Юлий Пустарнаков - Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)
Акушерку, которая помогала при рождении Марины и Анастасии, звали Мария Васильевна Иванова. Она жила под Москвой, в Реутове при родильном доме. Приходила в гости к Цветаевым.
1895—1897 годы
«В моей памяти – унесённая жизнью фотография четырёхлетней Муси, двухлетней Аси.
Большелобое, круглое лицо старшей, на котором вспыхивают мне зеленью, в сером тоне фотографии, глаза Марины, взрослый взгляд на детском лице, уже немного надменный сквозь растерянность врождённой близорукости. <…>
Первое воспоминание о Марине. Его нет. Ему предшествует чувство присутствия её вокруг меня, начавшееся в той мгле, где родятся воспоминания.»30
Марина Цветаева была круглолицей, с русыми волосами и глазами цвета крыжовника.
«В мамином дневнике записано о четырёхлетней Марине (пишу не дословно, по памяти): „Муся ходит вокруг меня и слагает слова в рифмы – может быть, будет поэтом?“»31
Мать учила дочерей музыке, читала книги (на русском, немецком и французском языках), говорила обо всём, что любила. Но «чужие дети» были запрещены.
Писатели, книги которых читала мать: Екатерина Сысоева («История маленькой девочки»), Евгения Тур, графиня де Сегюр, Чехов, Короленко, Марк Твен. Марина Цветаева страстно любила «Без семьи» Гектора Мало, эту книгу мать читала по-французски. Шарль Перро, братья Гримм, Гофман, немецкие романтики, Андерсен (любимая книга Марины Цветаевой – «Снежная королева»), Пушкин, Данте, Шекспир.
Вечерами мать с дочерьми лежали под шубой с чёрным котом Васей и разговаривали обо всём или мама читала вслух. Это называлось – «курлык». Такой звук издавал кот, когда задремавшего его кто-нибудь нечаянно касался.
Мать насаждала поклонение героическому. Воспитывала страсть к слову.
Мария Александровна внушала детям презрение к внешнему, материальному, в частности: «деньги – грязь». Строго, ненарядно одевала и причёсывала. Детей приучали не хотеть вкусного, сладкого. Просить – недостойно.
«Раз и навсегда было определено, что важно лишь духовное: искусство, природа, честь и честность. Религия не навязывалась, ханжества не было. Семья посещала университетскую церковь. Дети росли в сознании, что Бог – есть; этого казалось достаточно».32
Взрослая Марина Ивановна вспоминала, как, стоя девочкой в церкви, она глядела в окно на ветку дерева – эта ветка очень много выражала (из воспоминаний Е. Н. Рейтлингер-Кист).33
«Два лейтмотива в одном доме: Музыка и Музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентский – рыцарский. Жизнь на высокий лад».34
Среда обитания детей – разноязыкие гувернантки, книги, игрушки, музыка, театр.
С раннего детства Марина и Анастасия начали говорить почти одновременно по-русски и по-немецки, чуть позже (Марина – к семи годам) – по-французски.
Марина предназначалась матерью в пианистки. У неё были незаурядные музыкальные способности. Абсолютный слух, большая, легко растяжимая рука, добросовестность.
Вот что взрослая Марина Цветаева пишет про свой слух: «Но слух, слух, слух. Слух, не прощающий ничего. Слух, благодаря которому я так иступлённо страдала раньше чем в детстве: в младенчестве: когда немка-бонна Августа Ивановна что-то высасывала из зубов, и позже – когда в Лозанне старшие ученицы – Magda и Martha – что-то напевали, в два голоса, жирно и жаворочно-поднебесно. О, сжатые кулаки в ответ на смех. И полная беспомощность, ибо – кто поймёт?».35
Мать начала заниматься музыкой с Мариной Цветаевой с четырёх лет (два часа утром и два часа вечером). Тогда же Марина Цветаева научилась читать самостоятельно. В пять лет читала «взрослые» «Сочинения» А. С. Пушкина. Это был её первый поэт, стихи которого она прочла сама.
Всё детство читала запоем.
Зимой – Москва. Ежедневные прогулки на Тверской бульвар к памятнику Пушкину или на Патриаршие пруды. Марина Цветаева предпочитает прогулки на Тверской бульвар. Изредка были прогулки в Александровский сад.
Иногда – поездки с матерью в магазины, покупки книжек, картинок, тетрадей для рисования (Марине тетради для писáния не покупали, она должна была стать пианисткой), красок, карандашей.
