленно.

А теперь я оставляю читателя наедине с этой книгой, которая не сулит легкого чтения, но дает обильную пищу пытливому и взыскательному уму.

В. Левашов,

член Союза писателей СССР

От автора

Ветеранам Приволжского завода посвящаю

В канун Великой Отечественной войны Указами Президиума Верховного Совета СССР от 2 января и 28 октября 1940 года работникам промышленности вооружения В. А. Дегтяреву, Ф. В. Токареву, Б. Г. Шпитальному, И. И. Иванову, М. Я. Крупчатникову и автору этих строк было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Публикация этих Указов о награждении конструкторов и изобретателей "за выдающиеся заслуги в области создания новых типов вооружения, поднявших оборонную мощь Советского Союза", как бы приоткрывала завесу строгой секретности, в которой в течение целого ряда предвоенных лет велась напряженная работа по повышению обороноспособности страны, по созданию новых образцов всех видов оружия и по организации мощной материально-технической базы, призванной обеспечить все нужды Красной Армии в современном вооружении.