Михаил Мягков - Полководцы Екатерины II. Петр Румянцев, Александр Суворов, Алексей Орлов, Григорий Потемкин

Медаль «За победу при Кагуле».

Иваззаде Халил-паша с саблей в руке пытался остановить бегущих, но все его слова пропадали даром. Объятые паникой османские воины кричали в ответ Иваззаде Халил-паше: «Нет сил сбить русских, которые поражают нас огнем, как молнией». Находившийся позади султанского войска Мустафа-паша рубил отходящим уши и носы, но и это средство не смогло прекратить беспорядочное бегство турок.

Усталость солдат, бывших на ногах с часу ночи, не позволила русской пехоте продолжать преследование далее четырех верст, после чего преследование продолжалось кавалерией. По окончании сражения Румянцев занял позицию позади бывшего турецкого лагеря.

Русские трофеи состояли из 140 пушек на лафетах со всеми принадлежностями, всего турецкого багажа, обозов и лагеря. Даже денежная казна визиря была оставлена в ходе битвы. Потери турок были велики: только на поле перед ретраншаментом и в лагере было собрано 3000 убитых. На пути отступления на расстоянии до семи верст лежали груды тел. По «умеренному счету» турки потеряли до 20 000 человек. Российские потери составили: убитыми 353 человека, без вести пропавшими 11, ранеными 550 человек. В донесении о победе, отправленном с бригадиром Озеровым, 1-й Гренадерский полк которого решил победу, Румянцев написал: «Да позволено мне будет, всемилостивейшая государыня, настоящее дело уподобить делам древних римлян, коим ваше величество мне велели подражать: не так ли армия вашего императорского величества теперь поступает, когда не спрашивает, как велик неприятель, а ищет только, где он».

За Кагул Петр Александрович стал первым в истории России кавалером ордена Святого Георгия I класса. После этой победы Румянцев шел по пятам неприятеля и последовательно занял Измаил, Килию, Аккерман, Браилов, Исакчу. Своими победами оттянул главные силы турок от Бендерской крепости, которую 2 месяца осаждал и которую взял штурмом в ночь на 16 сентября 1770 г. граф Панин.

В 1774 г. с 50-тысячным войском граф выступил против 150-тысячной турецкой армии, которая, избегая битвы, сосредоточилась на высотах у Шумлы. Румянцев с частью своего войска обошел турецкий стан и отрезал визирю сообщение с Адрианополем, что вызвало в турецкой армии такую панику, что визирь принял все мирные условия. Так заключен был Кучук-Кайнарджийский мир, доставивший Румянцеву фельдмаршальский жезл, наименование Задунайского и 10 000 крепостных крестьян. Императрица увековечила победы Румянцева памятниками-обелисками в Царском Селе и Санкт-Петербурге, а граф Шереметев поставил также колонну-памятник в своем подмосковном имении Кусково.

Вернувшись к своим обязанностям генерал-губернатора Малороссии, Румянцев был пожалован орденом Святого Владимира I класса и польским орденом Белого Орла. Граф руководил подготовкой открытия Курского и Харьковского наместничеств в 1779-м – начале 1780 г., после вернулся в Малороссию и подготовил постепенно введение в ней общерусских порядков, что и совершилось в 1782 г. – с распространением на Малороссию российского административно-территориального деления и местного устройства.

С началом в 1787 г. новой русско-турецкой войны постаревший Румянцев был назначен командовать 2-й армией при главнокомандующем князе Потемкине. Г. А. Потемкин-Таврический, светлейший князь и морганатический супруг Екатерины II, не обладал полководческими дарованиями, но был всесилен. Подобное назначение старый фельдмаршал воспринял как личное оскорбление и фактически устранился от командования. Потемкин устроил так, что Румянцев не мог ничего делать: ему не давали ни войск, ни провианта, ни боевых припасов, ни случая сражаться. В 1789 г. взбешенный проволочками и отписками фельдмаршал попросился в отставку. Его просьбу удовлетворили.

Граф постоянно, до самой смерти в 1796 г., проживал в своем украинском имении Ташань. В 1794 г. Румянцев номинально числился главнокомандующим армией, действовавшей против Польши, но по болезни не выезжал из имения. Умер он в полном одиночестве и был похоронен в Киево-Печерской лавре.

Я прошел все пространство до берегов Дуная, сбивая пред собою в превосходном числе стоявшего неприятеля, не делая нигде полевых укреплений, а поставляя одно мужество и добрую волю вашу во всяком месте за непреоборимую стену.

