Никита Петров - «Сталинский питомец» — Николай Ежов
Николай Ежов проучился в начальной школе (возможно, в церковно-приходской школе) не более года; как было позже написано в его уголовном деле, у него было «неоконченное начальное образование». Как довольно откровенно писал сам Ежов в ранней автобиографии, в школе он проучился только 9 месяцев: «Лично меня школьная учеба тяготила, и я всеми способами от нее увиливал»{16}. В 1906 году, в возрасте 11 лет, он отдан в ученики к одному из своих родственников, частному портному в Петербурге. Начиная с 1909 года, Ежов был подмастерьем и затем рабочим-металлистом на нескольких заводах в Петербурге. Более года он потратил на поиски работы в Литве и Польше, работал в Ковно (ныне Каунас) подмастерьем на механических заводах Тильманса, а в других городах нанимался в помощники к ремесленникам{17}.
В 1914–1915 годах он работал в Петрограде на кроватной фабрике и на заводах Недермейера и Путилова. Тогда же он участвовал в стачках и демонстрациях. Несмотря на недостаток образования, он довольно много читал и имел среди рабочих кличку «Колька-книжник»{18}.[4] В анкете в начале 20-х годов он утверждал, что «самостоятельно обучился грамоте»{19}. За участие в забастовке на заводе «Треугольник» он был арестован и выслан из Петрограда. В 1915 году, в возрасте 20 лет, был призван в армию, сначала в 76-й пехотный запасной полк, а затем в 172-й Либавский пехотный полк, вскоре в боях с немцами под Алитусом (к западу от Вильнюса) был ранен и получил шестимесячный отпуск по ранению и вернулся на Путиловский завод. В том же году был призван снова и сначала стал рядовым в 3-м пехотном полку в Ново-Петергофе, а затем рабочим-солдатом команды нестроевых Двинского военного округа. С 3 июня 1916 — мастер артиллерийских мастерских № 5 Северного фронта в Витебске{20}. И если до сих пор в послужном списке Ежова все более или менее понятно и даже типично, то начиная с витебского периода его биография полна неясностей.
Именно в этот период, согласно утверждениям Ежова, и началась его революционная карьера. Хотя позднее один из сослуживцев рассказывал, как однажды Ежов, раздобыв где-то орденскую ленту, выдавал себя за георгиевского кавалера{21}. В тридцатые годы подобный эпизод, разумеется, не годился для анкет, и эта часть биографии Ежова преподносилась в духе революционного романтизма с непременным подчеркиванием его бунтарского характера{22}. В конце 30-х годов Александру Фадееву было поручено написать биографию Ежова. Задание было выполнено, и рукопись небольшой книги поступила в издательство. Но Ежов был арестован до того, как биографию успели напечатать{23}. Часть рукописи Фадеева сохранилась в бумагах Ежова под названием «Николай Иванович Ежов: сын нужды и борьбы» (1937–1938). «Это был маленький чернявый подросток, с лицом открытым и упрямым, с внезапной мальчишеской улыбкой и ловкими точными движениями маленьких рук», — писал Фадеев и продолжал: «Маленький питерский мастеровой, очень сдержанный и скромный, с ясным, спокойным и твердым взглядом из-под черных и красивых бровей, любитель чтения, любитель стихов и сам втайне их пописывающий, вдумчивый и задушевный друг, свой парень, любивший в часы досуга сыграть на гитаре, спеть и поплясать, бесстрашный перед начальством — Ежов пользовался среди своих товарищей большой любовью и влиянием»{24}.
Примерно то же пишет и А. Дризул, знавший Ежова по работе в артиллерийской мастерской № 5. В интервью с Исааком Минцем из Института истории партии Дризул описывает «Колю» как «юркого, живого парня», «общего любимца» и острого на язык в разговорах с другими рабочими. Как утверждает Дризул, Ежов принял активное участие в деятельности Красной гвардии даже до того, как вступил в партию, но он «не был трибуном». Дризул добавляет: «Ежов мало выступал. Он два — три слова скажет… Он был кропотливым оратором, эта его черта до последнего дня осталась. Он не любил выступать»{25}. Воспоминания Дризула стали подлинной находкой для партийного историка Минца. Онвсерьез взялся восполнить существенный пробел в биографии Ежова — начало его революционной карьеры. Минц обратился в Институт истории партии при ЦК КП(б) Белоруссии с просьбой найти в архивах хоть что-нибудь, посетовав, что «никаких документов о политической деятельности тов. Ежова в Витебске за 1917 г. у него нет», за исключением записи беседы с самим Ежовым{26}. Однако и там ничего существенного, кроме приказов по 5-м артиллерийским мастерским найдено не было.
В 1937 году воспоминания Дризула были профессионально отредактированы и с заголовком «Боевые страницы прошлого» отосланы для публикации в журнал «Партийное строительство». Теперь абзац о Ежове заиграл новыми красками: «Многие рабочие этих мастерских знали Николая Ивановича как веселого, общительного человека, умеющего в беседах ставить перед ними остро жизненные политические вопросы и находить на них убедительные правильные ответы. Это был большевистский массовик-агитатор, умеющий организовывать массы вокруг партии Ленина — Сталина»{27}.[5]
В вышедшей в том же 1937 году брошюре «Великая Социалистическая Революция в СССР», Минц продолжал превозносить прошлое Ежова: «Крепостью большевиков в Витебске были 5-е артиллерийские мастерские северного фронта. Здесь работал путиловский рабочий Николай Иванович Ежов. Уволенный с завода в числе нескольких сот путиловцев за борьбу против империалистической войны, Ежов был послан в армию, в запасной батальон». «После забастовки, — как пишет Минц, — батальон немедленно расформировали, а зачинщиков забастовки вместе с Ежовым бросили в военно-каторжную тюрьму, в штрафной батальон»{28}. Хотя в действительности нет никаких достоверных свидетельств того, что Ежов принимал участие в каких-либо выступлениях солдат. Между тем Минц, живописуя революционные подвиги Ежова, добавляет откуда-то взявшиеся подробности: «Живой, порывистый, он с самого начала революции 1917 года с головой ушел в организационную работу. Ежов создавал Красную гвардию, сам подбирал участников, сам обучал их, доставал оружие»{29}.
Вступление Ежова в коммунистическую партию произошло при столь же неясных обстоятельствах. Сам он утверждал, что 5 мая 1917 года, после Февральской революции, он вступил в РСДРП(б), ленинскую партию большевиков (или коммунистическую партию, как она стала называться позднее); в анкете начала двадцатых годов он сообщает, что стал членом партии именно с того времени{30}. Однако в материалах Института истории партии при ЦК КП(б) Белоруссии указывается, что 3 августа 1917 года он вступил в Витебскую организацию РСДРП (интернационалистов), уплатив вступительный взнос и членский взнос за август{31}. Здесь же напомним, что объединенные интернационалисты, к которым относилась витебская партийная организация, занимали промежуточное положение между большевиками и меньшевиками{32}.
