Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
15.06. Фрагмент стенда в ГРУ с портретом М. Г. Первухина.[13]
И – это наиболее интересно! – из этого двухсекундного по времени демонстрации кадра прояснилась личность третьего персонажа, который был представлен и на стенде музея ГРУ в 2006 г.! Его неясный портрет можно видеть на иллюстрации 15.03 – внизу стенда, справа под портретом Ж. А. Коваля. На новом стенде 2018 года его «размытое» фото тоже под портретом Жоржа, но не в ветеранском, а в молодом возрасте. А подпись к этой фотографии попала в левый верхний угол на скриншоте, где представлен М. Г. Первухин:
15.07. Подпись под фотографией на стенде ГРУ.[14]
Как видно из этого фрагмента кадра, третьим в компании с Адамсом и Ковалем оказался полковник Суходрев Михаил Лазаревич с оперативным псевдонимом «Додж». Краткая информация о нём дана на сайте «Бессмертного полка», где приведён и его портрет.
15.08. Михаил Лазаревич Суходрёв.[15]
О работе разведчика Михаила Суходрева в США нет почти никаких данных в открытых источниках. Единственная «зацепка» – упоминание о его работе по «Проблеме № 1» (атомная разведка) в книге В. И. Лоты ««За гранью возможного…»:
«Разведчик «Додж» поддерживал контакты с агентом «Волк», который работал на фирме «Келоккс», выполнявшей заказы по американскому атомному проекту. Под псевдонимом «Додж» в США работал разведчик Михаил Суходрев. Координировал все действия разведчиков главный резидент военной разведки в США полковник П. Мелкишев. Он же – «Мольер», работавший в Нью-Йорке вице-консулом под фамилией П. Михайлов»[16]
Сведений о фирме «Келоккс» и её участии в американском атомном проекте мне обнаружить не удалось. Что же касается работы по «атомной тематике» агентов Доджа (Суходрев), Ахилла (Адамс) и Дельмара (Коваль), действия которых по утверждению В. Лоты «координировал» Мольер, то одновременно по «атомной тематике» они могли работать только в 1944–1945 гг. До этого времени Жорж не был «атомным разведчиком», а после этого в США уже не было ни Мелкишева (объявлен как персона нон-грата в декабре 1945 года[17]), ни Адамса (в 1945 г находился на нелегальном положении, скрываясь от агентов ФБР, а в декабре 1946 года он был уже в Москве[18]). И роль Доджа по отношению к Дельмару, который находился на военной службе и непосредственно работал на объектах Ок-Риджа и Дейтона, вероятно, могла быть только ролью связного.
И, если В. Лота имел в виду компанию Kellogg’s, то агент «Волк» мог быть одним из поставщиков сухих завтраков на атомные объекты Ок-Риджа и/или Дейтона (тысячи сотрудников-американцев на этих объектах очень любили крайне популярные в Америке Kellogg’s Toasted Corn Flakes – кукурузные хлопья Келлога[19]) и через него Додж мог контактировать с Дельмаром.
Так, собственно, и было в одной из ветвей альтерверса, но насколько эта ветвь близка к той, которая сформировала нашу действительность, судить не берусь. Мне кажется, что это всё же весьма тонкое волоконце в жгутах альтерверсального древа Жоржа ☺.
Ещё одно «альтерверсальное волоконце» возникает в случае, если В. Лота «зашифровал» в своём тексте под названием «Келлокс» фирму «M. W. Kellogg Company». Это – одна из крупных компаний в области химического машиностроения, которая с 1942 г. включилась в Манхэттенский проект, получив подряд на строительство газодиффузионной установки разделения изотопов урана в Ок-Ридже.[20] Подразделение, выполнявшее этот проект, получило название «Kellex Corporation» и агент Волк мог давать информацию о заводе К-25.
То, что к фирме «Kellex Corporation» было приковано внимание обеих советских разведок (и военной и чекистской), вполне понятно. И обе разведки добились результата! Правда, порознь, и потому без синергетического усиления успеха. Если у ГРУ был агент Волк, то у НКГБ – агент Перс (Персей?)[21], завербованный Ю. Розенбергом и одно время работавший под руководством А. Яцкова.
В этой ниточке Волк мог быть связан с Дельмаром только с начала 1945 года, когда ГРУ узнало, что Дельмар находится в Ок-Ридже. И в это время (до перевода Дельмара в Дейтон) можно предположить контакт Доджа с ним через Волка (если, к тому же, предположить, что Волк был допущен на площадку К-25, а не работал в Джерси-сити, головном оффисе «M. W. Kellogg Company»).
И это волоконце не толще ворсинки…
Тем не менее, при анализе воспоминаний сына М. Л. Суходрева, Виктора Михайловича Суходрева, знаменитого личного переводчика Хрущёва и Брежнева, можно обнаружить эвереттически значимую «зону склейки» ветвей альтерверсов его отца и Жоржа:
«Сегодня об этом уже можно говорить открыто… Мой папа – офицер, всю жизнь прослуживший в Генштабе Министерства обороны СССР, точнее – в ГРУ, Главном разведуправлении. Когда мы с мамой улетали в Лондон, отец выполнял секретную миссию по другую сторону океана, был разведчиком-нелегалом в США. Уехал в 1939 году, а вернулся в Москву лишь десять лет спустя. По первоначальному замыслу, нас с мамой тоже должны были перебросить в Америку, создав там что-то вроде семьи нелегалов. Эти планы расстроила война. Я не виделся с отцом целую вечность. После Штатов отец служил в Москве, а вскоре вышел на пенсию».[22]
Обратим внимание на следующее: М. Л. Суходрев направлен ГРУ в США почти одновременно с Жоржем, каким-то образом оба были связаны с Адамсом во время его активной работы в 1939–1944 годах (не случайно их портреты на одном стенде в музее ГРУ!), некоторое время работали вместе в резидентуре Мольера, а после её распада в конце 1945 года оба оставались в США вместе ещё три года, после чего практически одновременно в 1949 году покинули США. И Суходрев, также, как и Жорж, вскоре после возвращения был уволен из ГРУ.
Невольно возникает ощущение, что эти разведчики были не просто «коллегами», но между ними существовали и достаточно близкие человеческие отношения. И потому ясно просматривается та ветвь альтерверса Жоржа, в которой он в 50–80-е годы (М. Л. Суходрев скончался в 1983 году) встречается со своим сослуживцем (а, судя по месту портрета Л. С. Суходрева на стенде, может быть, и своим подчинённым) в «неформальной» обстановке семейного общения.
О чём Ж. А. Коваль и М. Л. Суходрев могли вспоминать между собой – нам неведомо. А в общих «застольных беседах» во время этих встреч, где присутствовал и сын Михаила Лазаревича, Виктор Михайлович, он, конечно, не рассказывает о политических деталях переговоров на высшем уровне,