«Спрятаться, потеряться – мечта, как себя помню. Раз даже осуществила: 4 г., пассаж, белый медведь, негр над сухим фонтаном. – Как тебя зовут, девочка? – »36
Об этом же – в письме к Ю. П. Иваску от 4 июня 1934 г.: «Когда-нибудь, в каких-нибудь „Последних новостях“ или dans un autre mauvais lieu <в другом дурном месте (фр.)> прочтёте, как я, лет трёх, иступлённо мечтала потеряться – и потерялась, – в Александровском пассаже, где-то между белым медведем и гипсовым крашеным негром над сухим фонтаном».37
Из наброска письма Марины Цветаевой 1932 года, обращённого к Саломее Николаевне Андрониковой-Гальперн (1888—1982): «Так безысходно, заведомо-безнадежно я любила только в детстве, очень раннем, до-грамотном, до-четырёхлетнем.
Черноглазую барышню на Патриарших прудах.
Зелёную актрису из Виндзорских проказниц.
Зелёную куклу в Пассаже – с муфтой».38
Валерия Цветаева в своих «Записках» писала: «Сестра Марина, едва овладев подобием грамотности, детскими каракулями на всех случайных клочках писала стихи»39. С пяти лет любимое занятие – писáние.40
Изредка – посещение театров.
Дети любили праздники, особенно – Рождество.
Летом – жизнь в пригороде полудеревенской Тарусы на даче «Песочное». Приезжали на поезде с Курского вокзала до станции Ивановская (ныне Тарусская), далее – на лошадях. Местные жители называли их «первыми дачниками Тарусы», так как именно после семьи Цветаевых пошла мода на приезд в Тарусу москвичей на отдых в летнее время.
На Воскресенской горе был сад, где жили хлыстовки – «Кирилловны»41.
8 июня 1897 года, воскресенье
Из письма Валерии Цветаевой от 8 июня 1897 года Наде Иловайской42 (из Тарусы): «У нас же, многоуважаемая тётушка, слава богу, всё прекрасно. Андрюша бегает по двору и щёлкает в свой пистолет, а Муся с Асей играют.
<…> Мама43 музицирует, по вечерам читает Горького. <…> Мама что-то читала сегодня о Дрейфусе44 и дети целый день, изображая его, скачут по полу на одной руке и двух ногах (острота на Dreifuss45)».46
1898 год
Апрель
И. В. Цветаев занят организацией Музея изящных искусств даже дома. Вот что он писал в своём дневнике: «Звонки в нашей квартире раздавались так часто, появились чужие люди… детвора, заслышав звонок, кричала на весь дом: „папа, мама, няня – ещё Музей идёт“»47.
17 августа, понедельник
В Москве на бывшем Колымажном дворе (ул. Волхонка) в присутствии императорской фамилии состоялась торжественная закладка Музея изящных искусств имени императора Александра III.
Сентябрь
Марина Цветаева поступает в Общедоступное музыкальное училище Валентины Юрьевны Зограф-Плаксиной48 в Мерзляковском переулке, дом 18 (дом М. П. Дюгамель). Учится в фортепианном классе у самой Зограф-Плаксиной.
8 октября, четверг
«Муся перебила брата (Андрея – Ю. П.) в искусстве чтения и любознательности. Сама без учителя, она, словно колокольчик, прозванивает вслух свои книжечки, читая их безграмотной няне Настасьи Ивановны. Последняя наук не признаёт никаких и любит стишки только, сочинённые Абрикосовыми для обёрток шоколада» (из письма И. В. Цветаева от 8 октября 1898 года И. В. Помяловскому).49
5 ноября, четверг
«В жизни семейной, слава Богу, новостей никаких: болезней нет, Лёра учится, гордясь своим 2-м классом, который считается в институтской иерархии уже „совсем старшим“, не то что 3-й класс какой-то „промежуточный“, Андрюша грызёт корни учения, обнаруживая склонность к механике игрушек, чем к филологическим дисциплинам (на днях, стреляя пробкой, чуть не вышиб он глаза Марусе), Маруся упорно и без учителя отзванивает одну книжку за другой, Ася, по обычаю, мешает брату и сестре в их учёных занятиях, к удовольствию первого и к ярой злобе последней. М <арья> А <лександров> на занята обмундированием детворы, укорачивая и удлиняя их одежды» (из письма И. В. Цветаева от 5 ноября 1898 года И. В. Помяловскому).50
Декабрь
Марина Цветаева вместе с матерью присутствует на рождественском концерте в музыкальном училище Зограф-Плаксиной.
1899 год
4 мая, вторник
«Андрюшка грубит няньке, не желая мыть шею и полоскать другие части своего подвижного и быстро грязнящегося тела; кричат Марина и Настасья, вечно что-то между собою разделяя, причём последняя норовит получить себе всегда львиную долю, но бывает за это бита своей старшей полновесной сестрицей» (из письма И. В. Цветаева от 4 мая 1899 года И. В. Помяловскому).51