Вклад Петра Александровича в развитие русского военного искусства поистине неоценим. Не случайно король Фридрих II, бывший соперник Румянцева на полях сражений Семилетней войны, во время пребывания генерал-фельдмаршала в Берлине в 1776 г. устроил ему такой прием, которого никогда не удостаивал ни одну коронованную особу. В честь героя Кунерсдорфа и Кагула полки прусской армии прошли парадным маршем, причем на военном смотру обязан был присутствовать весь немецкий генералитет.

Между прочим, другой европейский монарх, австрийский император Иосиф II, за своим столом в Хофбурге всегда держал лишний прибор – как он говорил, для Румянцева, мысленно полагая его присутствующим за своей трапезой…

Такие почести от германского и австрийского монархов тем более красноречивы потому, что граф Петр Александрович всю жизнь был ярым противником немецкой военной системы, развивая самобытное русское военное искусство, о чем, разумеется, хорошо знали и Фридрих II, и Иосиф II.

Вот что по этому поводу пишет Керсновский: «В эпоху господства во всей Европе бездушных прусских рационалистических теорий, формализма и автоматичной – «фухтельной» (то есть палочной) дрессировки Румянцев первый выдвигает в основу воспитания войск моральные начала – нравственный элемент, причем воспитание, моральную подготовку он отделяет от обучения, подготовки физичной. Написанные Румянцевым в знаменательном 1770 г. «Обряд служб», а еще ранее – «Инструкция полковничья полку пехотному» (1764) и таковая же полку конному (1766) стали, по сути, строевым и боевым уставами победоносной екатерининской армии.

Графа Петра Александровича по праву считают и основоположником российской военной доктрины. Помимо принципов наступательной стратегии и тактики, выраженных им на бумаге и столь ярко продемонстрированных на полях сражений Семилетней и двух русско-турецких войн, он первым из военных теоретиков указал на необходимость строго соблюдать соразмерность военных расходов с другими потребностями нации. Благосостояние армии зависит от благосостояния народа, не уставал подчеркивать полководец.

Суворов Александр Васильевич

13 ноября 1729–6 мая 1800

Родился 13 ноября 1729 года в Москве в семье подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка Василия Ивановича Суворова и Евдокии Феодосьевны Мануковой. Доныне в Москве сохранился особняк Суворовых на Никитской улице и церковь, в которой крестили русского военного гения.

Отец Суворова был человеком замечательным. Крестник Петра Великого, начинал он свою службу в качестве царского денщика. Являлся одним из самых эрудированных и образованных людей Российской империи. Блистательный переводчик и администратор, Василий Иванович был одним из выдающихся организаторов службы тыла армии Российской империи и достиг к концу жизни звания генерал-аншефа и сенатора.

Граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799). Генералиссимус (1799). Великий русский полководец и военный теоретик. Полководческий гений Суворова отражен в чеканной формулировке: «Не проиграл ни одного сражения, причем все они были выиграны при численном превосходстве неприятеля».

Яркий во всех отношениях человек, он прославился среди современников не только своими победами, но и своей неординарностью или, как тогда говорили, – чудачествами. Для нас же, потомков, уроки Суворова – это весь его боевой путь, от Берлина и Варшавы до Измаила и Очакова, от Волги и до Альп.

Его сын, будучи с рождения слабым и хилым ребенком, предназначался для статской службы. Однако, занимаясь всю жизнь физическими упражнениями и самообразованием, Александр Суворов поборол немощь и в 1742 г. по благословению «арапа Петра Великого» – Абрама Петровича Ганнибала был определен мушкетером в лейб-гвардии Семеновский полк. Начал действительную службу в 1748 г. в чине капрала.

В Семеновском полку Суворов прослужил шесть с половиной лет. В это время он продолжал свое обучение как самостоятельно, так и посещая занятия в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, изучил несколько иностранных языков.

Александр Петрушевский описывает один примечательный случай из жизни Суворова, относящийся к этому периоду: «Будучи в Петергофе в карауле, он стоял на часах у Монплезира. Императрица Елизавета Петровна проходила мимо; Суворов отдал ей честь. Государыня почему-то обратила на него внимание и спросила, как его зовут. Узнав, что он сын Василия Ивановича, который был ей известен, она вынула серебряный рубль и хотела дать молодому Суворову. Он отказался взять, объяснив, что караульный устав запрещает брать часовому деньги. «Молодец, – сказала государыня. – Знаешь службу». Потрепала его по щеке и пожаловала поцеловать свою руку. «Я положу рубль здесь, на земле, – прибавила она. – Как сменишься, так возьми». Крестовик этот Суворов хранил всю свою жизнь».